Илья Колупалин - Эхо Погибших Империй

— Позвольте поздравить вас, полковник Меласкес! — произнес он, с торжественным видом приближаясь к Кире. — Помимо повышения в звании, вы награждаетесь орденом Барутона Дзара, за особые заслуги перед Геакроном!

С этимим словами Дзар приколол к груди Киры серебряный орден с портретом сурового мужчины с усами и бородой, отца Тиама.

— Вы с Кофагом провернули славное дельце! — Дзар продолжал улыбаться, похлопывая Киру по плечу рукой. — Предатели всегда есть среди нас, я знал это! Но Варкассий… старый служака… я считал его преданным Геакрону до конца. Это болезненный удар для моего сердца, но я переживу его. Главное, что мои чертежи в безопасности! Вообще-то их давно должны были передать сюда, в столицу… Ты не представляешь, Кира, что ждет нас впереди! Я подобрал лучших мастеров со всей страны… Они будут работать день и ночь, и выкуют наше орудие победы! В нашем распоряжении будут такие машины, один вид которых поселит ужас в сердцах южных варваров! Это мой час, Кира, понимаешь? Я сделал то, что не удалось моему отцу. Я – истинный наследник величия Эйраконтиса! Пусть у нас меньше людей, но перевес в оснащении армии будет за нами. Представь, милая Кира, мы покорим себе другие народы, их земли содрогнутся от грохота наших боевых машин! А ты… ты будешь первой женщиной во всем государстве… что-то вроде императрицы! Хе-хе! А впрочем… Я немного замечтался. Весь этот план пока в строжайшем секрете, учти! Я не хочу, чтобы подлые паникеры вроде Варкассия вредили мне. Кстати… Все, кто служил в штабе Варкассия, будут сосланы на передовую, в район крепости Райек. Кто знает, может они все были его агентами.

Кире вспомнился скромный служащий Лари Кьял, которого теперь тоже отправят воевать с сиппурийцами.

— Кстати, ты тоже служила Варкассию… — добавил Дзар странным тоном.

— На что ты намекаешь, Тиам? — спросила изумленная Кира (она уже привыкла обращаться к Дзару по имени, когда они были наедине).

— На что я намекаю… — чуть слышно повторил правитель Геакрона и вдруг со всего размаху зарядил Кире смачную пощечину.

Резкая боль обожгла всю ее правую половину лица.

— Ты действовала за моей спиной! — со злобой отчеканил Дзар. — Вот на что я намекаю! И не вздумай строить из себя дуру: ты не могла не понимать, что Кофаг порой ведет втайне от меня свою игру! Что ж, радуйся… он вступился за тебя. Говорит, ты ценный агент. Но если я когда-нибудь узнаю, что ты замешана в интригах против меня… клянусь, смерть покажется тебе милостью.

Кира молча глядела в пол.

— Осталось последнее испытание, — немного успокоившись, загадочно проговорил Дзар. — Последнее испытание, которое докажет, что ты моя до конца. Идем.

Несколько напуганная, Кира, тем не менее, послушно последовала за великим правителем Геакрона. Когда они стали спускаться вниз по каменной лестнице, жуткие предположения закопошились в ее голове, и очень скоро ей пришлось с ужасом убедиться в их правдивости.

Они спускались все глубже, проходя по освещенным факелами пролетам и коридорам. Стражники, встречавшиеся на пути, козыряли Дзару, но он не обременял себя свитой и все двери открывал сам.

Разумеется, это была темница.

Дзар воткнул факел в подставку напротив самой большой из камер, после чего с шумом отпер решетчатую дверь.

Внутри находился седой человек, привязанный к скамье в совершенно голом виде. Над скамьей находилась непонятная конструкция с рычагом.

Пальцы человека были исколоты, а некоторые и вовсе отрублены – очевидно, его жестоко пытали. Когда он поднял свое синее от побоев лицо, Кира даже не сразу узнала его. Но ошибки быть не могло – перед нею находился Освин Варкассий.

— Это одно из моих новых устройств, — самодовольно произнес Дзар. — Не слишком сложное. Рычаг высвобождает пружину, а она, в свою очередь, толкает косое лезвие вниз, отрубая преступнику голову. По-моему очень милосердно. Не так ли? Я мог бы отдать предателя на потеху моего любимцу Чехаму, но ряд причин воздерживает меня от этого.

— Ты ошиблась, Кира… — прохрипел старик не своим голосом.

— Надеюсь, вы без моей команды знаете, что нужно сделать, полковник Меласкес, — проговорил Дзар, злорадно поблескивая темными глазами в лучах факела.

— Ты предала не меня! — простонал Варкассий в отчаянии. — Ты предала свою совесть. Ведь даже сейчас ты жалеешь о том, что сделала. Знай это, Дзар, она не будет целиком твоей! Ты еще пожалеешь, что пристроил ее к себе! Э-хе-хе-хе-хе-хе… — он рассмеялся тем безумным смехом, каким может смеяться лишь человек, твердо знающий, что уже никогда не увидит дневной свет и не вдохнет свежий воздух свободы.

— Что же вы медлите, полковник? — спросил Дзар, картинно указывая на устройство для обезглавливания. — Сделайте так, чтобы изменник замолчал раз и навсегда.

«Как же больно, — подумала Кира. — Но об отказе не может быть и речи. Я слишком далеко зашла…»

Все произошло очень быстро. Рука Киры резко дернула за рычаг, в механизме что-то щелкнуло, тугая пружина выпрямилась, и лезвие стремительно рванулось вниз.

Нарядное платье Киры забрызгали капли крови.

Дакнисс. Начало осени 729 года после падения Эйраконтиса

Гелла в последний раз окинула взором просторную Площадь Королей, являвшуюся центром торговой и общественной жизни карифской столицы. Еще несколько мгновений и она сядет в омнибус, который тайно повезет ее в Геакрон. А после… Либо будет заключен исторический союз, либо она потерпит неудачу, которая навсегда докажет ее неспособность к участию в важных, серьезных мероприятиях.

Карл Вилдерс вручил ей свиток, перевязанный красной лентой. На этой бумаге было изложено желание карифского Правящего Совета заключить военно-политический союз с Геакроном, и наделить Геллу Брастолл полномочиями посла. Внизу значились подписи членов Совета, поддерживающих идею союза.

— Этой грамотой ты не завоюешь благосклонность Дзара, — объяснял Гелле заметно взволнованный Карл, — но, по крайней мере, он тебя выслушает. Будь смелее! Дзар в тупике, он сам жаждет этого союза. Не рань сильно его гордость, и все пройдет гладко. Я верю в тебя, девочка! Твой отец еще будет гордиться тобой, помяни мое слово! Ну, нам пора проститься. Тебя будут сопровождать надежные люди. Удачи!

Вилдерс крепко обнял ее на прощание, как родную дочь. Было видно, что старик расчувствовался, и даже не особенно пытается скрыть это.

Геллу тоже переполняли чувства – она ощущала себя на пороге чего-то по-настоящему судьбоносного. Слова Карла несколько смутили ее, она лишь что-то пробормотала на прощание и, схватив грамоту, поспешила залезть в карету.

Кучер тронул лошадей, и повозка двинулась в путь.