Светлана Бланкина - Прощай, Нью-Йорк? [СИ]

Джек пропускает меня вперёд, и я захожу в палату, где стоят несколько специальных столов, в которых лежат новорождённые крохи, и я чувствую, как мне становится ещё более волнительно.

— Эта малышка ваша, — улыбается нам медсестра, подходя к одному из столов и становясь у его изголовья.

Я на секунду каменею, резко останавливаюсь и не могу сделать и шагу, но стоящий подле меня Джек опускает руку на мою спину и осторожно подталкивает меня к столу и мне приходится буквально проглотить ком волнения в горле.

— Возьмите её, — всё ещё улыбается нам молодая девушка, внимательно следя за нашей с Джеком реакцией.

Но я думала, она сама подаст нам её.

Я делаю шаг вперёд, подхожу к столу и наконец, вижу её, вижу Жози, и на лице тут же появляется неуверенная, но такая настоящая улыбка, и на сердце становится теплее.

Девочка в розовой распашонке, с большими голубыми глазами удивлённо смотрит на меня с приоткрытыми пухленькими губками, к которым она тянет спрятанные в специальные рукавички руки.

Она такая красивая… такая крошечная… и она похожа на Брайана. Да, эти кристально-голубые глаза ей точно достались именно от него.

— Джек, я боюсь, — затаив дыхание и с замиранием собственного сердца шепчу я, с трудом переведя на него взгляд, но Джек лишь качает мне головой с абсолютно серьёзным выражением лица.

— Я помогу, — говорит медсестра, и когда я вновь поворачиваюсь к ребёнку, она уже берёт мою дочь на руки, чтобы передать её мне.

— Нет, ты первый, — прижав к себе руки, голосом пропитанным паникой говорю я и пытаюсь сделать шаг назад, но понимаю, что упираюсь спиной к Джеку, который придерживает меня за локти.

— Нет, Кларисса, — спокойно говорит он, всё ещё держа руки на моих локтях, и я пытаюсь расслабиться, выпрямить руки и набраться смелости.

— А вдруг я сделаю что-то не так? — всё ещё с пугающей меня паникой говорю я, с ужасом смотря на дочь, которую медсестра уже передаёт мне.

— Я тебе помогу, — говорит Джек, стоя позади меня ко мне вплотную и уже через секунду он складывает мои руки в таком положении, в котором я точно правильно смогу взять Жозефин.

И я буквально чувствую, как Джек кивает медсестре, которая не сводит с него взгляда, и вот она уже передаёт мне ребёнка, а Джек придерживает мои ладони, он не отпускает их, не оставляет меня одну с этим паническим страхом навредить дочери и сделать что-нибудь не так.

— Вот так, — довольно протягивает Джек у моего плеча, — придерживай головку, Клэри, — с улыбкой говорит он, и от его горячего дыхания на моей шеи по всему моему телу пробегаются мурашки.

Медсестра окончательно отпускает мне на руки Жозефин и я, наконец, чувствую её вес, чувствую какая она лёгкая, какая она маленькая, совсем крошечная. Я чувствую тепло её тела, которое я плотно прижимаю к себе, прижимаю прямо к безумно быстро бьющемуся сердцу, я слышу как она причмокивает, я вижу, как она внимательно на меня смотрит переводя взгляд и на Джека.

— Нет, не отпускай! — умоляющим голосом прошу Джека я, когда чувствую, что он хочет убрать свои руки с моих ладоней.

— Ты справишься, — говорит он и убирает ладони, от чего мне становится словно холоднее.

Но я действительно справляюсь, я крепко держу дочь на руках, прижимая её к себе, и в этот самый момент я осознаю, я понимаю, что стала мамой, что эта малышка на моих руках моя дочь, и сердце начинает успокаиваться, ко мне словно приходит покой.

— Я вас оставлю, — говорит вдруг медсестра, про которую я уже и забыла, и она уходит, я слышу, как тихо она закрывает за собой дверь.

— Привет, — шепчу я Жози, и со страхом отпустив одну руку, я касаюсь её ручки, и малышка тут же обхватывает мой палец даже через варежку и улыбка на моём лице становится лишь шире, а к глазам вдруг начинают подступать слёзы. — Я твоя мама, — всё шепчу я, продолжая улыбаться.

И в этот момент буквально за секунду до того, как перед моими глазами всё начало расплываться Жозефин начала словно кряхтеть, как и все новорождённые.

Секунды хватило, чтобы понять, что я безумно люблю её, и разве в этом мог хоть кто-то сомневаться?

— Хватит плакать, — слышу я довольно тихий голос Джека позади себя, и, развернувшись к нему, я поднимаю на него счастливый взгляд, но мои глаза наполнены слезами.

— Возьми её, — приподнимаю я плечи, улыбаясь Джеку, и он, не сводя с меня пристального взгляда, уже через пару секунд принимает из моих рук ребёнка.

Джек держит Жозефин куда увереннее, чем я, куда более умело, и всё внутри меня словно поднимается и застывает, когда я смотрю на Джека, который держит на руках мою дочь. Меня всё ещё гложет вина и… словно печаль, от того, что у нас с Джеком уже давно должен был родиться ребёнок, но эта малышка в его руках… она отдушина в моём сердце, и возможно, в этот раз именно она станет моим спасением.

Джек внимательно смотрит на Жозефин словно изучая её, а я внимательно смотрю на него понимая, как сильно люблю их обоих, и эта любовь, она одинаково сильна, но эта любовь… она разная, её нельзя сравнивать, меня нельзя спрашивать кого я люблю больше: свою дочь или Джека. Я до боли в груди люблю их обоих, но я люблю их по-разному, это разная любовь.

— Она красавица, просто твоя копия, Клэри, — качая ребёнка, переводит на меня взгляд Джек, и я всё ещё улыбаюсь, но уже куда более тускло.

Мне неудобно перед ним… я ничего не могу с собой поделать, я чувствую вину, чувствую то, что обременяю Джека…

— У неё глаза Брайана, — поникшим голосом говорю я.

— Хватит, — вдруг обрывает меня Джек. — Ещё слово о нём, и я украду тебя и увезу в Англию… навсегда.

Его тон абсолютно серьёзен, как и взгляд… что… это вводит меня в ступор, но я всё же прекрасно понимаю, что мне больше не стоит вообще произносить его имя.

— Верно, Жози? — обращается Джек к малышке. — Если мама не будет слушаться, то мы заберём её очень далеко, заберём туда, где она, наконец, забудет о прошлом, — улыбается крошке Джек и касается пальчиком её носика, от чего Жозефин морщится славно крихтя при этом, что вызывает у меня смех.

— Когда мы заберём её? — спрашиваю Джека я, когда он опускает ребёнка обратно на стол и в палату возвращается медсестра.

— После суда, — отвечает он, смотря на Жози. — Думаю, будет лучше, если мы заберём её, когда всё это закончится, так будет лучше.

— Да, — говорю я, накрывая ладонь Джека своей, и он переводит на меня взгляд. — Пока, крошка, — улыбаюсь я дочери и вновь касаюсь её ручки.

Я не хочу уходить, не хочу оставлять её здесь, не хочу вновь с ней прощаться, но нам пора, а взять её собой мы пока не можем, ещё не время.

Ещё пару минут назад моё сердце наполнялось такой сильной, искренней любовью, что все мои раны, всё, что болело у меня внутри, всё это вдруг излечилось, стало спокойно, стало словно правильно, но сейчас моё сердце разрывается, потому что я вновь прощаюсь с дочерью.