Эрин Крейг - Дом соли и печали [litres]

– Как проводишь время? Наверное, приятно отдохнуть от стряпни Силаса, – сказал папа, снова устроившись в кресле.

– Это уж точно! А еще я очень рад, что могу проводить так много времени с мамой.

Я непонимающе моргнула, вспомнив обиженный тон Ханны.

– Нагрузила меня работой по самые уши, – продолжил Фишер и поднял руку с ведром.

Папа добродушно рассмеялся.

– Отскребаешь ракушки, как маленький мальчик? Сочувствую, – сказал он. – Но я, кажется, знаю, как тебе помочь. Девочкам нужно завтра съездить на Астрею, если туман поднимется. Ты не мог бы отвезти их на кэте?

Фишер кивнул.

– С радостью.

– Спасибо, папочка! Спасибо, Фишер! – радостно запищала Лигейя, бросившись на шею к папе.

Отец обвел всех нас взглядом и погрозил пальцем.

– Я не собираюсь покупать вам новые туфли каждую неделю. Выберите что-нибудь прочное, чтобы хватило хотя бы на зиму. Больше никаких волшебных туфелек.

– Розалия! Выбирай уже скорее, – ныла Онор, переминаясь с ноги на ногу. Папа дал нам моряцкие ботинки, которые нашел на складе у пристани, но они оказались велики даже для старших. На маленьких ножках граций они смотрелись просто нелепо.

Мы провели в сапожной мастерской уже больше часа. Фишер внес коробки с изношенными туфлями, вытряхнул их содержимое на стол Рейнольда Гервера и поинтересовался, почему обувь пришла в негодность так быстро. Бедный сапожник охал и ахал, рассматривая свои творения, и без устали бормотал, что его туфли ни при каких обстоятельствах не могли сноситься так быстро. Он предложил каждой из нас по новой паре обуви за полцены.

– Вот эти просто замечательные! – Розалия выбрала атласные туфельки с модным каблуком.

– И совершенно непрактичные, – заметил Фишер, забирая у нее башмачки. – Ваш отец дал мне четкие указания: не дать вам купить ничего изящного и красивого. Просто подбери себе что-то как у сестер.

Наши взгляды встретились, и мне стало трудно дышать. Я очень хотела поговорить с ним, пока мы плыли в лодке, и извиниться за неловкую ситуацию в Пелаже, но вскоре после того, как мы покинули Хаймур, началась гроза. Фишер отмахнулся от меня, сказав, что ему необходимо следить за дорогой. Тем временем мы промокли до нитки, и наша короткая поездка на Астрею превратилась в мучение.

Онор театрально упала в обморок на стул, а Верити грустно топталась у груды коробок рядом с окном.

– Может быть, мы с грациями выпьем по чашке чая, пока Розалия выбирает? – предложила я.

– Или сидра! – воспряла духом Верити и с надеждой посмотрела на Фишера.

Он протянул мне деньги.

– Не забудьте надеть капюшоны, – сказала я, открывая дверь.

Мы вышли на мостовую и, оббегая лужи, спрятались под широким навесом ближайшей таверны.

– Вот, держите, – вложила я в ладошку Онор несколько монет. – У меня есть небольшое дело – поручение. Заходите внутрь, а я постараюсь вернуться как можно скорее.

– Куда ты? – спросила Верити, которая явно хотела присоединиться.

– Туда, где нет сидра, – ответила я, подтолкнув ее к большой дубовой двери. – Тут холодно и мокро. Заходите скорее, пока не замерзли!

Как только грации скрылись за дверью, я снова нырнула на залитую дождем улицу и направилась в магазин часов мистера Аверсона. Мое сердце сжалось от чувства вины, когда я вспомнила, как бесцеремонно Эдгара выдворили из Хаймура. Я должна была остановить Камиллу и попытаться поговорить с ним. Мне стало стыдно при мысли, что я так легко позволила себя отвлечь.

Танцы занимали не только мои ночи. Утро за утром я проводила в постели. Порой доходило до того, что мы просыпались лишь тогда, когда уже нужно было готовиться к очередному балу. После стольких лет траура и благопристойного поведения танцы вдохновляли, дурманили. Маски и фальшивые драгоценности, шелест шелка и тюля, шепот красивых партнеров – все это очаровывало меня, и в конце концов я совсем забыла о своей главной задаче. Забыла об Эулалии.

Если честно, меня вообще не беспокоил этот вопрос, пока наконец я не вернулась домой, на Соленые острова. Назад к Соли. Мне нужно было найти Эдгара и извиниться. Неважно, что там думает Камилла. Я верила в его историю о тени на скале, и вместе мы могли выяснить, кто это был.

Когда я вошла в магазин, над моей головой зазвенел серебряный колокольчик.

– Иду, иду! – послышался приветливый голос из мастерской. Или из-за огромных стрелок, стоявших в углу. Они были выше моего роста и предназначались для часовен на городских площадях.

Весь магазин был заполнен шестеренками и колесиками, вдоль стен стояли часы самых разных видов и размеров. Тиканье множества часов создавало причудливый тихий ритм. Он был едва слышен, но, обратив на него внимание один раз, уже невозможно было отвлечься.

– Добрый день! Чем могу помочь? – Эдгар наконец вышел из мастерской.

Увидев меня, он остановился как вкопанный и едва не врезался в стеклянную витрину с карманными часами и цепочками.

– Что вы здесь делаете? – гневно спросил он. – Хотите вышвырнуть меня с работы? Что ж, я вас расстрою: щупальца Фавмантов не достанут так далеко. Хорошего дня.

– Эдгар… Подождите! Мне очень жаль, что так произошло. Я должна была заступиться за вас, остановить Камиллу. Я пришла извиниться и… поговорить.

– Поговорить? – переспросил он, гневно смотря на меня сквозь пенсне.

– Об Эулалии и о той тени.

– Я уже сказал вам все, что знаю, – буркнул он и схватился рукой за дверь.

– Не все, – остановила я его прежде, чем он успел улизнуть. – Я видела вашу реакцию, когда Камилла позвала Роланда.

Эдгар оцепенел, вновь услышав имя нашего дворецкого.

– Что такое?

Он неохотно повернулся, снял очки и начал тщательно протирать стекла краем холщового фартука, чтобы потянуть время.

– Вы думаете, он и есть та самая тень? – предположила я.

Эдгар прищурился, глядя сквозь стекла очков, словно они все еще были грязными.

– Я не знаю, кто это был… но должен признать, он первый, о ком я подумал.

Кончики его пальцев дрогнули, как будто он боролся с желанием снова протереть очки.

– Каждый раз, когда я бывал в Хаймуре – помогал мистеру Аверсону чинить большие напольные часы или привозил отремонтированные, – он всегда топтался где-то рядом, высматривал, подслушивал. Эулалия говорила, что это всего лишь часть его работы – прислуживать и ждать, пока позовут, но мне всегда казалось, что это больше похоже на…

– На что? – прошептала я, наклонившись поближе.

– На помешательство.

Я посмотрела в окно. Дождь барабанил по мокрой мостовой, и я задумалась о том, как проходили наши дни в Хаймуре. Действительно, Роланд всегда был где-то рядом, готовый в любой момент прийти на помощь. Но это казалось мне абсолютно естественным, ведь за многие годы Роланд зарекомендовал себя как один из самых верных слуг отца. Я почти ничего не знала об Эдгаре, но сомневалась, что он вырос в таком же доме, как мы, где слуг было больше, чем членов семьи.