Джейд Дэвлин - Шило с прицепом

— У тебя ни стыда ни совести, цвирчня обнаглевшая, — поняв, наконец, всю ситуацию, взял я зеленомордого за шкирку. — Ты сожрал больше нас всех, а еще и у гончей еду воруешь. Если б не Цвичка, быть тебе пушистым зеленым ковриком для ног.

— А где вообще мелкая? — вдруг спросил молча хлопавший все это время глазами Чарт. — В комнате ее нет!

— А она костей не грызет и не верещит, поэтому Утюг ее не выгоняет, — тут же радостно доложил Тукк, махнув рукой в сторону логова. — Там она!

— Сейчас же заберите ребенка из будки! Я буду жаловаться в опеку! Это недопустимо! — вдруг раздался пронзительный голос со стороны калитки. — Я сама видела, как ребенок заполз в будку! Вы что, решили бросить дитя на воспитание животному?!

— Прошу прощения, а вы, собственно, кто? — на автомате выдал я универсальный «вежливый» ответ на любые претензии от незнакомцев. — И… что здесь делаете? Дом принадлежит Марине, и о посетителях она нас не предупреждала.

Пацаны привычно юркнули мне за спину, а потом и вовсе скрылись за дверью. Цвичка в логове Утюга совсем притихла и никак себя не проявляла.

— Я соседка! А вот кто вы, молодой человек?! — воинственно вопросила незнакомка. — Что вы делаете во дворе у Ивановой? Да еще в таком виде?

— Гуляем, — оборвал я ее словоизлияние. — Если сомневаетесь в правомерности нашего здесь нахождения, давайте свяжемся с Мариной. Она все прояснит. Ей же вы поверите?

«Лучше бы согласилась», — подумал я про себя. Я еще слишком плохо знаю мир и здешние реалии, чтоб достаточно правдоподобно врать.

— Уж будьте уверены, я ей позвоню со своего телефона, — фыркнула женщина. — Я знаю ее номер!

— Буду искренне благодарен, — кивнул я, стараясь скрыть беспокойство.

— И все равно я настаиваю, чтобы вы немедленно забрали ребенка из собачьей конуры! Это негигиенично и просто опасно! Кто вообще вам эти дети? Почему их так много и они одеты… в обноски? — противная баба и не думала уходить, тянула шею над забором и сверлила меня пронзительным, полным подозрения взглядом.

— Тетенька, а вам какое дело до того, сколько нас? Если мама с папой захотят, они и больше сделают! Не вам же кормить! — не выдержавший визгливого голоса Тукк высунулся из-за двери и высказался, а потом и вовсе посмотрел на меня с гордостью — мол, смотри, как я ее уделал. Ржа… ну кто его за язык тянул? С другой стороны… глава клана вроде была не против, что детей много, и искренне считала их всех моими. Лучше поддержать ее легенду?

Пока женщина открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба, я попытался сгладить ситуацию:

— Дети гуляют и играют с… Утюгом, потому не вижу смысла наряжать их во все новое.

— Я этого так не оставлю! — обрела голос визгливая женщина. — Я напишу заявление в опеку! Это ненормально! Это явно какая-то темная история, и я еще выясню, откуда у вас эти дети и что вы все тут делаете!

— Тетенька не знает, как делают детей? — прикидываясь тупым наконечником, спросил Такки, присоединившись на крыльце к Тукку.

— Явная педагогическая запущенность!— выкрикнула эта ржавая грымза и пронзила меня презрительно-подозрительным взглядом. — Имейте в виду, молодой человек. Я сию секунду позвоню куда надо и даже оставлю сообщение на официальном сайте органов опеки и попечительства!

— Нет, она просто неадекватная и сующая нос не в свое дело, — нарочито громко пояснил «ребенку» Чарт, беря того за руку. — Пап, пойдем домой, а? Пусть мама Марина с ней разбирается.

Сквернавцы, ржа их побери. Но играют хорошо. Вон с какой обидой на тетку смотрят, будто та у них последнее отобрала, мымра аж опешила.

— Цвичку из будки достаньте и ичдем в дом, — обреченно бпуркнул я. А на скандалистку перестал обращать внимание &хmdash; все равно понятно, что млиром уже не разойдемся. Надо звонить Марине, наверное? Она просила не беспокоить, если нам на голову, конечно, не начнут падать метеориты. Эта вздорная баба — метеорит? Я ведь не знаю, как быстро примчатся здешние службы опеки после ее доноса… В крайнем случае, запремся и сделаем вид, что дом пуст. Это-то ржавята умеют — жизнь на Горгонзоле первым делом учит притворяться пустым местом.

Марина:

— Будешь носить этого тюлененка на шее, и ни одна страшная бука больше не придет к тебе домой толкать тебя под руку спички жечь, — сказала я угрюмому пятилетнему карапузу, надевая ему на шею шнурок от примитивного амулетика с вырезанным на нем стилизованным тюленем. Слава богу, пожара он сотворить не успел, хотя старался — жег газеты на балконе, вот бдительная бабка-соседка и вызвала сразу всех — пожарных, скорую и МЧС.

Нерадивый папаша повелителя огня в это время резался в танчики, надев на дурную голову наушники. Я бы не удивилась, если бы он прозевал, как потомок кресло под ним подожжет, а не то что ком газет за закрытой балконной дверью.

Дверь в квартиру пришлось вскрывать, потому что на звонки и стук некто увлеченный виртуальным сражением не реагировал, и теперь крутой танкист ежился и вжимал голову в плечи, предчувствуя крутой разговор с женой и тещей, которых уже выдернули экстренным звонком с работы.

Ну, я лично была довольна тем, что дежурство подходит к концу, а ничего серьезнее дымящего балкона не произошло. А испуганного пацана прекрасно успокоит «тюлень». Да и усмирит на время его исследовательскую натуру.

Не знаю, как это работает, бабка научила. Никакой мистики вроде, просто сказано было: если чувствую «в воздухе» что-то неправильное или тяжесть какую под сердцем, неустроенность в доме, тревожность — надо доставать связку деревянных тюленей и раздаривать всем вокруг.

Ну, все привыкли, и я в том числе, — вот такая у меня безобидная причуда. И что интересно — работало! То ли самовнушение, то ли еще что — в свете-то моих новых открытий, — а теперь без моего амулета ребята на смену не выходят. Считают их талисманами на удачу. А пострадавшим я сама щедрой рукой раздаю, долго ли новых наделать? Рука набита.

А сегодня мне еще и показалось… черт знает, может, просто в прихожей было темно и кошка хулиганила? Короче, показалось, что мимо меня с моими тюленями в подъезд из квартиры шмыгнула полупрозрачная темная тень.

И почти сразу после этого в квартиру вбежала молодая мама поджигателя, кинулась к сыну и мужу, но, вопреки ожиданиям, не стала никого убивать, а повисла у парня на шее, причитая и плача, заодно и мелкого хулигана тиская между собой и мужем.

Танкист слегка подвис — видимо, тоже ждал скандала. И вдруг аж скрутило его — принялся отчаянно обнимать и жену, и сына, утешать и сам каяться и обещать, что больше никогда, пропади они пропадом, те танки!

Ну и хорошо, ну и ладушки. Совет да любовь. А у меня дежурство кончается и беспокойство нарастает — как там мои-то пришельцы? Утюга не обижают? Крысу не потеряли?