Сергей Чехин - Я попал в ЛитРПГ, или как приручить суккуба

Вскоре теория подтвердилась. Попросил девушку царапнуть зарубку на дереве, вышел из комнаты, сразу вернулся — засечка исчезла. Либо волшебство стирало любые внесенные изменения, либо я попал в другую комнату, что начисто отметало концепцию гиперкуба, который перестраивался не мгновенно, а в определенные периоды. Да и запомнить путь без пометок невозможно — как ни крути, я не настолько умен, чтобы держать в памяти такие объемы. Значит, суть в ином. Но в чем? Может, не фильмы вспоминать надо, а притчи и поучительные сказки?

— Ептыть... Не знаешь, что делать?

Хира молча развела руками.

— А можешь метнуться в город и поискать помощи?

Пентаграмма вспыхнула под ногами бесовки. Через секунду после исчезновения точно такая же полыхнула на потолке, и суккуба приземлилось на то же место, где стояла до перемещения.

— Ясно, понятно, — вздохнул и потер глаза.

Попытки выбить окно ни к чему не привели — стекло оказалось прочнее металла. И все же кое-что интересное удалось заметить — по узкой улочке прошла колонна стражников (по три в ряд) с тяжелыми ростовыми щитами. Куда и зачем маршировали бойцы — загадка, но двигались они в направлении порта, а уж там легатовских чертей точно не водилось.

Пара сухарей на завтрак давно переварились, и желудок все настойчивее требовал покушать. Но если дело пойдет так и дальше, в меню останется только сладкий хлеб.

— Ну и чего ты хочешь?! — воздел руки к потолку. — Извинений? Ну прости, что послал суккубу воровать! Кто бы мог подумать, что здесь так нельзя!

Потолок остался глух к моим мольбам.

— Дерьмо... — сорвал шляпу и метнул в угол как Кунг Лао.

И сразу после этого дверь тихонько скрипнула. Заглянул в щелочку — стена квартала знати, брусчатка, опавшие листья. Да вот же выход! Рванул ручку на себя, но та застряла точно приваренная.

— Окей, понял! И осознал, что ништяки нужно добывать усердным трудом. Можно хоть штаны оставить, мастер Маразмус?

Как оказалось — нельзя. Сгрузил в сундук все, кроме портков, но все равно не смог пролезть в приоткрывшуюся щель. Изгнав Хиру, в одних панталонах и с сумкой наперевес выскочил на улицу и помчал прямиком в портовые трущобы, где находилось убежище девчат. Но успел добраться лишь до площади с фонтаном, наткнувшись на беснующееся столпотворение. И в этот раз все оказалось гораздо серьезнее, нежели митинг лощеного горлопана. Сборище черни швыряло в плотный строй стражников брусчатку, мусор, било по щитам кольями и острогами, а воздух сотрясался от громогласных воплей:

— Долой де ла Кюр! Свободу героям!

Тихой сапой прошмыгнул за спинами бойцов, открыл ворота и юркнул в безмятежную прохладу квартала отставных игроков. И первой, кого увидел — пожилую немку, сметающую палые листья с дорожки своей виллы. Заметив меня, женщина вскрикнула и схватилась за сердце. Ожидал, что меня начнут стыдить, ругать, а то и вовсе угостят метлой по горбу, но вместо этого хозяйка замахала рукой и поспешила к дому.

Когда я вошел, обнимая себя за плечи и трясясь как цуцик, женщина тихо произнесла:

— Вы сбесат ис крепост? Вас бит? Пытат?

— Я в порядке, — процедил сквозь стук зубов процедил. — Ч-что з-за майдан снаружи?

— Не снаю. Час насат стали собиратса и крисат. Потом присла полисай. То есть, страса.

— А вы правда из Германии? — наконец задал вопрос, мучивший уже долго время. — Как вы здесь оказались?

— Ох, я турис. Приехат смотрет Красна плосчад. Ко мне подойти мусчина в черный. Скасат, исвесный московски писател.

— Догадываюсь, что было дальше, — история наверняка интересная, но слушать такой акцент невыносимо. — Слушайте, а у вас нет на меня одежды?

— Ест, ест. Идем. Тут жить большой семья. Я не стат выкидывать фсе.

Шмотки предыдущих хозяев занимали целую комнату на втором этаже. Покопался в четырех здоровенных шкафах и выбрал простой, ничем не примечательный набор: ботинки из мягкой кожи, светлые брюки, просторную рубаху, бежевую накидку-пончо и соломенную шляпу. Одним словом, целиком и полностью избавился от черного — каноничного цвета адепта мрачных сил — и постарался замаскироваться под жреца, чтоб уж точно не вычислили. Хотя, судя по народным волнениям, далеко не все неписи повелись на предложение мэра. Для многих наш подвиг стал достаточным поводом, чтобы выступить против несправедливости, но почему толпа требует свободы для героев? Вроде бы все из объявленной в розыск четверки избежали плена. Или нет?

— Что вы решили на счет моего вопроса? — спросил, уже стоя у порога.

Женщина вздохнула и покачала головой. Уточнения не требовались — люди предпочли смиренно ждать освобождения, когда кто-то все сделает за них, не рискуя и не прилагая никаких усилий. Сложно порицать их за это, но почему мне — затворнику без друзей и перспектив — надо, а им нет? Неужели ни у кого нет жен, внуков, детей? Неужели никто не ждет их, не ищет, не спрашивает каждый божий день, куда запропастились родные? Если нет — ладно, претензий нет. Тут хотя бы есть с кем поговорить. Если же да — бог им судья, не я.

А я буду биться за тех, кого могу назвать если не друзьями, то знакомыми, причем кое-кого — хорошими. Не сложу лапки, не перевернусь жопой кверху, не поплыву по течению, трясясь каждую секунду из страха напороться на острые камни или не вписаться в поворот и быть выброшенным на берег, откуда глядеть, как мимо проплывают бледные задницы таких же трусов. Да, отстаивать свое и биться за правду дано не каждому, особенно когда есть шанс умереть по-настоящему, навсегда, но между тигром и овцой все же выберу тигра. Хватит. Доконало. Я словно герой анекдота про немого мальчика. Вовочка, а почему ты молчал все эти годы? Ну так повода не было.

Вот и у меня тоже не нашлось причины встать и сказать — в первую очередь себе — хватит! Хватит трястись, хватит прятаться, хватит бегать от проблем вместо того, чтобы их решать. А теперь есть. И у каждой из этой причины есть имя. И пусть в долгожданном реале нас ничто никогда не связало бы. Ермак вернется на стройку или в деревню — другие нравы, иные понятия, якшаться с таким как я для него западло. Лерка вообще меня ненавидит, и если что-то случилось с подругой, возненавидит еще больше, а то и зашибет на месте. Ингрид — популярная в узких кругах гик, девочка-мем со своей аудиторией, предпочтениями и взглядами на жизнь. В лучшем случае добавит в друзья «вконтакте», и на том наша дружба закончится.

И знаете что? Да насрать. Пусть так. Все равно они — хорошие, достойные люди. Люди, которых мне так не хватало на жизненном пути. И если ради них придется взять свой страх, свернуть в трубочку и засунуть в жопу — сверну и засуну. Иначе меня ждет квартал знати — буду сидеть на шее неписей, развлекаться степенными беседами за чашечкой кипятка и ждать, что может быть когда-нибудь найдется герой, что разгадает тайну Иринора и вызволит узников игры. К черту. Этим героем стану я. Или хотя бы попытаюсь. И если сдохну в процессе, уже не будет так стыдно, как помереть от старости или голода в воздвигнутой самим собой тюрьме.