София Саматар - Байки про шелки - для неудачников [СИ]

— До скорого, — шепчет Мона.

Я смотрю ей вслед, пока она не исчезает в доме.

Мама каждое утро ходила в бассейн при Христианском союзе женской молодежи. Когда я была маленькой, она брала меня с собой. Я плавать не любила и обычно сидела в кресле с книгой, а она носилась смутной полоской в воде — вверх-вниз, вверх-вниз. Когда я прочла «Миссис Фрисби и крысы НИПЗ», мать своими метаниями от одного борта бассейна к другому стала напоминать мне лабораторную крысу. В конце концов она выбиралась из воды, стягивала с волос шапочку для плавания и вешала в раздевалке купальник, тонкую серую тряпочку, с которой капало на пол. Купальники вешали снаружи ящиков, и, чтобы не украли, пристегивали за лямки навесными замками, но мама так никогда не делала. Просто привязывала к замку, и всё. «Никто на эту старую тянучку не позарится», — говорила она. Никто и не зарился.

Тут бы пора и закруглиться, но это ещё не конец. Отец говорит, мама была духом стихии, чем-то вроде чужеземки, не нашего племени, и оставила нас не по моей вине, а потому что так и не научилась дышать на суше. Худшей байки я не слыхала. Никогда, ни за что, не перескажу её Моне. Даже когда мы, завалив конец машины поклажей, поедем в Колорадо и я, по уговору, встречу Мону в бакалейной лавке, и она в своей оранжевой бейсболке с улыбкой выбежит мне навстречу. Я не расскажу ей, как опасны чердаки, и как некоторые люди не могут начать жизнь заново, и как до сих пор в витринах магазинов я вижу собственную маму с длинными волосами, такими же серебристо-серыми, как та шуба, и как однажды к нам приехали погостить мои маленькие кузены, и мы отправились в зоопарк, и тюлени меня узнали, оба поднялись в воде и заговорили на непонятном наречии. Всего этого я ей не расскажу. Слишком боюсь. Не расскажу даже самого необходимого: что мы должны быть крепче своих матерей, что у нас должны быть другие истории, что лучше бы ей не передумывать и не бросать меня в Колорадо, потому что я не пойму, возненавижу её навечно, спалю её пожитки и буду вопить в лесу ночь напролёт. Глупо не уметь дышать. Где это слыхано, чтобы кто-то в одном месте дышать мог, а в другом нет? К тому же мы с Моной не такие, а байки про шелки только для неудачников, оказавшихся не на том конце волшебства — тех, кто разбрасывается шкурами, тех, кто обо всём рассказывает, оставляет ключи где попало, ничего не может удержать.

Перевод — Анастасия Вий