Андрей Лукин - Две половинки демона

Ах, это восхитительное ощущение стремительного полёта! Верных слов не найти, чтобы выразить счастье и радость, когда и до земли далеко и до неба неблизко. Когда в мгновение ока пролетают под тобой дороги, дома, река, луга, люди. Когда все невзгоды, все неразрешимые, казалось бы, проблемы не успевают тебя догнать, потому что у них нет крыльев. А ты летишь и летишь, и в груди больно от разрывающего её счастья. И это в последний раз. Скорее всего — в последний. Даже гузгай проникся, притих и прекратил на время шпынять и подгонять хозяина.

За полётом дракона наблюдали, наверное, если не все, то многие. Кто-то с восторгом и восхищением, кто-то с опаской и завистью, а кое-кто и с откровенной неприязнью. Тысячи внимательных глаз следили за тем, как огромный крылатый красавец, отливающий на солнце металлом, то облетает вокруг замка, то мчится над рекой, вспарывая хвостом воду, то проносится над самыми крышами, то взмывает в вышину, то вновь устремляется вниз, наслаждаясь своей свободой, купаясь в воздушных потоках, обгоняя одни ветра и порождая другие.

Для полного счастья не хватало только салюта. Но под этим небом до мирного использования фейерверков ещё не додумались. Вот пальнуть по наступающему врагу запечатанным горшком с громобоем — это да! А просто так запустить в небо и шарахнуть на радость малышне — глупость экая, пустой расход редких зелий и дорогих заклинаний. Поэтому вместо салюта дракон обзавёлся другим, не менее красочным и эффектным сопровождением. Выпрыснули откуда-то гномлины на своих крылатых лошадках и пошли выписывать причудливые кренделя и петли вслед за Дрэгой. Гикая и вопя, понукали гномлины своих дракончиков и мчались вслед то ровным строем, то рассыпной стаей. Оглянувшийся Стёпка сумел разглядеть и сияющее восторгом лицо Чуюка, и развевающийся султанчик на шлеме Тютюя, и украшенного по самое нехочу дракончика Топтычая.

Небо на Летописным замком и Предмостьем сегодня всецело принадлежало драконам — огромным и не очень — и зрелища подобного в этих краях не наблюдали доселе ни разу.

Пролёт над лагерем ополченцев сопровождался приветственными криками и восторженными воплями. О демонском драконе наслышаны были все, но так близко да ещё и при свете дня его видели немногие. Молодёжь, постигающая воинскую науку на тренировочном поле, с облегчением отвлеклась от слегка поднадоевшей муштры и, задрав головы, таращилась в небо.

— А вы не верили, — говорил Глыдря, сияя так, словно это, оседлав могучего зверя, летал сейчас над головами и крышами. — Брехня, брехня!.. Вот вам и брехня! Видали, какой агромадный! Шагов, поди, два по десять в размахе…. А он ещё и жаром пыхать могёт. Любого оркимага враз испепелит. Щекла, скажи!

Слегка пристыженные друзья набросились было на обоих гоблинов с расспросами, но начавшийся галдёж и суматоху живо прекратил сердитым окриком дядька Заступень:

— Чево расшумелись? Ишь — дракона увидали. Экое диво… Ну да, диво, чево уж там. Однако же, дракон драконом, а вы и сами оплошать не должны. Навалятся на вас орфинги, никакой дракон не спасёт, коли сами сдюжить не сумеете. А ну-ка, встали, как я учил… Щиты плотнее! Ещё плотнее! Бе-егом!..

Полюбовались драконом и в доме купца Рогоза. Когда он заслонил солнце, и крылатая его тень разом накрыла весь двор, старый Скусень как раз стоял на крыльце, беззлобно переругиваясь с Вереей. Пожилая знахарка попрекала его тем, что он отпустил княжича в замок без надлежащей охраны. «Да с чего ты взъелась-то на меня, старая? Не отпускал я его, говорю тебе, сам князь разрешение дал. И ближники с ним, куды же без них… Энто что такое? Никак дракон давешний…»

Сколько там времени нужно дракону, чтобы пронестись подобно ветру над пусть просторным, но всё же не таким уж и великим двором — от силы несколько ударов сердца. Но не утратившие зоркости глаза бывалого воина успели увидеть многое и разглядеть самое важное. И когда хвост дракона, мелькнув, скрылся за соседними домами и промчались сопровождавшие огромного зверя мелкие, вопящие что-то восторженное гномлины, Скусень мрачно посмотрел на Верею и спросил, словно выплюнул:

— Ну что, старая, накаркала?

— Чегось? — не поняла та.

— Тогось, — отрезал хмурый воин и заторопился в дом. — Ох, беда-беда! Вот ужо князя-то не порадую…

Показавшись своим, не забыли и о врагах. Сначала осчастливили весичей — показали им авиашоу. Покружились над домами, изобразили мёртвую петлю и на выходе из неё пронеслись вдоль улицы, вздымая пыль и пугая собак. Это было хулиганство, но хулиганство весёлое, от которого не было никому никакого вреда, кроме пользы. Пусть посмотрят жадные до чужой земли, пусть оценят и задумаются, стоит ли связываться с таким противником.

Десятник Склад молча следил из-под приставленной ко лбу руки за резвящимся драконом. Он, разумеется, не мог не узнать среди оседлавших жутковатого зверя мальцов с памятного таёжного хутора. И гоблина, что угрожал самострелом, и демона с исцеляющим порошком. Стеслав, так, кажется, его зовут. Ишь, какой прыткий, уже и на драконе летает. Мало ему было Всегнева прилюдно проучить, мало было с высосом на равных сражаться, ты глянь, уже и в небо забрался. То-то маги придворные рожи кривят, не по нраву им норовистый малец. А уж как хотели изловить его, как старалися… Ничего у них не вышло.

— Ну что, Усмарь, — обратился десятник к дружинному чародею, — Признал наших знакомцев? Не испужались они магов-то. Сдаётся мне, что дознаватели сами их ныне опасаются. Ась?

— Демоны, — угрюмо буркнул Усмарь. — Как бы нам беды от них не случилося, от демонов-то этих. Не к добру они тут разлетались, помяни моё слово.

— Да у тебя всё не к добру, — отмахнулся Склад. Увидев выходящего из конюшни дружинника, окликнул:

— Войко, глянь-ко туды. Вишь, наш демон-лекарь летает. Кабы не он, и ты бы помер, и я бы руки лишился.

— Славный дракон, — заулыбался Войко, — Нам бы таких в дружину поболе, утёрлися бы орклы со своими оркимагами, да, дядько Склад?

— Ты, дурень, язык-то прикуси покрепче, — зашипел на него Усмарь. — У нас с Оркландом ныне замирение великое, они нам более не враги, а добрые соседи.

— От таких соседей ни спокоя, ни радости, — чуть слышно проговорил посмурневший Войко. — Того гляди — нож в спину воткнут.

— Не тебе об том решать. Нам приказано, мы сполняем. А язык свой всё же придержи. Услышит кто из княжьих — будет у тебя спокой и радость.

— Да здеся княжьих, окромя тебя, никого и нету…

Десятник, не обращая внимания, на перебранку чародея с молодым дружинником хмуро смотрел на дракона, который уже кружил над лагерем орклов. «Нам бы таких в дружину, — говорил он про себя. — А ведь не у нас он в дружине будет, ой, не у нас. Как бы не пришлось нам вскорости супротив этого дракона сражаться. Вот уж не хотелось бы. А, видать, придётся. Прав, получается, Усмарь, не к добру он тут разлетался».