Андрей Лукин - Две половинки демона

— Стеслав, — наконец негромко сказал боярин, склонясь к Стёпке. — Напрасно вы княжича сюда привезли. Переменить он уже ничего не сумеет, не в его власти, поверь мне. А ежели шибко упорствовать вздумает — как бы бедой не обернулось. Немало здесь людей, коим он со своим оберегом поперёк души встал.

— Он сам так захотел, — сказал Стёпка. — Мы вообще его с собой брать не собирались. А теперь уже поздно…

— Вовсе не поздно. Улетайте, мой вам совет..

Стёпка помотал головой:

— Княжич не улетит. И вот ещё что… Неправильно это всё. Лучше бы вы все сюда не приезжали. Это не ваша земля, не весская.

— То не нам решать, — в лице Всемира появилось что-то прежде Стёпкой не замечаемое. Очень чужое и неприятное. — И не вам.

— Жаль, — сказал Стёпка. Разговор это был для него мучителен, но и промолчать он не мог. — Жаль, что мы враги, — уточнил он.

— Я тебе не враг, — возразил Всемир.

— Тогда почему вы здесь? Или вам всем царь землю с деревнями и холопами пообещал?

— Демон, — сердито выдохнул боярин. — Что ты знаешь о нашей жизни?

— О вашей, наверное, ничего, — согласился Стёпка. Он вздохнул и выразительно посмотрел на чёрного рыцаря. — Зато я хорошо знаю, на какой стороне у меня друзья. И они никогда не стали бы дружить с орклами и вампирами.

Всемир нахмурился, нервно огладил бородку — и промолчал. И Стёпка понял, что том случае, если начнётся сейчас какая-нибудь заваруха (на которую так надеялся уже слегка притихший гузгай), этот весёлый и приветливый весский боярин точно будет на вражеской стороне и рука у него, скорее всего, не дрогнет. И хочешь не хочешь, а придётся обнажать против него эклитану. И если раньше он знал это как-то отвлечённо, то теперь отчётливо увидел в прищуренных глазах Всемира злую правду: все весские воины — враги. Без исключений.

Боеслав оглянулся, показал глазами на шатёр. Он уже готов был… Ко многому он уже был готов. И к унизительному пренебрежению, и к недовольству, и к тому, что придётся, терпеливо сносить насмешки и презрительные взгляды. Его это пугало, но остановить не могло. Он был княжич и он старался быть похожим на отца.

— Всё, — сказал Стёпка. — Нам пора. Смакла, ты, наверное, нас здесь подожди, ладно.

— Я пока Дрэгу напою, — сказал сверху гоблин. — Здесь колодезь должен быть.

И тут рыцарь Стёпку неслабо так удивил.

— Колодец рядом, в соседнем дворе-е, — сказал он. Голос у него был какой-то тусклый. Может быть, от страха? Не так-то легко держать себя в руках, стоя в двух шагах от способного перекусить тебя зверя. — Я проведу-у.

Ха, подумал Стёпка, глядя на спокойно стоящего рядом с драконом оркла, это вот что щас такое было? Мы сюда, вроде как, ругаться с ними прилетели, чуть ли не воевать, а они так себя ведут, словно мы тут чуть ли не гости дорогие. Смакла, глянув сверху, показал ему глазами, что всё, мол, будет в порядке, напою дракона и вернусь. Ну, ладно…

От шатра к ним уже спешил незнакомый маг-дознаватель. На безбородом и безусом лице ни улыбки, ни злости, ни страха — нормальная готовность помочь и проводить. Или, что вернее, старательно поддерживаемая видимость такой готовности.

— Княжич, — коротко кивнул маг, не обращая на демонов внимания, и приглашающе вытянул руку: — Прошу.

Ещё одна неправильность. Мы княжича с собой брать не собирались, а его тут встречают так, словно в самом деле только его и ждали. Неужели и весским магам снятся пророческие сны? Впрочем, почему бы и нет, они ведь тоже люди… Боеслав, ничем не выдав своего удивления, степенно кивнул в ответ и направился к шатру. Степану с Ванькой пришлось идти за ним сквозь оценивающие, заинтересованный, неприязненные и откровенно враждебные взгляды. В самое логово припёрлись, вот дураки-то. Молчаливый и хмурый Всемир остался где-то позади. Стёпка про него уже забыл.

— Чё делать будем? — сквозь зубы спросил Ванька.

— Пока ничего. Идём, смотрим, слушаем.

— А потом?

— Сам пока не знаю. Там увидим.

— Не нравится мне это, — пробурчал Ванька. — Добром не кончится, слово демона.

— Не каркай, Ванес. Видишь, всё нормально, все спокойны, никто на нас не бросается… пока.

— Ага, то-то и оно, что пока. Зато смотрят, как на врагов народа.

— Ну так мы для них и есть враги.

Боеслав шагал твёрдо, не глядя по сторонам, но по его напряжённой спине было видно, что он изо всех сил сдерживает свою неуверенность и свой страх. И Стёпка его за это зауважал ещё сильнее. Правильно Могута сына воспитал — настоящим мужчиной.

А потом они вошли. Охранное заклинание аккуратно пробежалось по ним колючими пальцами, задержавшись на секунду на склодомасе и на эклитане. Показалось, что сейчас что-то будет, что-то громкое и нежелательное, какой-нибудь крик и скандал, но заклинание почему-то решило, что опасности эти магические штучки не представляют, и безвредно рассеялось. Стёпка выдохнул и покосился на Ваньку. Тот в ответ сделал большие глаза. Вот был бы фокус, если бы им приказали сдать на входе оружие. Сразу-то не подумали. Повезло, что обошлось.

Едва они вступили под слегка трепещущие на ветру своды просторного шатра, как тотчас словно кто-то звук включил, так, что даже по ушам ударило. Громкий смех, нетрезвые споры, звяканье посуды сливались в один назойливо-неумолчный шум. А от буквально висящих в воздухе густых виных паров хотелось зажать нос. И Стёпке сразу стало понятно, что все его предварительные планы и замыслы ничего не стоят и что они, наверное, и в самом деле явились сюда зря.

Не было здесь никаких переговоров, а был самый обычный праздничный пир. Победители беззаботно и с размахом обмывали успех. Столы, поставленные буквой «п», буквально ломились от множества блюд, ваз, кувшинов и бутылей, целиком зажаренных поросят, огромных рыб и фаршированных птиц. Исходили паром какие-то ароматные варева в широких посудинах, горой лежали яблоки, груши и крупные грозди винограда (не иначе из магической замковой оранжереи). И пироги, пироги всех видов и сортов! Наверное, только «икры заморской, баклажанной» не хватало. Неужели всё это они сами съедят и выпьют? Да тут на целый полк выставлено! Глаза разбегаются и пахнет ну очень аппетитно, если не обращать внимания на отчётливый винный дух, от которого даже слегка заслезились непривычные к такому глаза.

На вошедших мальчишек почти никто не обратил внимания. Покосились равнодушно сидящие слева орфинги, один — самый здоровый — оскалился, буркнул что-то соседям. Зыркнул исподлобья тучный боярин, прищурился на княжича, с трудом отвёл взгляд. Смеющиеся молодые бояре пренебрежительно покривились и вновь заспорили непонятно о чём. Пир честной в самом разгаре, эвон сколь ещё не съедено и сколь не выпито, какое кому дело до малолетних отроков?