Саша Готти - Влада. Время Теней [litres]

– Молчите! А теперь что надумали – первыми нападать на Тьму! – Голос ее истерично сорвался. – Оба, добровольно – да разве это не сумасшествие?! Вам надо на лекции, в спортзалы, на вечеринки, гулянки, свидания – а не во Тьму!

– Так мы и идем на свидание, – заверил ее Гильс. – А когда вернемся, будем писать объяснительные с утра до вечера. Или сочинения.

Лина Кимовна помолчала и вдруг всхлипнула и произнесла совершенно другим, растроганным голосом:

– Возвращайтесь, мальчики…

Егор, сидя на ступеньках подъезда дома на Садовой, просматривал в своем телефоне новости тайного мира, блоги домовых – все, что пропустил за последние дни.

Небо неслось над его головой рваными тучами, и тролль болезненно морщился, когда осеннее неяркое солнце вдруг выныривало из-за них, будто проводя раскаленным утюгом по лицу.

В общем-то, пропустил он многое. Пропустил, как Всемирный Совет домовых прислал в Темный Департамент меморандум протеста. Более туманного документа в тайном мире никто еще не читал, и понять что-либо было совершенно невозможно. Смысл был один – домовые дружно впали в ступор, выраженный в изящной формулировке: «У нас нет сведений о том, что события последней зимы повторятся, но возможны непредсказуемые последствия, и мы заявляем решительный протест». При этом блог домового Ливченко то терял тысячи подписчиков, то набирал их снова: все зависело от высказываний дерзкого домового в адрес вампиров и самого Темнейшего.

На форумах нечисти царили склоки и раздрай. Гильса Муранова поддерживали все вампиры: от младших до тех, кто стоял на пороге ухода в янв, – хотя бы в кланах кровопийц царило единодушие. Зато паниковали все остальные. Многие вспоминали о появлении посланника смерти в Носфероне, и фраза «один не вернется» трактовалась и так и эдак. Кто-то был уверен, что не вернется именно Влада, кто-то кричал, что сгинет Темнейший. Егор хмыкнул, читая про себя самого: «Жалейте лучше Тьму, если с ней свяжется этот зеленоглазый дьявол».

Дальше можно было не смотреть – интернет тайного мира пребывал в таком же смятении, как и Носферон, как и Темный Департамент, как и сам Егор, чего уж там…

Сидя во дворе на Садовой, тролль то зависал в мыслях о будущем, то ворошил в памяти прошедшее. Этот двор сильно изменился за последнее время – Егор еще помнил, как тут все выглядело несколько лет назад, когда он впервые появился здесь ранним утром, шагая вслед за девушкой с темными волосами.

Спортивную площадку недавно обновили, застелив современным резиновым покрытием. Кусты сирени вырубили, а вместо ржавых скрипучих качелей воткнули ярко-желтый детский городок. Да, старый двор, как планета далекого детства Влады, почти исчез, будто его зарисовали поверх чем-то другим.

А сейчас и этот облик терялся, и происходило это буквально на глазах. На крышах домов, у подъездов, в подворотне – повсюду виднелись фигуры в черных плащах. Ведьмовство сновало и суетилось вокруг. Каждый колдун и каждая ведьма били себе под ноги посохом или клюкой, заунывно повторяя непонятные фразы проклятия:

– Бух… Бух… Бух…

То, что Егор с утра принимал за удары собственного сердца, оказалось работой ведьм. Удары отзывались болью в сердце, которое бухало так, словно увеличилось в несколько раз.

С каждым ударом зигзаги черной плесени, как змеи, разбегались от ведьмовских посохов в разные стороны, ползли по асфальту. Тролль отодвинулся и поежился от озноба, когда такая черная змея, вспоров асфальт, пробежала под его подошвами и заструилась зигзагами по ступенькам, карабкаясь по стене дома Огневых.

– Между прочим, у нас сейчас нет возможности ставить заклятия невидимости или заслоны незнания, а местные уже паникуют, – раздался женский возмущенный голос, и Бертилов, очнувшись и подняв глаза, как сквозь туман увидал расшитый золотыми рунами черный плащ Верховной ведьмы, которая мерила его внимательным прищуренным взглядом: – Что, тролль, совсем ослаб?

– Не-а, – Егор обвел мутным взглядом двор. – Просто сотня вот таких черных пугал в одном квартале, которые бьют палками и бормочут на латыни… Это слегка тормозит мою магию.

– У тебя не магия, а врожденное искусство наглого обмана, не обольщайся. – Даше Ивлевой явно доставляло удовольствие смотреть на Егора в таком состоянии. – Учти, мальчик, что через час в этом дворе людей быть не должно. А если кто-то не успеет уйти и пострадает, не вини потом Ведьмовство. Этот груз будет на твоей совести, если она вообще существует.

– Моя совесть – такой же мифический зверь, как и твоя, – огрызнулся Егор. – Нашла место для удара проклятием, Ивлева. Могли бы в чистом поле где-нибудь провернуть все это, людей не надо было бы из домов гнать.

– Есть такая штука у ведьм, как интуиция и чутье, – едко-сладким голосом заметила Дарья Романовна. – Тебе, балбесу, который сшибает затылком дверные косяки и после глотка приворотного зелья женится на ком попало, этого не понять. Великий дар должен был достаться кому-то другому, а не тебе. Кому-то, кто уважает ведьм и понимает, что такое видеть события заранее…

Егор, рывком вскочив со ступеньки, собирался высказаться на болезненную тему женитьбы, как вдруг фигура Верховной ведьмы в его глазах раздвоилась и уплыла в сторону, а сам он осел обратно, мотая головой.

– Никакого ведьмам уважения, – едва ворочая языком, просипел тролль, но Верховной ведьмы перед ним уже не было – та отошла и теперь ругалась с Гильсом Мурановым, размахивая руками.

– А ты понимаешь, что меня тоже смущают некоторые вещи, которые обнаруживаются в последний момент? – доносилось от вампира, на которого наскакивала ведьма. – Я тебе все гарантии дал, и вдруг выясняется…

– Я хочу, чтобы ему как следует объяснили! – Дарья Романовна почему-то ткнула пальцем в сторону Егора. – Потом все свалят на ведьм, и не помогут никакие гарантии. Мы рискуем, мы все на краю бездны. Наше проклятие уже сейчас весьма эффективно работает, и ваш хваленый тролль с таким трудом соображает, что даже людей не может толком вывести из этого района…

– Заткнитесь все, сейчас людей тут не будет, – решив не слушать перебранку, Егор закрыл глаза и принялся водить пальцем, беззвучно шевеля губами.

Он словно вязал ему одному видимые нити, направлял и приказывал. Люди, которые жили вокруг, неожиданно вспоминали, что им срочно нужно уехать, или их звали в гости родственники, случались авралы на работе. И они бросали все домашние дела, чтобы ринуться куда-то прочь.

Через десять минут Полина Рыжова выбежала из парадной своего дома, оглядев двор. Она знала, что ужасно спешит… Но куда и зачем?.. Кажется, одноклассник Сашка ждет у кинотеатра, пусть Полина и терпеть не может фильмов про Человека-Паука.