Ирина Нельсон - Золотые тюльпаны [СИ]

— Мама, не надо суеты, я сама тебе позвоню и скажу, когда меня поднимать.

— А давай…

— Мама!

— Ладно-ладно, позвонишь, дочка.

Высокая худая женщина поцеловала Лизу в лоб и скрылась в подъезде. Лиза молча посмотрела ей вслед и, раскрыв учебник истории, погрузилась в чтение. Эта бледная остроносая девочка вообще много читала. А что еще делать ей, навсегда прикованной к инвалидному креслу? Лиза не обладала ни прекрасным голосом, ни музыкальным слухом, а нарисованная ей белочка больше смахивала на сумасшедшего ежика с хвостом. У Лизы были только упрямство, цепкая память и невероятное количество учебной литературы. Несмотря на свою короткую одиннадцатилетнюю жизнь, эта девочка прекрасно понимала, что пропадет в случае внезапной смерти мамы или бабушки, только исключительное образование могло дать ей шанс на приличную жизнь.

— Знание — скользкая вещь. Оно не дается даже тем, кому нравится учиться. Когда человек выходит из техникума или института и начинает работать, то с неприятным удивлением понимает, что не знает ничего. Лишь спустя несколько лет постоянной работы его можно назвать хорошим специалистом, — раздался рядом негромкий юношеский голос.

Лиза оторвалась от учебника и удивленно посмотрела на незнакомого семнадцатилетнего мальчишку. Тот развалился на скамейке, которая стояла напротив коляски девочки, и разглядывал Лизу странными, грустно-веселыми глазами.

— Но благодаря погоне за знанием человек привыкает делать то, что ему не нравится. Он находит работу с приличной зарплатой и начинает год за годом делать нелюбимое дело. Но возникает вопрос: достаточно ли хорошей зарплаты, чтобы человек почувствовал удовлетворение от работы? Счастлив ли он? — закончил речь мальчишка.

— Вы мне? — удивилась Лиза.

Незнакомец посмотрел по сторонам и для надежности заглянул под скамейку.

— Ну, вряд ли вот эта кошка может понять, о чем тут я говорю… — задумчиво протянул он, глядя на соседскую Багиру.

Лиза снова уткнулась взглядом в учебник в учебник.

— Чего вам надо? — хмуро спросила она.

Незнакомец обезоруживающе улыбнулся.

— Ничего. Просто у тебя такое лицо было, когда ты читала учебник…

— Не нравится — не смотрите.

— …Что я подумал: что же с ней будет, если она с таким же видом будет работу себе выбирать? — не обратив внимания на выпад, закончил мальчишка.

Лиза разозлилась.

— Мой вид — не ваше дело! И моя работа вас тоже не касается! Вам что, делать нечего? Чего вы ко мне привязались?! Не видите что ли: я занята!

Она ожидала, что мальчишка извинится и отстанет (или просто отстанет), но вместо этого он… засмеялся. Звонко, торжествующе засмеялся, будто Лиза оправдала его ожидания. Девочка растерянно заморгала. Злость испарилась.

— Зови меня Ежом, — отсмеявшись, протянул мальчишка руку.

Девочка удивилась еще больше, но ладонь пожала.

— Лиза.

Тут Ёж отколол такую штуку: встав на одно колено, он поцеловал Лизке костяшки пальцев. Лиза покраснела, как вареный рак, и спрятала руку под лежащий на коленях плед.

— Ты чего? — воскликнула она, невольно перейдя на «ты».

— Того! — ухмыльнулся Еж. — Что, нельзя поцеловать руку целеустремленной и упрямой тебе?

Лиза покраснела еще больше.

— Нельзя!

— Значит, вычту этот поцелуй из своего жалования! — весело сказал Ёж и вскочил с пыльной земли. На его правом колене красовалось песочного цвета пятно. — Жди здесь и никуда не уезжай! Я сейчас.

И, не отряхнув джинсы, он бодро побежал за угол соседнего дома. Едва мальчик скрылся из виду, как Лизка схватила телефон. Ёж был слишком странным, чтобы оставаться с ним в одиночестве. На безумца он не был похож, и это почему-то пугало. Лиза начала набирать номер мамы, однако пальцы застыли на кнопках. У Лизы возникло отчетливое ощущение: Ёж пришел только на этот день, на короткий час её прогулки. Больше Лиза никогда его не увидит.

Девочка вспомнила его открытое лицо, лукавые и добрые глаза с застывшей в них печальной и веселой полуулыбкой, и желание уходить куда-то пропало.

С криком «А вот и я!» из-за угла выскочил Ёж. В руках он держал букет желтых, только что срезанных тюльпанов.

Лиза недоверчиво посмотрела на цветы. Она точно помнила, что никаких цветочных магазинов на этой улице нет, да и не время для тюльпанов. «Может, тут живет знакомый Ежу ботаник?» — предположила Лиза и успокоилась. Ёж тем временем подошел к девочке и аккуратно положил букет ей на колени.

— Это тебе.

— Мне?!

Лиза покраснела до слез, на этот раз уже от возмущения, смущения и стыда. Ей еще никто не дарил цветы просто из жалости, и девочка была слишком горда, чтобы принять их.

— Спасибо, но мне они не нужны, — попыталась вернуть она букет.

— Нужны, — мягко, но твердо возразил Ёж, снова кладя тюльпаны ей на колени.

— Нет!

— Да.

— Нет!

— Да.

— Нет!

Ёж забрал букет и сел на скамейку. Начал внимательно рассматривать желтые лепестки. Кажется, он обиделся. Лиза закусила губу. Ей уже хотелось взять тюльпаны, но жалость этого странного мальчишки она не принимала.

— Ты думаешь, что это просто цветы, — неожиданно сказал Ёж. — Ты видишь обычные тюльпаны, но они обычные только для погасших, — Ёж посмотрел на Лизу и с трудом улыбнулся. Веселье исчезло, и в его глазах осталась только печаль. — Не думал, что ты уже погасла.

— Ты о чем? — растерялась Лиза.

— О первой вере, — вздохнул мальчишка. — Что ж… Я не могу тебе помочь: ты не принимаешь их силу, не видишь, — кивнул он на букет.

Ёж выглядел расстроенным и разочарованным, но смотрел на тюльпаны почти с благоговением. Лиза внезапно почувствовала стыд от своего непонимания.

— А что видишь ты?

Ёж удивленно посмотрел на девочку.

— Что ты в них видишь? — повторила Лиза, краснея. — Что в них такого?

— Ты не поймешь…

— А ты попробуй объяснить.

Ёж горько усмехнулся и вздохнул. Помолчал секунду.

— Ну, хорошо…

Когда-то очень давно в забытой ныне стране жила цветочница. Она была лучшей цветочницей за всю историю этого мира, потому что выращивала самые чудесные цветы из всех когда-либо растущих цветов. Стоило взять хотя бы один цветок из сада цветочницы и поставить его на солнце, как весь дом наполнялся чудесным благоуханием, едва уловимым, но не угасающим. Прекрасный аромат дарил покой, усмирял злые сердца и наполнял их легкой доброй радостью. Каждый выращенный этой женщиной цветок был неповторим в своем запахе и обладал какой-нибудь особенностью. Например, красные розы открывали сердца для любви, а белые давали храбрости и благородства. Тигровые лилии воплощали озорство и грацию. Сиреневые ирисы были лукавством и нежностью, а розовая сирень — мягкостью и добротой.