Алексей Тохтариц - Стеймекс - Правда во Лжи [СИ]

В мгновенье с молниеносной скоростью дверь отворилась. На пороге с лютой злобой в глазах возник мужчина с зажатым в правой руке ножом и левой, прикрывающей красное пятно на животе.

— Не знаю к какой такой матери вы собрались сносить двери, но я вам не позволю оскорбить честь хозяйки этого дома, — грубо пробасил он.

Наконец-то, передо мной тот самый человек. Средних лет, чуть ниже меня, но лицо всё еще моложавое, а стать некогда бывшего воина внушала почтение.

— Мы всюду вас ищем, нам известно про нападение, — постарался успокоить его я.

Мужчина отошел вглубь дома.

— Или ты заходишь или уходишь!

Мгновенно выровняв зрение до обычного. Я заскочил внутрь, захлопнул дверь. Обогнув меня к выходу бросился ниоткуда взявшийся паренёк, закрыл засов и постарался стать менее заметным.

— Ничего вам не известно. Ничего! — рыкнул сер Джонсон.

— Мне нужно позвать остальных.

— Нет!

— Но вы ранены и вас ищут!

Сер Джонсон налился краской, желваки заиграли.

— Обо мне есть кому позаботиться! Еще раз повторю для нашей доблестной стражи, нет и снова нет!

Не думал я что столкнусь куда с большей проблемой чем с убийцей.

— Хорошо, как хотите, — я выставил вперед руки. — Но около дома некто вас искал.

Сер Джонсон побледнел, паренек рядом с ним растерянно заморгал, с комнаты напротив выбежала женщина.

— Неужели нашли? — жалобно проговорила она.

— Мира, зайди обратно, — ласково попросил Джонсон.

Как только женщина скрылась, на меня уставились две пары глаз.

— Что ты ему сказал?

Я пожал плечами.

— Мы не успели обменяться словом. Он возле дома и остался.

Джонсон кивнул пареньку.

— Живо убери тело, куда подальше и так чтобы тебя не видели.

Парнишка в миг выпорхнул из дома.

— Присаживайся, в ногах правды нет, — предложил он, более открыто и как вижу с возросшим доверием.

Я прошел в глубь зала. После уличной сырости в нос ласково пробился приятный аромат неких трав, повсюду разлито тепло, камин пленяя уютом мерно потрескивал. На противоположной стене красовался щит с нарисованным на нём зверем, похожим на медведя.

Я сел в одно из кресел напротив камина, но так чтобы и наблюдать за Джонсоном.

— Снимай сапоги, пусть просохнут, а то я решил было, что-то у меня в ушах хлюпает, — сел он рядом.

Я снял обувь и поставил около играющих языков пламени, сам же вытянул ноги и позволил себе расслабится.

— Я верю в нашу стражу, но вот твердолобых там уж больно много, — он сделал паузу. — Но знаешь, я побывал и на коне, и под конём. Прошёл от зелёного новобранца до рыцаря и командира огромного войска, и вот недавно стал герцогом. Хоть я совсем недавно покинул седло, но я еще умею сражаться, еще как.

Мы оба уставились на пламя, треск древесины успокаивал и перебивал молотивший по крыше дождь.

— Человек что напал на меня, был очень непрост. Я даже свой верный меч потерял, что для воина настоящий позор. Но вот ума не приложу как ты еще совсем юный и зелёный его одолел?

Не люблю прибедняться, но и заходить далеко с враньём нельзя.

— Видимо я тоже, непрост, — я решил не тянуть с объяснениями. — Почему вы не хотите обратиться к страже?

— Как твоё имя?

— Стеймекс.

— Вы явно неместный. Так вот, Стеймекс, я могу сказать вам при условии, что это останется между нами.

Пусть я и сам мог узнать правду, но лучше расположить к себе этого человека. А ложь я и так увижу.

— Хорошо.

Джонсон чуть наклонившись, отнял руку от живота. Только сейчас я заметил широкий травяной лист. К бледному лицу по немного возвращался румянец.

— Да, не простые подорожники у вас тут растут.

— Что?

— Нет-нет, ничего. Продолжайте.

Дверь открылась, впустив шум и долю сырости, тут же захлопнув, к нам примчался юноша.

— Всё сделано, — отчитался он, пугливо посматривая на меня. Если сэр Джонсон сплоховал перед убийцей, а я нет. То я могу быть еще опасней.

— Иди Артур, — он проводил мальчишку взглядом, но тут же повернулся и посмотрел мне в глаза.

— Это уже второе нападение. До этого был какой-то щенок, но сейчас всё изменилось. А следующего никакая стража не сдержит.

Я хотел спросить, но он тут же перебил.

— Я знаю, что бы вы хотели спросить, может ли рыцарь скрываться от врагов? — Конечно спросить я хотел не это, но пусть.

— И вы будете правы, ведь он не может. Это урон его чести.

— Тогда что вас заставляет поступать так?

— Долг перед любимой и сыном.

Я не преминул спросить.

— Но разве оставаясь у них, не подвергаете вы их опасности?

Сэр Джонсон окинув взглядом залу.

— О моей любви никто не знает, как и о моём сыне. С этим местом меня никто связать не сможет.

Вот оно что.

— С чего бы вдруг кому-то снова пытаться вас убить, первое покушение связано со вторым?

— На первом была непримечательная метка, — Мой собеседник протяжно вздохнул. — Золотой путь всегда доводит дело до конца. Но ты видимо не в курсе. — поправился он после того как заметил, как я нахмурился. — Путь имеет обширную сеть во многих королевствах и империях, им всегда удаётся выполнять заказы до конца, чего бы им это не стоило.

Вот так влип. И не только он, но наверно и я. Чувство беды нахлынуло новой порцией. Но есть мысль, которая не даёт покоя.

— Сер Клонд утверждает, что вас ранили и он спугнул убийцу, но направил он всех на поиски совсем в другую сторону.

Сэр Джонсон словно постарел, глаза ввалились, словно тяжесть прожитых лет взяло своё.

— Я шел на встречу к старому другу, очень старому. Именно он подставил меня, — последние слова он сопроводил протяжным вздохом. — Не хочу даже знать, что ему предложили, что предать нашу дружбу.

— Тогда не будем. Но если есть убийцы, то и есть заказчик. Кому это нужно?

Джонсон посмотрел на выход из зала.

— Тому, кому это выгодней всего. Моей двоюродной сестре. Она давно обращала на меня внимание, точнее на моё возвышение в стане короля. И вот когда я стал герцогом, ударила. Решив, что больше никого у меня нет, ей тут же всё и отойдёт. Но она не знает о моём сыне.

Я ловил не поддельный кайф от тёплого камина и уютного кресла. Не смотря на недавний сон, я поспал бы еще. Но на языке вертелся вопрос.

— Как вам удалось от всех это так долго скрывать?

Он усмехнулся.

— Я долго не хотел остепеняться, и не считал нужным иметь семью. Но я пересмотрел свои взгляды на жизнь. И не хочу оставить после себя лишь боевую славу. И не успел я заявить всем о сыне как вот, стал целью для своей кузины, — он замер на мгновение. — Мне впервые страшно, страшно от мысли, что она узнает о моей семье и тогда… — он сжал кулак с ножом, так и не выпустив его. — Я хочу быть рядом, чнар его дери. — закончил он.

— Кто ваша кузина?

— Графиня. Очень дерзкая, настоящая стерва. Но всегда добивается своего. Моя дорогая Игальдия.