Владимир Атомный - Бастион. Поступление [СИ]

На приглашающий жест вышла дама из комиссии и взрослая пара, словно приглашая, закружилась в танце, свет вновь озарил каждый уголок и ансамбль взялся за инструменты. Я ощутил порыв пригласить Веронику, внутри смешались многие чувства — тут и Себастьян речью затронул душу, и за Бастионом первенство водиться, и председатель, уверен, сама бы предложила. Проявлю решительность:

— Вероника… — протягиваю руку.

Лицо девушки осталось спокойным, лишь уголки губ наметили улыбку. Мы делаем шаг, второй и вот долгожданный момент настаёт, пол просто уходит из-под ног от волнения, мягкая гладь кисти, дополняется силой чувств от ощущения талии под рукой, а следом ширится мощь близости тел. Во все органы чувств стучится и проникает прекрасный образ Вероники, завораживают движения танца, в купе с постоянно лучащимся фиалком из глаз и удивительным ароматом. Я готов подписаться под словами Себастьяна, что этот вечер выдающийся и особенный.

Отзвучала первая мелодия, а следующая лишь зарождается, мы отошли к столику на двоих, пребывая в схожих чувствах. Девушка берёт бокал с водой, я же предпочёл апельсиновый сок, лишь после нескольких глотков, голос возвращается.

— Благодарю за танец, — учтиво произнесла Вероника.

— Взаимно, это было очень… — все эпитеты могут вогнать в краску, поэтому беру пообразней, — впечатляюще!

— Согласна.

Улыбки выскочили одновременно. Я уже смелее:

— Можно и повторить.

— Да.

Вскоре атмосфера бала преобразилась, из официально-торжественной перешла к увеселительно-маскарадной. Ансамбль играет композиции уже в более современной обработке, освещение ярко лишь по периметру, характер танцев тоже сменился, и пары-актёры усиленно вовлекают публику, демонстрируя движения. Час или два промелькнули незаметно, лица всех участников украшают яркие улыбки и краска.

Отдышаться получилось в саду — загадка и таинственность гуляет среди стен живой изгороди и высоких, шпилеподобных деревьев. Под ободком месяца и звёздным сиянием нашли скамейку.

Вероника произносит:

— Вот и подходят к концу три насыщенных дня, Матус.

— Точно, даже как-то не верится, — поддержал я, глубоко вдыхая богатый аромат глубокого вечера.

— Это почему? — удивилась девушка.

— Ну… в смысле всё настолько ярко и необычно…

— Пожалуй так. Даже про День Основания совсем не говоришь.

Я с неким откровением перевел на Веронику взгляд, что мерцает ещё и люцифером на шее.

— А ведь точно! Теперь, наверное, начну…

— Говорить или думать? — уточнила она улыбаясь.

— Думать скорее, — рассмеялся я.

Бал кончился к одиннадцати. Счастливо и с мягкой усталостью мы идём к себе, стоит заметить, что лица представителей других школ стали знакомыми, многих уже знаю поимённо. По приезду чувства были далеки от нынешнего сопричастия, я даже щёки потёр — слегка ноют зубы, ибо стал чаще крепко сжимать — это началось с выступления, напряжение передалось на лицо.

Вероника мягко и легко пожелала спокойной ночи, оставляя живой шлейф в гостиной, вдыхаю и ощущаю его, взгляд устремлён за окна, в ночную глубину. Как же прекрасен мир и сколь много в нём занимает Вероника.

Размеренно и обстоятельно началось утро, с малым количеством спешки. К нашему удивлению, консьерж осторожно постучал в дверь, сея вокруг свет вежливой улыбки и строгого стиля, предложил к завтраку десерты от мастера-кондитера Живицы. Поочерёдно назвал каждый, что источают аромат неги и радуют глаза сочными цветами фруктов, крема и глазури — администрация делает нам подарок и это безусловный успех.

Девушка вновь в белой кофточке и джинсах, под мелодии птиц из окон, кофейный дух и прекрасный образ — собираю немногочисленные вещи. Часы близятся к отметке в девять часов, поезд же прибывает к десяти с половиной. С великим наслаждением вкушаем сладкий кондитерский дар, периодически прерывая сборы, каждая ложечка и кусочек может обогатить мир тысячей новых граней и это рукотворный шедевр, вне всяких сомнений.

С лёгкой тоской позади остался 'императорский', ставший чуть ли не родным. Двери лифта сомкнулись без звука, отдавая матовым золотом, кабинка нежно и бережно несёт вниз, понять, что движение началось можно лишь по цифрам на дисплее справа и ощущениям в животе. К выходу улыбки всё же взобрались на лица, ведь Живица полна радости, приятных ощущений и веселья.

Холл весьма оживлён — в основном снуют наши, ресепшионист и заходивший с утра консьерж, отдали шуточно честь, широко улыбаясь. Вероника взяла вдруг за руку и потянула к ним, по жилам качнулась кровь, обдавая щеки.

— Здравствуйте, — произносит мой председатель.

— Доброе утро! Сударыня… сударь… — в поклоне приветствует консьерж.

— Желаем выразить глубокое восхищение всем увиденным и отведанным здесь, особенно — сегодняшними десертами, — сказала она, пуще прежнего смущая, но всё же я подписываюсь под каждым словом.

— Делаете нам честь. Могу ли попросить оставить отзыв здесь? — достал планшет улыбающийся мужчина.

— Конечно, — как императрица, улыбнулась спутница. — Матус, давай ты первый.

Мы коротко выразили впечатления, расписавшись рядом, с большой радостью, увидел изящный, как танец лебедей, почерк Вероники, а следом, кисть выписала аккуратный 'кораблик' росписи — просто мёд для глаз. Служащие отеля в этом моменте особенно впились глазами в перо — на экране зерцает фамилия Исинн.

— Прошу, передавайте большой привет отцу и матери, Вероника, — сказал он через поклон.

— Да, благодарю.

Двигаемся дальше, в голове ворочается несколько вопросов, и председатель это поняла.

— Кажется я уже говорила, что папа проявил участие в организации строительства Живицы и, собственно, поселении нас в тот номер, — взгляд нашел мой.

— Про номер вспомнил. Ну, — продолжаю я, — это безусловно приятно, такое обращение… просто необычно и неожиданно.

Вероника прыснула смехом и отвечает:

— Сейчас ещё всё успокоилось, раньше-то с родителями везде была — невыносимо! Узнают, кланяются, множество знакомых и пожеланий, каждый обязательно выскажет с десяток восхищённых эпитетов в мой адрес. Сплошное беспокойство…

— Понимаю, в Бастионе почти так же, — улыбаюсь я шуточным сетованиям.

— Но там я всё же отдыхаю, просто глоток воздуха какой-то, — возведя очи к небу, рассказала девушка.

Идём по дороге к вокзалу, еловый аромат чарует и провожает. Скамейки, парковые дорожки и декоративные светильники — образ атмосферы вечерних прогулок, он навсегда останется в памяти, с удовольствием скольжу по ним взглядом. На асфальте много сухих иголок, особенно ближе к бордюру.

Решил озвучить забредшую мысль: