Элли Блейк - Ледяная кровь [litres]

– Значит, даже ты, Ледокровный… – сказала я. – Ты тоже ненавидишь короля.

– Мы против тех методов, которые использует король Расмус, – сказал брат Тисл, взглянув на Аркуса. – Мы против отсутствия сострадания.

– Отсутствия сострадания ? – внезапная волна гнева подняла меня на ноги. – Это слишком бледное описание короля, который посылает своих солдат, чтобы уничтожить целую деревню только из-за слухов о единственной Огнекровной! – я тяжело дышала. – Дом, который я любила, моя мама – все уничтожено! И только потому, что я родилась с даром, которым не умею пользоваться, не могу контролировать и никогда не смогу от него избавиться!

Из моей ладони вырвалось пламя и заплясало по полу, поднимаясь вверх по ножке стола. Аркус вскочил на ноги, рассёк воздух ладонью. Огонь замерз, не успев перекинуться на пергамент, разложенный на столе. На полированном дереве появилось черное пятно.

– Успокойся, – сказал он, тяжело дыша.

Я прижала руки к груди. Я ненавидела себя, когда теряла контроль, испытывая сильные эмоции. Медленно я вернулась на свое место и, обхватив себя руками, уставилась в пол.

– Я считаю, что короля надо жестоко наказать без всякого сострадания . Связать и натравить на него снежных волков. Да и это было бы слишком мягко для него по сравнению со смертью, которой он награждает многих.

– Мы согласны с вами, мисс Отрера, – сказал монах, глядя на мои сжатые кулаки. – Чтобы исцелить нашу страну, мы должны положить конец правлению короля Расмуса.

Я почувствовала облегчение, хотя все еще кипела внутри.

– Возможно, мы сможем продолжить этот разговор в другой день, – сказал он. – Не надо забывать, что вы прошли через многие испытания и все еще лечитесь.

Я спрятала трясущиеся ноги под накидкой. Нельзя терять самообладание перед этими людьми – это мне не поможет. Если я буду шипеть и царапаться, как дикая кошка, они никогда не будут мне доверять.

– Спасибо за травы и пищу, – искренне сказала я, стараясь успокоиться. – Брат Гамут хорошо обо мне заботится.

– Первым делом вам нужно исцелиться, – сказал Брат Тисл. – Все прочие вопросы можно обсудить потом, когда вы будете здоровы.

– Любые другие вопросы, – сказал Аркус, командным голосом, заполнившим маленькое помещение, – будут решаться тогда, когда я сочту это нужным. Мы сидим и ждем, пока трон…

Брат Тисл поднял руку. Удивительно, но Аркус замолчал.

– Поверь мне, мой друг, – сказал монах. – Мы ждали все это время, пока искали девушку. Время – наш враг, но иногда терпение необходимо.

Аркус резко поднялся и задел мой стул, выходя из комнаты. Когда он прошел рядом, порыв холодного воздух ужалил меня в щеку.

Через пару дней мой гнев поутих, здоровье пришло в норму. Я попросила брата Тисла рассказать мне больше о моей задаче, но он посоветовал сосредоточиться на исцелении. Все, что надо, он расскажет, когда почувствует, что я готова. Через три дня брат Гамут заявил, что я восстановилась и могу начать заниматься. Он принес мне одежду и оставил одну, чтобы я переоделась в выцветшую белую рубашку, красную тунику, тёмные штаны и шерстяную накидку. Кожаные сапоги плотно охватили ноги, а волосы я собрала в хвост и завязала куском веревки. Меня отправили к месту встречи с братом Тислом – в рощицу между аббатством и лесом, где подлесок надежно скроет нас от любопытных глаз.

На пути к выходу с западной стороны я прошла мимо трех монахов, одного мужчины и двух женщин. На голове у мужчины была выбрита тонзура, а женщины были просто коротко пострижены – их волосы едва доставали до висков. Они посторонились, не скрывая своей неприязни, когда я проходила мимо. Очевидно, моя помощь во время пожара не всех убедила в том, что я мне можно доверять. Возможно, они все ещё думали, что пожар начался по моей вине.

Занятая своими мыслями, я вышла из аббатства и через мгновение заметила поджидавшего меня Аркуса.

Он был одет в голубую тунику и черные штаны, плотно облегавшие мускулистые бедра. Тусклое солнце слегка серебрило наплечники, из-за чего плечи казались еще шире. Сегодня он был в капюшоне без плаща, а на лице та же маска, что была на нем, когда он нашел меня в лесу. Маска закрывала нос и щеки.

Встретившись с ним взглядом, я застыла, словно меня окутало морозом.

Светло-голубые кристаллы льда, сверкавшие, как ожившие драгоценные камни, – вот какими были его глаза. Они внушали страх, но при этом были потрясающе красивы. Если лед, конечно, может быть красивым.

Я кивнула в знак приветствия и пошла вперед. Он двинулся рядом, укорачивая шаг, чтобы не обгонять меня.

– Захотелось посмотреть, как брат Тисл сокрушит меня? – спросила я.

– От тебя зависит очень многое, – тон его был подбадривающим, но отстраненным. – Я должен быть уверен, что ты преуспеваешь.

– Зачем? Какова твоя роль во всем этом?

Он сжал челюсти, но тон все равно остался легким, когда он сменил тему.

– Я должен был сказать тебе раньше. Ты – молодец! Бросилась спасать сестру Пастель, не раздумывая, – он немного помолчал. – Спасибо!

Потрясенная, я остановилась и повернулась к нему.

– Спасибо, что спасла её, пока я колебался, – закончил он, встречаясь со мной взглядом.

– Не такой уж великий подвиг для Огнекровной, – я теребила край туники, пока мы шли. – И я бы не смогла вытащить ее без тебя, – поморщилась я. – В любом случае, если делать выводы из этой истории, мне скорей удастся поджечь себя, чем кого-либо еще.

– Не надо, – резко сказал он. – Я не собираюсь тащить тебя всю дорогу до реки.

– Можно просто загасить огонь льдом, – заметила я.

– И тебе было бы приятно ощутить лед на своей коже?

Я взглянула на него.

– Вот почему ты бросил меня в реку? Ты такой заботливый.

– Я практичный, – ответил он, все еще глядя вперед. – Вода заливает огонь. Твое тепло отталкивает холод. Легче было столкнуть тебя в реку.

Его рассуждения были разумными, но меня разозлило его замечание о том, что ему придется тащить меня всю дорогу к реке.

– Ты так говоришь, будто я вешу, как бык, – сказала я. – На прошлой неделе я была трескучим хворостом.

– Ты до сих пор такая.

– Возможно, если я наберу вес, ты больше не сможешь называть меня хворостом.

– Тогда в один прекрасный день ты станешь веткой.

Я быстро взглянула на него, не сдержавшись от восторга, что он шутит со мной.

– Даже бревном, – предположила я.

– Сомневаюсь, – сказал он с сарказмом.

Его взгляд остановился на моей ноге.

– Ты стала меньше хромать. Лодыжка заживает?

– Да.

Она по-прежнему болела, но я надеялась, что брат Тисл не станет слишком сильно нападать на меня, поскольку это наш первый урок.

Мы подошли к заросшему кустами открытому участку, под ногами хрустели остатки прошлогодней травы, мокрой от недавно растаявшего снега. В воздухе пахло дымом и соснами. Вдалеке на деревьях пели птицы. По земле стелился туман, медленно поднимаясь и исчезая вместе с восходом солнца.