Сергей Недоруб - Светлая Тень [litres]

Пару минут спустя я, успев устать как собака, доволок прицеп к палатке напарника. Он уже куда-то пропал по своим кошачьим делам. Если догадается притащить Вике дохлую мышь – буду ему долго аплодировать.

– Это что? – спросила Вика, глядя на мою поклажу.

– Надеялся, ты знаешь, – сказал я, пытаясь понять, как поставить эту треклятую штуковину так, чтобы она не завалилась набок.

– Зацепи за «гантель», – посоветовала Вика.

Я молча согласился с ней и принялся монтировать прицеп, надеясь, что если его закрепить получше, то Веда оставит его этой парочке и забудет. Когда я закончил, появилась и сама волшебница – открыла крышку прицепа, вытащила из него два длинных ножных фиксатора на шарнирах, а с ними и ворох бандажей разного размера.

– А-а, Ведочка, я тебя люблю! – зарукоплескала Вика. – Это все мне?

– Тебе, – улыбнулась Веда. – Ходить ты с ним не будешь, но на мотоцикле усидишь.

– Блин, надо как-то… – Вика заволновалась и вытерла руки о траву. – Попробовать хочу! Позовите Марьяну!

– Я позову, – сказал неожиданно спрыгнувший с дерева Клумси. – Ребята!

Он положил руки на плечи Ведающей и мне.

– Я вас люблю! – сказал он растроганно и заключил нас в объятия.

– Это еще не все. – Веда высвободилась, снова залезла в нутро прицепа и вытащила упакованный в полиэтилен костюм, напоминавший облачение героини комиксов.

– А это что? – не понял Клумси.

– Это «черепаха»! – вскричала Вика с настоящими слезами радости. – Блин, зая, дай я тебя расцелую!

– Ты ей защиту купила? – спросил Клумси с непонятной надеждой. – И шлем?

Веда кивнула.

– То есть Якут согласился? – вымолвила Вика. – Я смогу поехать с вами?

– Куда поехать? – вмешался я. – И зачем?

– В смысле? – Клумси повернулся ко мне с недоумением. – Ты что, хочешь Вику здесь оставить?

Его вопрос загнал меня в тупик. Я совсем не думал, что дальше делать с жертвой ночного происшествия. Она и без того отняла кучу моего внимания, отвлекая от насущных вопросов. Однако я уже видел, что Клумси и Веда все решили. И оснований для возражений, в общем, не имел никаких. Кто я такой, чтобы рисовать судьбу покалеченной волчице, которая и волчицей-то до конца стать не может?

– Просто напоминаю вам, что никто из нас не является частью стаи, – сказал я. – Хотя… Вы правы, конечно. Мы впряглись за Вику и теперь должны ее поддерживать, пока не поправится. Я об этом не подумал. А вы молодцы.

– Заговорил как нормальный человек, – заметила Веда, вытаскивая из прицепа очередной сюрприз. – За это держи подарок.

Она кинула мне пару новых кроссовок. Не мой любимый цвет, но размер – точно.

Я взял их, сдержанно поблагодарил Веду кивком. Не то чтобы я не находил слов или удивлялся, что спустя три года она помнит размер моей обуви. Просто это был тот момент, когда я обнаружил, что сам в эти три года ни о ком не заботился и мимо меня проплыло нечто очень важное. Нечто такое, за что я все еще мог успеть зацепиться.

– А, вы его закрепили уже. – Веда нахмурилась, проверяя крепление прицепа. – Зачем за ось цеплял? Подрамник лучше.

– Ты говорила, что и интегральный шлем лучше.

– Надо же, какие умные слова ты выучил. Переобуваться будешь?

– Позже. – Я повесил кроссовки на ветку, оставив качаться на шнурках, и пошел в сторону, выразительно посмотрев на Веду.

Она последовала за мной.

Скрывшись от посторонних глаз, я остановился.

– Ну что? – спросила Веда, подходя ближе. – Что ты хотел мне сказать?

Повернувшись, я обнял ее. Крепко, не скрывая дрожи в ладонях. Через пару мгновений почувствовал, как руки Веды смыкаются на моей пояснице.

– Хотел сказать тебе «привет», – ответил я. – Всегда забывал о самом важном.

– Привет, – коротко вымолвила она.

Мы стояли, обнявшись, слушая, как ветер колышет изнеженную листву.

– Пожалуйста, не подумай, будто я стесняюсь сказать, что три года назад совершил ошибку, – произнес я. – Потому что мне не кажется, что это ошибка. Случился момент для выбора – я его сделал. Оттолкнул тебя. А сейчас сознаюсь: я глупец. Ни о чем не сожалеющий глупец, верящий, что всегда и везде можно вернуться по своим следам. Мы стояли в Севастополе, так же как сейчас, после тяжелого дня, глядя, как у нас появлялись новые друзья, чтобы умереть. Мы не понимали, что есть Сумрак, кто есть Иные, какова наша роль во всем этом. Тебе рядом со мной мог угрожать Баланс – и я, как мне тогда казалось, решил проблему. Конечно, это была лишь дурацкая привычка со старых времен. Тебе столько раз грозила опасность, что я вмешивался самым прямым способом, принимая решения за тебя, не заботясь о твоем мнении, не думая, как ты это все воспринимаешь. Веда, я Иной, мне всегда будет сорок два, но я все же старше, и время мне видится иначе. Мне казалось, что если тебе что-то грозит – надо разорвать связь с тобой, разобраться с опасностью из темноты, и время само все расставит по местам. Думал, что для всего в мире настает нужный момент, всегда выпадет новый шанс. Я забыл, что тебе был всего двадцать один год. Забыл, что ты была и остаешься в первую очередь человеком, а не Иной. Забыл, что, если закрыть перед тобой дверь, ты воспримешь это не прагматично и извращенно, как Иная, а нормально, как человек. Иная останется довольна, что ей спасли жизнь. Человек поймет, что эту жизнь не хотят провести вместе.

– Ты просишь, чтобы я была с тобой? – тихо спросила волшебница.

– Мне не достичь того уровня эгоизма, на котором я попрошу тебя о подобном. Я прошу лишь понять меня. И только тогда решить, хочешь ли ты дальше иметь со мной дело. Я поступил как Темный Иной, потому что я Темный Иной. Но в тебе меня привлек не сумеречный потенциал прорицательницы и не внезапно проснувшаяся боевая волшебница. В тебе я увидел ту привязанность к миру людей, о которой успел забыть. И сейчас понимаю, до чего мне этой привязанности не хватало.

– Сереж… – вымолвила Веда, и я почувствовал, как ее хватка на моей спине ослабевает. Выпустив Веду из объятий, я взял ее за плечи и сказал:

– Если ты уйдешь сейчас, то заклинаю тебя: не повтори моего пути, когда доживешь до моих текущих лет. Это путь человека, не знавшего ни поражений, ни сожалений, но вместе с тем – путь бессмысленной и нелепой жизни. Жизни Иного, превратившего все вокруг в математику. Если надумаешь променять свои ценности на холодный расчет – Сумрак примет сделку, но не принесет желаемого. Тебе дано больше, чем мне. Не разменивай себя на мелочи, как это сделал я.

– Мне трудно сейчас сказать что-то внятное, – вымолвила Ведающая. – За время, что мы были вместе, все нужные мне ответы я получала от тебя. Ничего себе признание, верно?

Я взял ее за руку, изучая столь знакомые пальчики.

– Приятно это слышать, – произнес я. – Не знаю, смогу ли предлагать тебе решения и дальше, потому что мне уже нечем с тобой поделиться, кроме как опытом дурного выбора. Знаю лишь, что в эти три года без тебя я существовал, а не жил.