Томас Уилер - Проклятая [litres]

Гавейн сжал переносицу, когда спор возобновился. На повестке дня стояло предложение Фавнов, которые намеревались бежать на юг, держась близ Королевского тракта, посылая разведчиков из числа Лунных Крыльев и Плогов, чтобы не напороться на заставы Красных Паладинов. Единственная проблема: никто не мог гарантировать, что беженцы-фейри, перебравшись через Горы Минотавра, не столкнутся с еще большей агрессией. Военачальники викингов удерживали южные порты, а следовательно, от них зависело благополучие побега морем.

Нимуэ было трудно уследить за ходом перепалки, учитывая, что она велась на различных диалектах, языках разных народов и лишь иногда переходила на английский.

– Мы рискнем остаться в горах, – проворчала Джекка, старейшина Скалолазов, чьи руки покрывали татуировки. Высокий Мастер Бури – безволосый и равнодушный к холоду, как и все его соплеменники, – прорычал на своем наречии:

– Аул нос чирак нихан?

Нимуэ обернулась к Кейз, и та перевела:

– А как же все остальные?

– Я потеряла пятьдесят братьев и сестер моей крови! Целое поколение стерто с лица земли! И мы пришли сюда первыми! Мы не можем спрятать всех, – Джекка пожала плечами, устав убеждать.

– Клик ката ак тук ! – презрительно сплюнул Нурисс из клана Змей.

– Он говорит: «Как будто Скалолазы вообще видят кого-то с высоты своего высокомерия», – прошептала Кейз. Джекка ощетинилась:

– А что твой народ сделал для нас, кроме как посеял раздор? И теперь вы хотите нашей помощи?

– Мы договорились держаться вместе, – напомнил Гавейн, но его никто не услышал из-за криков. Страх, ярость и горе кипели в одном котле и выливались в племенные споры, которые были древнее пещер, укрывавших их всех.

Пронзительно-яркий свет и потусторонний гул заставили фейри замолчать. Все повернулись к Нимуэ, которая сжимала в руке Зуб Дьявола. Она прошла вперед и положила меч на валун, прочие фейри молча смотрели на нее. Голос Нимуэ дрожал, она всей кожей чувствовала покалывающее присутствие матери, будто та стояла совсем рядом – царственная и прямая.

– Мы не бежим, не прячемся и не бросаем соплеменников! Позор тому, кто отвернется от своего брата или сестры. Все мы потеряли матерей и братьев, сыновей и друзей. Мы – все, что у нас осталось! Мы – единственные, кто стоит между выжившими и полным уничтожением расы фейри. Языки, ритуалы, история – только мы можем уберечь это наследие от смертоносных костров Кардена!

В пещере стояла тишина, но тишина беспокойная. Нимуэ знала, что это не продлится долго. Гавейн кивнул:

– Так что ты предлагаешь?

– Как далеко отсюда до Шлака? – твердо спросила она.

– Миль десять к югу от Шлаковых Ворот, – ответила из задних рядов Моргана.

Гавейн покачал головой, отвергая ее предложение.

– Там для нас спасения нет. Красные Паладины заняли город две недели назад.

– И по какому же праву? – поинтересовалась Нимуэ. Гавейн вопросительно взглянул на нее.

– О каком праве ты говоришь? Они просто взяли город.

Образ Ленор – четкий и прекрасный – стоял в голове у Нимуэ, когда она заговорила.

– Это наша земля. Наши деревья. Наши тени и наши пещеры. Наши туннели! Мы знаем эти земли и эти тропы как никто – так почему мы должны уходить? Карден – всего лишь захватчик, и его паладины посягают на то, что принадлежит нам. Вот и давайте обращаться с ними как с захватчиками.

Голос Ленор был тих, но тверд: «Научи их. Помоги им понять. Ведь однажды тебе придется повести их за собой. Когда я уйду…»

Несколько фейри кивнули в знак согласия, но Гавейн охладил ее пыл встречным аргументом:

– У Кардена тысячи бойцов. Мы не выстоим в открытом столкновении.

Она чувствовала, как Сокрытое гудит внутри нее растущим огнем, покорным ее воле и ожидающим команды. Меч Силы, казалось, светился от одного ее взгляда. Она продолжала говорить с уверенностью, присущей Ленор.

– Согласна, открытую войну с Карденом нам не выиграть. Но в наших силах расстроить его планы, помешать ему, вынудить защищаться, а между тем – спасти от крестов так много фейри, как сможем. Я скажу: пусть сама природа обратится против них. Пусть они боятся гор, – Нимуэ взглянула на Скалолазов, – и равнин, – взгляд в сторону Змей. – Пусть боятся темноты. Я видела паладинов вблизи, и они не дьяволы – всего лишь люди из плоти и крови. Они могут кричать и истекать кровью так же, как и мы. Так давайте заставим их! Это наша земля – и мы отвоюем ее!

Рос из Бивней снова хватил кулаком по столу – на этот раз в знак одобрения. Змеи вместе с Мастерами Бури топали ногами. Моргана улыбалась, глаза ее сияли, и постепенно все фейри захлопали в ладоши, застучали кулаками и пятками, поддерживая Нимуэ. Гавейн обернулся, и Нимуэ увидела беспокойство на его лице, но саму ее охватила странная безмятежность. Частично уверенность вселял меч и огромная сила, сокрытая в нем. Но по большей части она чувствовала облегчение.

Больше никаких погонь и никакой нужды бежать. Они примут бой с Красными Паладинами, и неважно, что ждет их впереди, огонь, пытки или смерть, – Ведьма Волчьей Крови напьется сполна.

Шлак был больше Хоксбриджа и насчитывал почти пять тысяч жителей. Частично он стелился по низким южным холмам и долинам Гор Минотавра, привлекая внимание беженцев и рабочих как из портовых городов, так и с северных земель: из Аквитании, Франции и Англии. Его окружали внушительные крутые водопады, которые питали несколько ручьев, стекавшихся к Кабаньей реке, а она, в свою очередь, вела к сердцу города, наполняла рвы под городскими стенами, а также рвы поменьше вокруг замка лорда, и способствовала торговле с югом Франции.

Дым от пожаров в фермерских угодьях нависал над Шлаком, словно желтая грозовая туча, и клубился вокруг зубцов на крепостном валу. Красные Паладины из патруля на стене закрывали рты капюшонами, чтобы не вдыхать отравленный воздух.

Рассвет едва вступил в свои права, а возле ворот уже вовсю шумели крестьяне, требующие убежища, фермеры с семьями, выпрашивающие еду. И это еще без учета пастухов, которые приволокли с собой десятки блеющих овец, лошадей и коров – всех животных, которых удалось спасти от пожаров. Вместо очереди длиной в полмили, где обычно стояли повозки, запряженные волами, и торговые караваны, стремящиеся попасть на базарный день, была только горстка торговцев. Они спешно проехали, пока Красные Паладины и стражники лорда Эктора – мэра и главного судьи Шлака – спорили с толпой: большинство собравшихся требовало возмещения ущерба и защиты от распространяющегося огня.

В хаосе из дыма и лесной зелени, примерно в четверти мили от ворот Шлака, появился одинокий всадник в капюшоне. Красные Паладины заметили, что он… она остановилась и открыла лицо, глядя прямо на них. Затем отбросила в сторону плащ и вытащила Меч Силы, подняв его над головой, отчего лезвие вспыхнуло на солнце, точно факел. «Видите меня, ублюдки? Ну так идите же! Вперед, возьмите меня!»