Светлана Бланкина - Кронпринц [СИ]

— Ты думаешь, они просто так, для своей выгоды стали меня готовить? Это я влюбилась в тебя, как только увидела на экране телевизора, мне было семь и я до сих пор это чувствую, помимо всей радости, что я до сих пор чувствую от того, что меня выбрали, от того что я до сих пор здесь, я всё ещё чётко ощущаю любовь к тебе…

Я целую её, она слишком разгорячилась, мне стало как-то страшно, что ли, она сказала, что любит меня, что мне было делать? Мне в жизни не признавались в любви. Кэтрин не считается, она говорила в прошедшем времени. Тем более я не прочь её поцеловать.

— Ого, неожиданно, — шепчет она, не открывая глаз.

— Для меня тоже, — говорю я, взяв её руку. Мы долго смотри друг на друга, пока я не начинаю понимать, что она смущается.

— Какой твой страх? — Это первый вопрос, который пришёл мне в голове, она удивляется, но кажется, с облегчением расслабляется, и напряжение в воздухе рассеивается.

Она долго думает, прежде чем отвечает, в это время тишины я всё не как не могу оторваться от неё, она очень красивая, тёмные волосы и светлая кожа так прекрасно смотреться и она сама выглядит безумно хрупкой.

— Наверное, ты ожидаешь ответа наподобие высоты, замкнутых пространств или людей, одетых в костюмы животных, но год назад в школе, когда мне было 17 лет, я записалась на предмет, в котором рассказывали про отношения в нашей жизни, и я поняла, что люди разлюбливают по той же причине, по которой влюбляются. — Я весьма потрясён, не знаю права ли она. — После долгих лет брака они уже не могут смириться с тем, что их пара мило упряма, их плохие привычки, которые им раньше нравились теперь — пустая трата денег и времени. Их спонтанность стала безрассудством, а их ноги, поверх их приборной панели — больше не сексуально, просто еще один отвлекающий момент в их занятой жизни, — говорит она, чётко понимая каждое своё слово, должно быть она долго об этом думала. — Пожалуй, ничто не пугает меня больше, чем мысль, что я могу стать непривлекательной для кого-то, кто когда-то считал меня всем своим миром.

— Ты же понимаешь, я ничего не могу говорить про свою будущую супругу, но если это окажешься ты, то ты навсегда останешься для меня самой привлекательной, но ты же понимаешь что ещё…

— Не слова больше! — Слабо улыбнувшись прервала меня она и, закрыв глаза, обняла меня за шею. — Ты когда-нибудь любил кого-то настолько сильно, что воображал все те вещи, которые вы могли бы делать вместе, и ты бы постоянно думал о нем, каждый вздох, каждую минуту, и все, чего ты хочешь, это чтобы вы были вместе?

— Нет, но я хочу это испытать, — выдыхаю я и крепче её обнимаю. У неё вкусные духи, похоже на розу. — Я хочу влюбиться, по-настоящему. Хочу, чтобы она тоже любила меня и чтобы у нас была гармония, чтобы мы без слов понимали друг друга, чтобы мы спорили, потом мерились. Я хочу сидеть с ней на крыше в три часа ночи и просто смотреть на звёзды. И я боюсь что могу ошибиться или просто не найти ту, которую искал. — Наш разговор стал каким-то унылым и грустным. Слишком глубокие и личные темы. — Но кто вообще теперь захочет быть со мной после вчерашнего, — решил я немного развеять обстановку.

— Я, например, — отвечает она отстранившись лишь для того, чтобы заглянуть мне в глаза. — Я хочу.

Девушки. Боже мой, они могут свести тебя с ума. Они действительно могут.

Участница.

— Чарльз, хорошо, что я тебя встретила, — останавливает меня в коридоре Рейчел, я только что вышел из комнаты Аники и застёгиваю рукава рубашки, её ухмылка даёт понять, что она уже многое себе придумала. — Я хотела спросить, почему вас не было на обеде, но теперь я вижу. Тебя папа ищет. А что с твоим носом? — Посмеиваясь, спрашивает она.

— Да так, — заторможено отвечаю я, потому что и забыл про то, что у меня нос заклеен пластырем, и он наверняка опух.

— Ладно, — протягивает она. — И поговори потом с девушками, извинись, объясни… — вспоминая, спохватилась она. Я лишь с непониманием на неё смотрю. — Из-за вчерашнего, Чарльз, — выдыхает она.

— Да, конечно. Ты меня тоже извини.

— Всё в порядке, иди.

Теперь придётся извиняться перед девушками. Волнение тут же даёт о себе знать, что им сказать? Простите что напился? Не осуждайте меня, потому что Мелисса беременна и у меня было хреновое настроение? Ладно, разберусь с этим потом, что хочет от меня отец? Он же прекрасно знает, что я сейчас не смогу работать.

— Пап? — Привлекая к себе внимание, говорю я, постучав по открытой двери его кабинета. — Звал?

— Да, проходи, — не отрываясь от бумаг, говорит мне он. Я жду, пока он решит дела и наконец, обратит внимание на меня.

— Что с носом? — Посмотрев на меня, спрашивает он.

— Ерунда.

— Едем во Францию? — Я не совсем понял, это был вопрос, или утверждение, в любом случае это ввело меня в ступор. — У меня предложение, чтобы не оставлять здесь девушек одних возьмём их с собой, но только десять, сколько их сейчас?

— Четырнадцать, — заторможено отвечаю я, всё больше удивляясь.

— Мы должны отправиться на следующей недели, поторопись.

— К чему такая спешка?

— Нападения не прекращаются, а лишь становятся всё чаще, чем раньше мы прибудем, тем лучше. Я уже говорил с Рейчел и она предложила сделать что-то вроде конкурса, четыре девушки, которые справятся хуже уезжают домой.

— Почему какой-то конкурс должен отправить их домой, я думал, что у меня достаточно времени, чтобы следовать за своим сердцем. А если этот конкурс отправит домой ту, которую я возможно полюблю? — Я вспылил. Вся эта идея мне не нравиться. Я должен решать, кто останется, а кто нет. И никто больше, даже мой отец.

— Я всё сказал. А ты лучше присмотрись к девушкам. История с Мелиссой просто отвратительна, тебе нужно быть строже, тебя могла обманывать не только она. — Он знает про Мелиссу? Значит, я проболтался или мама всё рассказала ему сама.

— Я понял, — поднявшись, говорю я. — Но если я не буду готов отчислить четырёх девушек, то они никуда не едут, — твёрдо говорю я и выхожу из кабинета, не хочу слышать его ответа. Почему он думает, что может указывать мне, как поступить, я некого не отчислю, пока сам этого не захочу.

Выхожу на улицу, закатывая рукава рубашки сегодня очень тепло, солнце так и палит, а на ветер не и намёка. Услышав смех, я сразу понял, куда мне идти, чтобы отыскать девушек. Волнение снова подступает, как мне им объясниться? Но оно вдруг испаряется потому что, то, что я вижу, окончательно отключает мой мозг и включает все возможные органы чувств.

Мне и в голову прийти не могло то, что я могу увидеть своих отобранных в купальниках. Мне самому становиться ещё жарче, буду надеяться, что это только от палящего солнца.

Несколько девушек плавают в бассейне, но большая часть загорает. Вики и Аника брызгают друг друга водой, и именно их смех я и услышал. Розовые волосы Вики намокли и теперь кажутся слишком тёмными, ей идёт. Я подхожу к ним, но они меня даже не замечают, пока я не подхожу слишком близко, и Джульетта не вскрикивает от испуга, когда открыв глаза, видит перед собой меня.