Ирина Нельсон - Немного о богах и жизни после смерти [СИ]

— Это рожаницы. Духи-хранители. Они охраняют женщин во время беременности. Они же проводники перерождений, — тихонько ответил Ято. — Буди нашу спящую красавицу, Сёмей. Будет ей мама.

Вадим тряхнул девочку за плечо, и она тут же проснулась. Карие глаза расширились в восторженном благоговении.

— Феи… Мы пришли, да? — радостно прошептала девочка и улыбнулась Вадиму.

— Да, Хвостик, мы пришли, — тот поставил её на ноги и отошел к Ято.

— Ты у выхода, — кивнул Ято торжественно. — Дальше нам хода нет. Теперь дело за тобой.

Девочка чинно сложила руки и поклонилась.

— Благодарю вас, бог Ято! Братики, а вы… вы не пойдете со мной?

Юкине вздрогнул, сглотнул и покачал головой.

— Нет, я… мы… Этот путь только твой.

Девочка засияла улыбкой. В карих глазах набухли слезы. Она рванулась вперед, обхватила Юкине за пояс, а потом повисла на шее у Вадима.

— Братики, спасибо! Я обязательно расскажу о вас маме! До свидания!

— Прощай, Хвостик! — нестройным дуэтом отозвались Вадим и Юкине.

Одна из сфер села девочке на плечо, и та, осветившись серебряным светом, превратилась в искорку. Искорка немного покружилась на месте и исчезла среди сфер. Хиёри растроганно смахнула слезу со щеки.

— Уходим, — велел Ято. — Нам здесь не место.

Уже на улице он облегченно рассмеялся и хлопнул Вадима и Юкине по плечам.

— Хе-хе-хе! Да, вы, ребята, молодцы! Нашли душу, да еще уболтали её отойти от места смерти! А идея с Зазеркальем? Да это же гениально! Мы помогли Богине-Матери — отличный, шикарный день! Будем работать в таком темпе — и скоро я заработаю на храм!

Хиёри остановилась и топнула ногой от гнева.

— Нет! С меня хватит! С моей стороны было глупо довериться тебе! С этого момента я сама позабочусь о Юкине!

Юкине и Ято встали, как вкопанные, и вытаращились на Хиёри так, как будто у неё выросла вторая голова.

— Чего?

— Вы совершенно неподходящая компания для Юки! Мало того, что Ято бездомный, так еще у Сёмея очень странные понятия о приличиях! Всё! Я забираю Юкине к себе!

Вадим кашлянул, пытаясь скрыть нервный смех. Ято схватился за голову.

— Что ты удумала?! Дурында, ты же живешь с родителями!

— Ничего, мы будем осторожны. Он же из Пограничной зоны — его никто не увидит.

— Шинки тебе не домашняя зверушка!!! Блин, парень в одном доме с девушкой, можно подумать, ты не знаешь, какие мысли ему в голову полезут? Ты хоть представляешь, какой ад мне придется пройти?!

— Ты говоришь ерунду. Юкине хороший мальчик! Пойдем, Юкине!

— Нет, Юкине, стой!

Юкине, не будь дураком, пошел за Хиёри. Вадим со стоном закрыл лицо руками, не зная, плакать ему или смеяться.

Вадим сидел на краю крыши дома Хиери, болтая ногами и лопал мороженое. Куртка на размер больше, толстовка с выпростанным наружу капюшоном, на кроссовке болтается распустившийся шнурок, а в дырке на потрепанных джинсах сверкает коленка — он был бы самим воплощением беспечности, если бы не цепкий тяжелый взгляд, не отрывающийся от фигуры японочки. Хиёри оторвалась от подметания двора, оглянулась, увидела Вадима на краю крыши и с улыбкой махнула ему рукой. Вадим усмехнулся и махнул в ответ.

Если бы Хиёри видела выражение голубых глаз, она бы не улыбалась.

Юкине нарывался. Планомерно, постоянно и неотвратимо. Подросток распробовал прелести незаметной жизни и явно вошел во вкус: хамство, масляные взгляды в сторону девочки, кражи… При этом он прекрасно понимал, что поступает не по совести, иначе Ято не чувствовал бы боль. Хиёри мало того, что не справлялась с подростком, так еще порой просто не замечала проблемы.

Вадим бы давно вмешался, но Ято категорически запретил это, разрешил лишь наблюдать.

На дереве тихо скрипнула ветка, и перед носом Вадима возникла белая рука.

— Делись.

Ято выглядел неважно.

— Что на этот раз? — спросил Вадим, отдавая рожок.

— Украл деньги у Хиёри на игровую консоль.

— По-моему, не только Юки заслуживает порки, тебе тоже надо выписать леща, о великомудрый боже, — язвительно подначил Вадим.

Ято поперхнулся мороженым и уставился на парня. Тот взъерошил волосы, и они полыхнули на солнце.

— С другой стороны, если ты сыграешь в ящик, я буду свободен от клятвы и смогу подарить себя другому богу… — Вадим хитро скосил глаз на своего бога, отслеживая реакцию.

— Эй! — возмущенно вскинулся тот.

— Что? В своем стремлении довести Юкине до края ты рискуешь и своей жизнью, и его! Разве так поступает заботливый бог? Ты же нам и отец, и мать, и старший брат! И кроме тебя у нас больше нет никого! На моей родине любой бы уже разобрался с проблемой, а здесь всё тянете, ждете… Чего ты ждешь? Что он своим умом дойдет или сгинет? Естественный отбор в действии? Японцы!

Вадим зажмурился. Рядом с Ято самоконтроль трещал по швам. В глазах закипали злые слезы, и Вадим не мог их сдержать. Впрочем, и не хотел. Какой толк загонять негатив вглубь, если собеседник всё равно всё чувствует?

Ято со стоном схватился за грудь, роняя рожок. Вадим подхватил бога и уложил к себе на колени. После выплеска эмоций на душе стало спокойней.

— Прости, что тебе еще и от меня досталось, но ты не прав, — твердо сказал Вадим, поглаживая липкий от испарины лоб. — Хватит. Достаточно. Юкине пора ставить на место.

— Еще чуть-чуть. Сёмей, осталось еще немного. Потерпи, пожалуйста, — прошептал Ято.

— Чего мне ждать? Скажи хоть, к чему готовиться, чтобы не впадать в панику?

Ято сел и, не глядя на Вадима, тихо спросил:

— Что ты знаешь об омовении?

Омовение. Конечно, шинки Тендзина успели посвятить Вадима в тонкости. Омовение очищало душу, но и страдания причиняло такие, что шинки рисковал стать бесом, аякаши. В том случае, если оступившийся не находил в себе сил для покаяния или недостаточно раскаивался. Обычно для омовения требовалось как минимум три шинки, но святое орудие, обладая гибкой границей, мог провести суд вдвоем с шинки или, обладая достаточным опытом, в одиночку.

— Так вот, как ты планируешь выковать себе идеальный клинок, — задумчиво сказал Вадим. — Дать мальчишке наломать дров, накрутить себя, довести до истерики и в последний момент подставить надежное плечо и жилетку для слез. А после внушить необходимое, ведь его душа будет так открыта и доверчива. Хитро. Так… по-азиатски, — Вадим вздохнул и погладил Ято по плечу. — Я не осуждаю тебя. Меня не устраивает метод, но ты сам говорил, что методы для живых не годятся для мертвых.

— Ты умен, Сёмей. Очень умен, — Ято откинулся назад и уложил голову на колени Вадиму, заглядывая в глаза. — Многого пока не понимаешь, но делаешь почти верные выводы, стоит только дать подсказку.