Александр Виленский - По гриб жизни

У части попавших под Волну россиян зафиксированы всплески экстрасенсорных способностей, — он смотрел прямо в камеру, —

Иначе говоря, магия, —

По полному журналистов и видеооператоров залу катилась волна шепотков, еле слышных вопросов. Президент молчал, ожидал, пока шум стихнет, —

Я понимаю, мои слова идут вразрез с той наукой, что мы знали ранее, — продолжал он, — Это сложно принять, в это сложно поверить. Но нами уже собраны видеоданные, имеются многочисленные свидетельства очевидцев, всё задокументировано, — иллюстрируя свои слова, Путин слегка приподнимал лежащую на трибуне пухлую папку, опускал её обратно, — Кроме того, я видел это собственными глазами”.

— Мих, ты слышал!? Ты, ммать, слышал!?

— Дим, успокойся.

— Ну КАК тут успокоиться! Мы с тобой г***аные супермены, йё-хууу! Понимаешь?! Ты понимаешь!? — энтузиазм друга заразителен, его радость наполняла комнату тёплым, душистым светом. Но для его бочки сибирского мёда у меня в загашнике имелась пара ложек отличного соснового дёгтя.

— А ты понимаешь, что мы с тобой ничего, почти ничего о Волне не знаем? — лицо моё уродуют поджатые губы, — Работают ли наши татуировки, как именно? Что это значит для нашей страны, для всего мира? — нервно массирую большой палец, — Нас таких, “избранных”, много, но не так уж и. Нас захотят изучить, разобрать на части, препарировать, —

скепсис во взгляде ушастого, —

Обычные люди захотят получить себе что-то подобное; и если окажется, что способности можно передавать… — многозначительная пауза, — Если способности связаны с изображениями, то есть они разные, то опасность стать подопытным кроликом ещё более реальна… Один из 10 000 это много? У нас в Новосибе меченых будет лишь около ста человек.

— Ты драматизируешь! — Димке не нравятся мои слова, он хмурится, тучка, — Ну кто, кто нас захочет препарировать? Сдались мы им, как телеге пятое колесо! — его энтузиазм, словно трава, примятая ногой путника Михаила, вновь вздымается к солнцу, — И вообще, МЫ дадим врагу отпор! А я их ещё и прожарю, как… как рыбные котлеты… вот только немного освоюсь, — друг мечтательно потёр плечо.

— Дим, давай серьёзно — КАК ты их прожаришь? —

логика, логика, ло-ги-ка, — Сейчас ты этого не можешь, допустим, на секундочку, что в будущем сможешь, — ооо боже! — кого-то обожжёшь, кого-то сожжёшь совсем… мобильная кремационная установка, ххе… а ты не думал, что законами РФ твои действия будут классифицированы как нанесение тяжких телесных, как массовое убийство? Самооборона? Превышение необходимой самообороны! Или милицию и ОМОН ты тоже сожжёшь, за дружную компанию? А от пуль как уворачиваться? Ракеты, танки, м? — правую руку я сложил в "пистолет", сделал в сторону друга пару показательных “выстрелов”, — Проникся? Или ещё красок добавить?

— Нас будут искать все, кому не лень; мы не сможем себя защитить, — хмуро резюмировал Димка, — Ни традиционными способами, ни магией, ибо мы слабы, а магией пользоваться вовсе не умеем. Так? — согласно киваю, — Учиться надо!! Учиться, Миша, и делать это в темпе! А потом рвать всех на британский флаг! А не корчить тут унылую рожу, канюча “всё плохо, всё плохо, зарывайте!”

— Я, в отличие от некоторых, хоть иногда снимаю розовые очки.

Искать нас будут не все и не сразу, но будут! Нам нужно молчать о своей “избранности”, я так думаю. Надеюсь, ты никому ещё про татуировку не говорил?

— Ну…

— Что ну? Говорил? — скривился я, словно съел лимон, нет, два лимона и ещё дольку.

— Кто же знал! Да и не скажет никому Маринка.

— Ага, не скажет, — на то она и женщина, чтобы хранить секреты…

— Я тебе говорю, она могила. Надо только ей сообщить, что это теперь, оказывается, “военная тайна”, — фразу друг завершил “жутко секретным шёпотом”. Я хмыкнул. Хмык.

— И ещё, Дим, ты ведь хочешь заставить своё тату работать, так? Будешь пытаться его… активировать?

— Конечно! — широкая улыбка тянется через рот, от щеки к щеке.

— Ты знаешь, я… любитель фантастики, — кивок, ушастому известна моя слабость к изящно выдуманным мирам, — Так вот, попаданцы, получив себе какой-нибудь дар, порой плохо кончали. Неразумные японские школьники пытались на шару, без наставника активировать свой дар или освоить новое заклинание. А потом — тибуньк! и нет попадаца, есть только белый пепел, что кружит над землёй, кружит в облаках…

— Мих, ты параноик, — это да.

— И когда будешь пытаться, а ты всё равно будешь пытаться, я тебя знаю, — грустно улыбаюсь, — Не спались перед посторонними!

— МИИШААА!

А!

Об этом говорят в ток-шоу, судачат в курилках, на лавочках у подъездов; о новой, волновой магии пишут в зарубежной прессе, её обсуждают в сельских клубах юных пчеловодов…

Люди изливают сильные, искренние эмоции: ярость, страх, панику, предсказывают страшный суд и ужас без конца. Встречаются и оптимисты: например, один из крупных церковных иерархов высказал мысль о том, что татуировки "есмъ дар божий", он призван помочь человечеству приблизиться к образу и подобию его.

Молитесь, и будет вам ниспослано.

Сразу после громкого объявления своей позиции, официальные власти начали призывать всех “счастливых” обладателей волновых татуировок пройти регистрацию в ближайших отделениях полиции. Всего через пару дней после выступления президента вышел указ, определяющий процедуру регистрации, наделяющий государственные органы соответствующими полномочиями.

Поиск “меченых” начался.

— Миш, как ты думаешь, за рубежом сейчас творится то же, что и у нас?

Ушастый расслаблено потягивает кофе; первой пары сегодня не было, можно позволить себе не заливать, но смаковать. Пить, так сказать, по-человечески, не по-студенчески.

— Что думать, — открой Интернет и читай, — лениво отозвался я.

— Ну мало ли что там пишут?!

— Ой, — пауза, — Кто-то вспомнил о критическом мышлении, — голос мой полон ехидства, — И какого цвета белка тебя сегодня приняла за орех? Раки на горе не свистят, жаренный петух лежит, не дышит, уважает культурные традиции…

— Мих, не начинай, я серьёзно.

Надо же, в кои-то веки он — и серьёзно. Впрочем, на челе нашего богатыря действительно написана несвойственная ему задумчивость. Ему бы ещё лошадь-блондинку меж ног, остроконечную железную банку на голову, бороду на лицо, и был бы вылитый Добрыня Никитич с картины Виктора Васнецова.

— Дим, я не знаю подробностей, мой английский не настолько лучше твоего, — я покривил душой, с языком у друга было туго, запорр, —

Я сёрфил, много, но ничего нового нет. Волна не выбирала, куда ударить, накрыла весь шар равномерно, на этом сходятся аналитики топовых изданий. Я пытался найти способы развития способностей, в призрачной… надежде на то, что кто-нибудь их не только открыл, но и сподобился поделиться, мм, технологией, выложил её в открытый доступ — но пока всё пусто. Может затирается властями.