Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список]

— Смотрю, не зря этот тип корешки отращивал. Удалось ему таки занять место в твоей квартире. Самое хорошее выбрал, солнечное…

— Так ты на подоконник и не претендовал, — заметила я. — Хочешь с ним поменяться?

— Ничего себе! — возмутился он. — Только поженились, а жена уже пытается заместить меня в постели всякими странными зелеными проходимцами, да еще и в горшках…

— Ты сам захотел на подоконник. Самое солнечное место как-никак, — поддела его я.

— Для меня самое солнечное место — рядом с тобой. С тобой я и на подоконник согласен переселяться.

— Мне кажется, там слишком мало места для двоих, — заметила я, с трудом сдерживая рвущийся смех, — давай уж оставим подоконник фикусу, а нам пусть будет кровать?

— Ладно, — легко согласился муж и уселся на табуретку. — Порезать что-нибудь?

Я выдала ему кусок мяса и милостиво разрешила мне помогать.

— Ты не веришь в виновность Штефана? — вернулась я к разговору об убийстве.

— Нет, мне кажется, его подставили.

Упоминание моего бывшего жениха привело Дитриха в плохое настроение, но это отразилось лишь на скорости нарезки мяса — разделывал он вырезку с таким видом, словно мстил ей за что-то.

— Зачем?

— Хороший вопрос, — пробурчал он. — Но ответа на него я не знаю. Уверен, он будет равносилен ответу на вопрос, кто.

— Странно как-то… Если инору Вернер убили, — попыталась рассуждать я вслух, — и сделали это из-за ее книг, то то, как велось расследование вначале, должно было убийцу удовлетворить. Не убили же ее, чтобы обвинить во всем Штефана? Слишком много времени прошло…

— Возможно, были уверены, что Сыск сам на него выйдет?

Дитрих подвинул ко мне доску с мелко нарубленным мясом и потянулся за луком. Лук я к нему подвинула с превеликим удовольствием — переложить столь неприятное занятие на широкие мужские плечи, почему нет?

— А Сыск не вышел, и поэтому к тебе пришел Кремер?

— Возможно, — неохотно ответил он. — И мне все время кажется, что не только он пришел, но и тебя привел.

— Почему? — удивилась я. — Уж здесь точно на меня никто повлиять не мог. Мы с… Эмили столько объявлений пересмотрели. Я же поначалу хотела даже в гувернантки пойти, пока не поняла, что не возьмут по той же причине, что и на производство. Твое объявление оказалось первым более-менее подходящим, и попалось оно не в первой газете.

— Не знаю, — протянул Дитрих, — твоя бывшая подруга все же ведет себя очень странно. Следов ментального воздействия я не увидел, но я могу заметить лишь сильные и длительные, если было что-то короткое и однократное, только при глубоком сканировании можно понять.

— Она на сканирование не пойдет, — убежденно сказала я.

— Может пойти, если уверится, что это пойдет на благо Эггеру. Но нам это ничего не даст — даже если следы внушения найдутся, мы не поймем, кто и зачем заставил ее убедить тебя пойти ко мне в секретарши.

Я хотела было сказать, что меня никто не убеждал, я сама так решила. Но тут же вспомнила, что Эмили чуть не силком заставила меня пойти, да еще и в легкомысленном платье, при взгляде на которое сразу возникало сомнение в моем желании получить работу. Сама бы я точно не пошла устраиваться к какому-то сомнительному магу по особым поручениям. Да и сам маг мог мне отказать.

— Но тебя же никто не заставлял меня брать на работу, — заметила я.

Мясо уже стояло на плите, скворчало и делилось запахом жареного мяса, с которым по аппетитности сравниться может разве что аромат свежего хлеба. Все остальное пахнет не так вкусно.

— Не заставлял, но на странности я сразу обратил внимание, на что и рассчитывалось. Потом приходит Кремер и вываливает нам сказку про свою жену и Эггера, к которой прилагается твой приворот к этому же типу. Кремер был уверен, что я часть сведений получу из Сыска, а взамен поделюсь своими — о нарушении закона Эггером. Тот, кто нарушил один закон, легче нарушит и другой.

На это и был расчет — что достаточно обратить внимание Сыска на перспективного преступника, а дальше арест уже неизбежен.

— А когда ареста не случилось, подбросили книгу и настрочили анонимку? — азартно предположила я.

— Книгу наверняка подбросили раньше, — не согласился Дитрих. — Нужно было, чтобы его наверняка арестовали. А когда я своей нерасторопностью их огорчил, пришлось писать анонимку.

— Их?

— Я не знаю, один человек или несколько.

Все это мне ужасно не нравилось. Получалось, преступление совершили только ради того, чтобы обвинить в этом конкретного человека?

— То есть изначально хотели подставить Штефана, для чего и убили наставницу?

— Тогда бы у него были все книги, а так только одна.

— Одну легче замаскировать, чтобы хозяин квартиры не заметил раньше времени. И так — риск, что он откроет сейф, обнаружит контейнер и вызовет Сыск сам. Насколько я знаю Штефана, он бы так и поступил.

— Значит, тот, кто это сделал, был уверен, что Эггер в сейф не полезет.

— Инора Кремер?

— Возможно… — неохотно ответил Дитрих. — Но против нее у нас ничего нет. Линди, ну их всех, а? Нашли, о чем разговаривать.

— Хорошо, — легко согласилась я. — Только один, самый последний вопрос. Почему брату Штефана заблокировали Дар, если была возможность этого не делать?

Дитрих встал с табуретки, обнял меня и начал целовать. Это было верным ходом. Моей последней связной мыслью было, что мясо сгорит без присмотра. А потом и она вылетела из головы. Пусть себе горит, ведь есть намного более важное занятие — отвлекать меня от вопросов, ответы на которые Дитрих не хочет или не может озвучить.

Вчера я оплатила объявления в утренних газетах и сегодня весь день провела в офисе — надеялась, что желающие на него найдутся сразу. Какие-нибудь приятные арендаторы — отдавать абы кому такое замечательное помещение не хотелось. Почти каждый предмет в нем навевал приятные воспоминания, и хотя некоторых привычных вещей уже не было, но это мне не помешало провести в мечтах весь день. Как ни странно, толпы желающих не набежало, на что я в глубине души надеялась, хоть и не слишком верила. Под вечер я засомневалась, что придет хоть кто-то, но задержалась ненадолго. Все казалось — только уйду, и сразу придет тот, кто снимет наш офис. Отчасти это оправдалось. Пришел солидный инор, осмотрел обе комнаты, недовольно скривился, словно я подсовывала ему нечто неприличное, но спросил стоимость аренды.

— Дорого, — даже не дослушав, бросил он мне.

— Это центр города, — напомнила я. — Для центра цена минимальная. Попробуйте найти дешевле — не получится.

И это было так. К сумме, которая получилась у Дитриха за год и была поделена на месяцы аренды, я прибавила самую малость, чтобы оставить возможность маневра. Думаю, инор это прекрасно понимал — чем-то же он занимался весь день? Наверняка обходил все варианты, что устраивали его по расположению.