Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список]

— А если поменять первый и второй?

— Исключено, — твердо сказал Дитрих. — Чувствую, ты еще долго будешь себя мучить. Тогда я тебя похищаю.

Неожиданно он подхватил меня на руки и потащил к выходу. Этак он меня и до храма донесет. Выгляжу я сейчас наверняка необычайно глупо.

— Дитрих, отпусти меня немедленно! — Он никак не отреагировал, пришлось добавить: — Я сама пойду.

У Карла оказался собственный кабинет в Сыске, и довольно большой. Что там было написано на дверной табличке, я не прочитала — слишком быстро Дитрих втащил меня внутрь, но то, что хозяин кабинета — лицо немаловажное, было понятно. На это очень красноречиво намекала обстановка. При нашем появлении Карл оторвался от бумаг, солидными стопками разложенных по всему столу. Он казался скорее удивленным, чем обрадованным нашим вторжением, поэтому я смущенно поздоровалась и сразу начала подумывать об уходе. Мы явно пришли не вовремя.

— Добрый день, инорита Мельсбах.

— Инора Хартман, если уж на то пошло, — поправил его Дитрих.

Гордо так поправил, словно это было невиданным достижением.

— Секретарша, партнер, жена… Ну и скорость у вас, — покрутил Карл головой. — Нет, я говорил, что такими темпами в следующий раз будет другой статус, но подозревал, что невеста. Не так уж давно я видел вас вдвоем.

Он окончательно отложил документы и теперь смотрел только на нас. Чуть насмешливо, с прищуром этакого доброго папочки. Осуждения в его словах не было, скорее простая констатация факта.

— Мы не так давно поженились, — ответил Дитрих. — Вот прямо только что, и сразу к тебе. За поздравлениями.

— Поздравляю! — Карл откровенно развлекался. — Ты уверен, что была такая необходимость так срочно все это проворачивать?

— Уверен, — невозмутимо сказал Дитрих. — При любом исходе к моей жене будут относиться по-другому, чем к обычной девушке.

— Из твоих слов я делаю два вывода. Первый — ты согласился на мое предложение. Второй — боишься, что инориту… инору Хартман могут привлечь.

Я переводила взгляд с одного на второго. Разговор их мне был непонятен. Непонятность пугала больше, чем внятное, высказанное обвинение. Неверное, моя нервозность стала слишком заметна, поскольку Дитрих успокаивающе погладил меня по руке и сказал:

— Попробуй с тобой не согласиться. Ты же знаешь, чем меня можно завлечь. Но. Я хочу от тебя получить официальное заключение о сканировании Линды, и не только. Желательно, чтобы там были указаны и все твои догадки. О том, что ей внушалось и что стерлось.

— Дирк, — поморщился Карл, — ты же знаешь, как я не люблю указывать неподтвержденное фактами?

— И все же я тебя очень прошу, — твердо сказал Дитрих. — К твоим предположениям наши следователи отнесутся посерьезней, чем к иным фактам.

Карл вздохнул и укоризненно посмотрел на… моего мужа? Богиня, как это было странно. Никогда не думала, что это произойдет столь обыденно. Дошли до ближайшего храма и попросили первого же священника. Он для приличия спросил, хорошо ли мы подумали, ответ в виде пары монет его удовлетворил, и через несколько минут мы вышли семейной парой. Самое странное, что у меня даже единой мысли не возникло, что я поступаю неправильно или глупо. Зато сейчас она возникла не одна, а в компании кучи подружек. Которые хором скандировали, что я дура, и не просто дура — а в квадрате. Умная девушка подождала бы, пока снимут обвинение со Штефана, а потом уже решала — выделять ли половину своей кровати одному или самой переселяться к другому. Уверена, Эмили на моем месте сделала бы правильный выбор.

— Дирк, ей ничего серьезного не грозит, — успокаивающе сказал Карл. — Дырка в памяти — это не повод для обвинения инориты в преступлении. Инориты, которая ни разу не была замешана в чем-то предосудительном.

— Эггер вон тоже раньше не был замешан, а взяли его сразу.

— У Эггера книгу нашли.

— В контейнере, не позволяющем ее заметить раньше времени.

Они перекидывались фразами, как мячиками друг в друга, неторопливо и даже с некоторым удовольствием. Было видно, что это занятие им привычно, свидетели не смущают, а напротив — придают игре достоверность и выразительность.

— Может, мне хоть кто-нибудь хоть что-нибудь объяснит? — жалобно спросила я.

— А муж на что? — удивился Карл. — Он вам что, ничего не рассказал?

— Нет. Заявил, что все, что нужно, расскажете вы.

— А что рассказывать? Сдается мне, он просто воспользовался ситуацией.

Я повернулась к Дитриху, с укоризной глядящего на нашего собеседника. Мой брак начал выглядеть еще глупее, чем за пять минут до этого. Но тут Карл расхохотался и сказал:

— Да вы садитесь, в самом деле. Инора Хартман, можно, я вас буду называть Линдой?

— Можно, — настороженно ответила я и села на самый краешек стула. — Но только если вы наконец мне объясните, что происходит.

Он кивнул, переплел на столе руки и чуть выдвинулся вперед, глядя на нас не в пример серьезнее, чем раньше.

— А происходит у нас следующее, — важно сказал он. — Решили наконец создать отдел по борьбе с запрещенной магией. Раньше этим занимался Совет Магов, но как-то так занимался, что случаев становилось все больше, а находили виновников не всегда, да и когда находили, для нас зачастую оставалось тайной, понес ли виновный наказание, а если понес — насколько оно соответствовало вине. Дела забирали у нас сразу, но последние два мы отбили. Разразился небольшой скандал, дошедший до придворного мага. И он неожиданно занял нашу позицию. Сказал, что каждый должен заниматься своим делом, иначе скоро в этой запрещенной магии погрязнет весь Гарм. Лауф с ним согласился. И вот…

Карл гордо на меня посмотрел, словно он лично внушал придворному магу нужные мысли или на худой конец диктовал речь для обращения к Совету Магов. Я вежливо улыбнулась. Не могу сказать, что мне это было интересно — пока дело не касалось ни меня, ни Дитриха.

— Так вот, — невозмутимо продолжил Карл, — возглавить этот отдел предложили мне, а я, в свою очередь, предложил Дирку вернуться и стать моим заместителем. Уж я-то точно не стану требовать, чтобы он не замечал нарушений закона. И тут он заявляет, что уже договорился с вами о партнерстве, поэтому не может принять мое предложение. А ведь я ему зарплату предложил не чета той, с которой он ушел!

Менталист недовольно посмотрел на Дитриха, который чуть ко мне повернулся и подмигнул. Так, получается, он согласился вернуться в Сыск? И если его не просто взяли, а пригласили, значит, никто его не выгонял? И почему это просто нельзя было мне объяснить безо всяких этих таинственных намеков, пугавших меня и заставлявших думать о самом худшем?

— Но я сказал, чтобы он подумал, прежде чем отказаться окончательно, — продолжил хозяин кабинета.