Елена Клещенко - Белый и Черный

— Она родила ребенка, — покорно заговорил Ларрел. — Геран не признал его. Мондрен сейчас сказал мне, что он хотел присоединиться к заговору… но что теперь все изменится, Альенор станет моей супругой и королевой, а наш ребенок будет наследником… потому что Геран сам сказал, что не мог быть его отцом.

— Прежде чем стать королевой, Альенор станет вдовой? — уточнил маг.

— На это я не давал ему согласия! — Самообладание Ларрела наконец-то иссякло. — Я не знаю еще, захочет ли она… Даже если я король, она будет думать, что я приказал его убить… Она не ненавидит его, а жалеет — он потерял мужскую силу… а, сонмы земные и небесные!

— Ты сам-то любишь ее?

— Да.

— Жаль тебя, — неожиданно сказал старик. — Пей. До дна. А теперь вспомни: впервые ты увидел их вместе?

— Да.

— Что подумал о них? Правду!

— Подумал: как смеет этот корриган, этот уродец пещерный, касаться ее, целовать… ложиться с ней…

Ларрел замолчал и взглянул на Брес Маура едва ли не с испугом.

— Сам все понял. Альенор тогда же влюбилась в тебя. А Геран — Геран лишился возможности вернуть ее любовь. Какова доля мага, Лавен? О чем понапрасну мечтают сотни юнцов, влюбленных в чужих жен, то для тебя сбылось само собой.

Сейчас Брес Маур мог не смотреть в свой камень. Досада, гнев, отчаяние читались легче легкого на подвижном, как родниковая вода, лице. Однако ответ был столь же быстрым, сколь и спокойным — едва ли не насмешливым:

— Благодарю вас, что сказали мне об этом, высочайший.

Брес Маур покивал головой и подлил гостю вина.

— Хорош. И шут хорош, и принц, и маг. Все трое хороши. Теперь слушай. Твоя мать мертва, мертва моя клятва. Если я в чем-то виноват, то готов искупить вину. Служба шута для тебя закончена, выбирай, кем станешь теперь. Если доля мага тебе по душе, я сам возьму тебя в ученики. Тогда хитростям Мондрена придет конец, магу не быть королем. Разумеется, брату все расскажешь, что узнал. Но то, что ты натворил по неведению, тебе придется исправить. Отпустишь на волю душу Альенор, заберешь свою порчу от Герана. Будут жить, как жили.

— Дальше.

— Дальше — иной выбор. Я сниму свои чары. Твои волосы будут черны и кожа темна, как у брата. Ваше сходство проявится вновь — Мондрену не придется слишком усердствовать, доказывая народу, что вы братья. Нос тебе выправлю, это дело дозволенное и даже доброе.

— Я сломал его еще ребенком.

— Восемнадцать лет назад, — уточнил Брес Маур. — Помнишь, как это было?

— Помню. Мы с ребятами бегали в зале, вошел Бран, учитель оружного боя его высочества. Я побежал к нему, лицом ударился в живот…

— А на сьере Бране была кожаная куртка с железными бляхами, — закончил Брес Маур так гордо, будто сам шил ту куртку. — Двойная польза: я испортил длинный нос Нимернуа, последнее, что могло выдать сходство, и заставил тебя бояться Брана. Приди тебе охота учиться у него, да согласись он… Эти мастера боя в своем деле тоже почти что маги. В своих учениках он бы узнал братьев, будь у тебя хоть драконья голова. По тому, как вы ногой притопываете и кистью вертите, — узнал бы. Безопасней для тебя было читать книги и свитки.

Теперь Ларрел кивнул с одобрением, впрочем, улыбнулся довольно-таки криво.

— Так вот: исправить будет не труднее, чем сломать. Тогда замысел Мондрена исполнится. Тебе не остановить этого, если не убьешь его, что вряд ли случится. Возложение короны избавит тебя от магии. Думаю, ты сможешь жениться на Альенор. Она овдовеет скоро — ты похвалил Мондрена, а он не любит промедлений. Почему бы ей тогда не полюбить тебя самой истинной любовью — не шута, а короля? Наконец, чем ты хуже брата? Он правил страной шесть лет, теперь твой черед.

— Ты хочешь… — сказав «ты», Ларрел осекся, но не поправился. — …Чтобы я убил Ивена?

— Ты не обязан убивать, — разъяснил маг. — Даже Мондрен тебя не вынудит, если будешь тверд. Сошли его на острова, заключи в темницу… да хоть железный колпак надень. У тебя столько же прав, сколько у него. Даже я не знаю, кого из вас надлежит называть старшим сыном. Так случилось, что я не спросил у повитухи, кто первым вышел из утробы.

Ларрел упер локти в стол и взялся за виски.

— Вы видите, сьер Геран, что наши действия должны стать совершенно иными, — с лица Мондрена не сходила любезная улыбка. — Вы были неправы в своих подозрениях: отец ребенка вашей жены — не король, а тот, кто будет королем. Не Ивен, а Лавен, которого прежде звали Ларрелом.

— Что вы хотите мне предложить? — спросил Геран. При первом звуке его голоса Мондрену следовало бы отодвинуться подальше, но он даже не пошевелился.

— Это так ясно, добрый сьер. Во имя того дела, которому вы, по вашим же словам, преданы, отпустите вашу жену. Недуг, который постиг вас, будет достаточным основанием для расторжения брака. Ее удел — удел королевы. Мы докажем, что Лавен старший из двух братьев, а если к тому же он произвел на свет наследника…

— Глумишься надо мной!

Коротко прошипел кинжал, вырванный из ножен. Мондрен уже стоял на ногах. По странному совпадению, у обоих рыцарей в это утро оказались на поясах не золоченые стилеты, а длинные кинжалы-квилоны, более похожие на легкие мечи.

Мондрен столкнул на пол блюдо, металлический звон наполнил комнату. Геран устремился в атаку. Мондрен отбил первый удар, бросил взгляд на дверь во внутренние покои.

— Добрый сьер… Вы превратно поняли меня… (Адов колодец, где же Арно?!)

— Я понял правильно, — Геран также говорил между выпадами; клинок его был длиннее по меньшей мере на три пальца. — Нам больше не по пути.

— Тогда расстанемся здесь же! — во весь голос крикнул Мондрен. Будь проклят Арно, но слуги-то отзовутся! А не отзовутся — прикончу его сам.

Этому не суждено было случиться. Геран был моложе, и его вело бешенство. Мондрен с самого начала полагал, что гостя, вероломным нападением ответившего на гостеприимство, он убьет с помощью сына и слуг. Он промедлил лишнюю долю мига, и кинжал Герана вошел ему слева под ребра.

Геран бросился к выходу. Никто не преградил ему путь — как будто все в доме спали.

Все и вправду спали. Денег у Арно хватило на бочонок вина и маковый сок. Ар Мондрен почитал своего отца — именно так, как подобает сыну, воспитанному в страхе. Он сам ни за что бы не поднял на отца руку, он непритворно рыдал во время погребения, а после мечтал, как отомстит Герану. Но накануне вечером он понял, что если его отошлют от двора, он умрет. Как хотите, добрые сьеры, — просто умрет!.. Умер Арно Мондрен в Исе, многими годами позже. Когда кончается золото, то и в столице приходится пить дрянное вино, и нужно бывает этого вина все больше и больше.

Геран ждал засады, сам вглядывался в каждую тень и слуге наказал то же. Но человека, сидевшего у двери его собственного дома, Геран увидел, лишь когда спешился. Тот накинул плащ на голову, чтобы спастись от снега с дождем.