Сергей Недоруб - Светлая Тень [litres]

– Север от Тутаева. Мало кто знает эти места.

– Понятно, – произнес я. – Скажи, Марьяна, ты не видела Светлую волшебницу сегодня?

– Здесь только одна Светлая волшебница. Ты же про Ведающую?

– Ага. Про нее.

– Она утром уехала в Ярославль, – ответила Марьяна. – Сказала, что скоро вернется.

«Значит, ночующая в моей палатке Веда мне не приснилась, – подумал я. – Интересно, догадается ли позвонить Борисову из города?»

– Почему вы балахоны носите? – поинтересовался я. – Удобно?

– Очень удобно. Можно быстро перекинуться, и порвать не жалко. Мы стараемся аккуратно снимать их, если надо обратиться, но на всякий случай у каждого с собой таких с десяток. Если их сложить, то места занимают не больше, чем тапочки.

– Ты имеешь отношение к Якуту? – спросил я. – Вы показались мне… близки.

– Ближе некуда. – Марьяна продолжала улыбаться печально и даже тревожно. – Я его жена.

– Тогда поздравляю.

Тревожности в улыбке Марьяны стало поменьше.

– С чем? – спросила она.

– Он необычный, – сказал я, пытаясь собрать вместе все, что знал лично про лидера стаи. – Похож даже не на вожака, а, скорее, на вождя небольшого племени, которое мечтает снова стать многочисленным, но не может из-за вечной войны.

Марьяна выдержала паузу – как мне показалось, слишком долгую.

– Это очень лестное сравнение, – заметила Марьяна. – Ты не против, если я передам ему твои слова?

– Не против. Только я и сам бы не прочь с ним поговорить. Это можно устроить?

– Сейчас он занят делами стаи. Обсуждает планы в палатке с новичками.

– Ну, точно главнокомандующий, – произнес я, глядя в сторону лагеря.

– Да, – подтвердила Марьяна. – Он такой. Если у тебя очень срочное дело, я его позову.

– Нет нужды, – сказал я. – Вижу, вы никуда не торопитесь. Думаю, я могу подождать.

– Хорошо. Тогда обустраивайся, как тебе удобно. Если хочешь умыться, то там, неподалеку, есть родник.

– Спасибо, – сказал я, глядя, как Марьяна уходит, чудесным образом не цепляясь балахоном за колючки.

Что конкретно я должен был сделать, чтобы меня тут сочли за своего? Наверное, прежде всего мне следовало определиться, хочу ли я этого. И какое, собственно, имею право навязываться в друзья стае? Вроде бы Марьяна поговорила со мной открыто, а я все еще ничего не знаю ни о ночных действиях стаи, ни об их дальнейших планах. Какие у меня основания этих ответов требовать? Якут позволил мне двигаться следом – формально говоря, все свои обязательства перед Дневным Дозором он выполнил.

Путь к роднику занял от силы минуту. По пути мне встретились еще два оборотня в робах. Они сидели спинами ко мне, о чем-то переговаривались и никакого внимания не обращали, словно Темные Иные здесь расхаживали толпами. Еще дальше раздавались тихие проклятия. Я решил сходить и посмотреть, что там.

И не зря. В узком пространстве, между пятью древесными стволами разной толщины, образовался пятачок, полностью укрытый от солнечных лучей. Здесь стоял мой «Голдвинг», накрытый кучей чужой одежды. «Гантель» уткнулась передним колесом куда-то в овраг, так, что задний кофр гордо выпирал наружу. Из его откинутой крышки поблескивали бутылки.

В самом затененном месте уютно развалилась оранжевая палатка. Перед ней на боку лежал незнакомый мне мотоцикл. Рядом с ним сидела Вика, окруженная гаечными ключами, промасленными тряпками и неизвестными мне железками. На ее поврежденных коленях и лодыжках красовались наспех перехваченные ремнями палки.

– Привет! – крикнула она мне. – Как спалось?

– Более чем, – ответил я первое, что пришло на ум. – Как сама? Тебе не больно так сидеть?

– Совсем нет. Вы же забрали всю боль, за что огроменное спасибо. Марьяна наложила мне кучу шин, так что жить буду. Быть Иной не так уж плохо, скажу.

– Чем ты здесь занимаешься?

Вика постучала ключами друг о друга.

– Смазываю цепи, проверяю уровень антифриза, кручу свечи и хочу разобраться, как можно настолько уделать масляной фильтр, что его в этой грязюке не отличишь от воздушного.

– Я ничего не понял, кроме того, что ты нашла свое место, – произнес я. – Могу чем-то помочь?

– У тебя есть тормозные колодки от «Дукати Суперлеггеры» восемнадцатого года?

– Как-то не взял с собой, – повинился я. – Даже от семнадцатого нету.

– Тогда ты ничем помочь не сможешь, – вздохнула Вика.

– Увы. Где Клумси?

Вика показала ключом наверх.

На ветке, в добром десятке метров над землей, дрых кот. Пушистый хвост свисал вниз, слегка покачиваясь на ветру.

– Пусть проспится, – посоветовала Вика. – Он надо мной всю ночь дрожал. Даже раны лизать пытался, только я ему щелбан отпустила.

– Вика, ты слишком быстро вжилась в роль Иной, – сказал я, подходя к «голде» и пытаясь добраться до своих вещей. – Точно раньше про нас не слышала?

– Да что тут слышать? Жизнь – она как мотоцикл. Если все раздолбанное, то это не значит, что все, судьба, приговор, туши весла, суши свет. Надо просто разобраться, как движок устроен, ключи подобрать правильные и закрутить все как следует, чтобы работало. Конечно, я испугалась, когда вампир меня швырять о бетонку начал. Думала, все, кранты мне. И ночь тяжелая была. А сегодня проснулась, все переосмыслила – и разом все поняла. Знаешь то чувство, когда бьешься над шестеренкой, пытаешься в мотор сунуть, а она внезапно раз – и становится на место?

– Не знаю. Но думаю, что я тебя понял. Мир с Иными обретает смысл.

– Вот. – Вика снова принялась возиться с мотором. – Меня подкрутили, и я заработала. Процесс так себе, зато результат огонь. Я рада, что все так сложилось. Раньше думала, куда меня несет? Все как-то бессмысленно было. Теперь же и боли нет никакой, и видишь весь тот бред, который вчера волновал, как будто там было что-то важное… Слушай, ты не к роднику идешь? Будь другом, принеси мне воды, вон там канистра.

Я вытащил целиком сумку с левого кофра «Голдвинга», где перевозил смену одежды и туалетные принадлежности. Бриться, конечно, не буду. Меня и в Москве мало кто мог заставить это делать чаще раза в неделю, а уж в лесу и подавно никто не способен. Собрав все нужное и подцепив с земли пластиковую канистру, я пошел к роднику.

Слова Вики были по-своему понятны, хотя ее дальнейший путь предсказуемо казался не слишком веселым. Она еще не приняла себя в полной мере как Иную, но уже быстро отказалась от роли человека. Это грозило некоторой депрессией, которая у многих затягивалась на одно человеческое поколение. Хотя кто я такой, чтобы судить? Сам-то когда в последний раз вспоминал, каково это – жить без магии? Сижу у родника в лесу, наслаждаюсь чистой водой, слушаю пение птиц и дыхание леса, думаю, поместились ли бы у меня в карманах колодки от «Дукати». А между тем, будь я простым смертным, меня бы уже на свете могло не быть по естественным причинам. Тем самым, по которым люди заканчивают жизнь в земле, корова на мангале, а «Дукати» – на податливой лесной почве. Хотя у двухколесного еще есть шанс подняться, если Вика хорошо знает свое дело.