Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список]

— Если уж вам так хочется ужинать дома, можно купить по дороге продукты, — нагло предложил он.

Меня опять подмывало стукнуть Дитриха чем-то тяжелым. А поскольку из тяжелых предметов, которые я могла поднять, в офисе были только стулья, которые могли развалиться от соприкосновения с твердой головой моего работодателя, тему эту нужно было срочно закрывать. А еще лучше — менять на что-то, более нейтральное.

— Дитрих, вы написали отчет для инора Кремера?

— Пока нет. Разве можно на голодный желудок заниматься столь ответственным делом?

— Голодный желудок стимулирует работу головного мозга, — возразила я. — Если вы поставите задачу написать отчет до ужина, вы с ней справитесь очень быстро. Всего хорошего, Дитрих.

— Я вас провожу.

Он даже начал приподниматься над стулом.

— Спасибо, не надо. Пишите отчет, Дитрих.

Я вышла за дверь, кипя от возмущения. Нет, надо искать другую работу. В этой меня не устраивало все — работодатель, загруженность и… оплата? Я опять не выяснила размер своей зарплаты. Может, он специально меня отвлекает, чтобы я проработала хотя бы до дня получки? Когда я почти дошла до дома, вспомнила, что там меня опять может караулить Штефан. Вспомнила и остановилась. Встречаться с ним мне не хотелось, слишком свежо еще было воспоминание о перекошенном от злости лице и перекатывающемся заклинании на руках. Пусть даже все это вчера направлялось не на меня. Собственная квартира показалась ловушкой. Я растерянно огляделась. Штефана я не увидела, что меня не слишком обрадовало, поскольку я увидела Дитриха, который шел совсем недалеко от меня и не очень-то и скрывался. Напротив, увидел, что я на него смотрю, и нахально подмигнул. Поначалу я разозлилась на него еще больше, пока не поняла, что он тоже вспомнил про Штефана и решил поработать моей охраной. Дитрих невозмутимо подошел ко мне и тоже остановился.

— Думаете все же поужинать у меня? — не удержалась я от шпильки.

— Если вы на этом так настаиваете, Линда… — протянул он. — Я на такое счастье уже не надеялся.

Штефана не оказалось и в подъезде, но почему-то это не принесло мне облегчения. Мне казалось, что он все равно появится, и лучше, чтобы это случилось, когда кто-то будет со мной рядом. Не приглашать же мне Дитриха на самом деле на ужин? Или пригласить? Я покосилась на спутника. Все же рядом с ним как-то спокойнее. Да и, в конце концов, будет справедливо, если я накормлю его после того, как он вчера накормил меня. Конспирацией же мы у меня дома заниматься не будем.

Я открыла дверь и хотела было пригласить его войти, как заметила на полу прямоугольники писем. Три письма, и все три — от крупнейших алхимических производств Гаэрры. И во всех трех смысл написанного сводился к тому, что они просто счастливы будут видеть меня в числе работающих у них.

Негромкое покашливание за спиной напомнило, что домой я вернулась не одна и что Дитрих сейчас уже в курсе изменения моей ситуации с работой.

— Смотрю, вычеркнули вас из Списка, — с насмешкой сказал он.

— Вы же сами говорили, что никакого Списка нет, — поддела я его. — Так что ниоткуда меня не вычеркивали. Просто образовалась вакансия.

— Сразу на троих предприятиях? — Он иронически вздернул бровь. — И мне почему-то кажется, что завтра вы получите еще пачку. Возможно, по Гаэрре прошел мор алхимиков? Тогда, Линда, вам, безусловно, безопаснее в секретарях.

— И конкретно — в ваших, — уточнила я с насмешкой. — Нет уж, Дитрих, после сегодняшнего визита инора Кремера у меня возникли серьезные сомнения по поводу моей пригодности к секретарской работе.

— Да что вы, Линда, вы с ней великолепно справляетесь, — запротестовал Дитрих. — У меня не было секретаря лучше.

Возможно, его заявление мне бы польстило, если бы не хитрый блеск глаз.

— Потому что у вас секретарей раньше не было, — усмехнулась я.

— К хорошему быстро привыкаешь.

Дитрих невозмутимо захлопнул дверь, которую я так и оставила открытой, обнаружив на полу россыпь конвертов. Сразу три письма от алхимических производств, ни у одного из которых не было моего адреса — по всем я ходила лично, и когда мне отказывали, никто не предлагал оставить адрес. «Извините, у нас штат заполнен, мест нет и не предвидится. Можете подойти через полгода, конечно, но вряд ли что-то изменится».

— Я одного не могу понять — откуда у них мой адрес? — высказала я свое недоумение вслух. — Я писала только на предприятия в других городах. По гаэррским ходила сама.

— Так Список же наверняка с адресами составляется, — издевательски предположил Дитрих. — Чтобы в случае вычеркивания сразу знали, куда писать.

— То есть вы причину знаете, но не хотите говорить? — перевела я его слова на доступный язык.

— Откуда мне знать? — немного удивленно ответил он. — Я могу лишь предполагать.

— А со мной предположениями вы не хотите поделиться?

Дитрих склонил голову набок и задумчиво стал меня изучать, совершенно не торопясь со мной делиться не только предположениями, но и вообще чем-либо. Наверное, посчитал достаточным, что он уже выделил мне целую лабораторию в своем новом офисе, стол и защитный артефакт. Артефакт. Да, его же придется вернуть, если я собираюсь принимать одно из этих приглашений. И тут я поняла, что не хочу уходить от Дитриха. Вот не хочу, и все тут. И дело вовсе не в артефакте, с которым я уже практически сроднилась за эти дни, а в том, что если я уйду, то никогда не узнаю, кто стер мне память и что там происходит со Штефаном. Нет, конечно, я могла пойти в Сыск и написать заявление, которое обязаны будут принять. Но делать там ничего не будут — зацепок никаких, а тратить время попусту наши сыскари не любят. И тайна, тайна Списка, о которой Дитрих мне так ничего и не рассказал. Любопытство сжигало меня изнутри. Этак я до завтрашнего утра не доживу, если не смогу его удовлетворить. И потом, у меня же было обязательство, от которого я никак не могу отказаться.

— Так как, Дитрих, поделитесь? — нетерпеливо спросила я.

— Поделиться тайной следствия с иноритой, которая от меня увольняется?

— С чего это вы взяли? — спросила я. — Я вам этого не говорила. Пока я размышляю. Все это слишком странно и неожиданно. И потом, я инорита ответственная. Я не могу оставить фикус на произвол судьбы и не уверена, что другой работодатель примет меня вместе с таким багажом. Так что пока он не укоренится…

Я сделала выразительную паузу, показывая, что судьба фикуса заботит меня намного больше, чем все остальное. В конце концов, не могут же мои криминальные наклонности так бездарно заглохнуть, только проявившись. Если уж меня обвиняют, что я украла лист, нужно, чтобы этот лист хотя бы не пропал.