Андрей Лукин - Две половинки демона

Впечатлённый народ восторженно переговаривался, во всю таращась на удивительное создание. Дрэга выгибал шею, расправлял крылья и стегал хвостом, напоказ выбивая из мостовой искры. Даже пыхнул по просьбе Смаклы, подпалив какой-то сорный куст на обочине. Солнце играло на грянях чешуи, крылья — зелёно-чёрные снаружи и лазоревые с внутренней стороны — при полном размахе закрывали чуть ли не полнеба, изумрудные глаза сияли живыми звёздами, а уж про впечатляющие клыки в распахнутой пасти и говорить не стоит… Неудержимая мощь, стремительная сила, уверенность и надёжность — вот что такое был дракон, и теперь, кажется, даже Купыря почти поверил в то, что у мальчишек может получиться задуманное.

— А где обещанный ба-бах? — всё же спросил Стёпка, слегка разочарованный обыденностью превращения. Очень ему нравилось, когда после магического взрыва все вокруг шарахались по сторонам и испуганно бледнели.

— Никаких ба-бахов, — пояснил Ванес с видом бывалого драконолётчика. — Это всё Глукса. Он очень крутой чародей. Он умеет поглощать лишнюю магическую силу. Я его за это глукшителем назвал. Ловко, правда?

— Ловко назвал или ловко глушит?

— И то и другое.

— Не выходит, Ванес. Должно быть всё наоборот. Потому что когда Дрэга увеличивается, он сам всю силу поглощает. Это закон природы.

— Всё не так, — отмахнулся Ванька. — У тебя устаревшие сведения. Когда рядом Глукса, некоторые законы природы не работают. Он их отменяет, понятно! Таких чародеев ещё поискать! А на драконе хоть сейчас лететь можно… Если ты не передумал.

— И не надейся. Дрэга, привет ещё раз. Ох, и вымахал же ты! Кажется, ещё больше стал.

Дракон осторожно боднул его в плечо, подставил шею для привычного почёсывания. Честно говоря, действие это было совершенно бесполезное, потому что, какой смысл чесать чешуйчатую броню не пробиваемую ни стрелами, ни заклинаниями. Но Стёпка всё равно поскрёб пальцами по драконьей шее. Это у них был такой дружеский ритуал, как бы напоминание о тех первых днях, когда они только-только познакомились и ни о каком увеличении ещё даже и помыслов не было.

— Слушай, Смакла, надо его чем-нибудь накормить, а то он всегда после превращения голодный. Ещё съест кого-нибудь.

Про «съест» он, конечно, не всерьёз сказал, но оглянувшийся дракон посмотрел на него с такой укоризной, что Стёпка сразу устыдился.

— А я что, я ничего, — сказал он. — О тебе же забочусь, между прочим. И нечего так на меня смотреть.

— Ничего не надоть, — беспечно отмахнулся гоблин, уже успевший занять своё место наверху. — Он теперича до ночи сыт будет. Энто у Глуксы колдовство такое.

— Не колдовство, а магия, — поправил Глукса. — Но воды ему всё одно дайте. Он вскорости пить шибко захочет.

Смакла ёрзал на драконьей шее и нетерпеливо поглядывал на друзей. Ну, когда полетим? Он даже не спрашивал о том, куда лететь, главное — вновь подняться в воздух. Небо уже пленило его душу накрепко и безвозвратно. Отними сейчас у него это счастье — и зачахнет дракончий, потеряв смысл жизни. Родись Стёпка лет на сорок раньше, он так изменил бы слова известной в своё время песни: «Есть одна у гоблина мечта — высота, высота…»

Однако сейчас демонам было не до песен. Поглаживая дракона по тёплой чешуе, Стёпка вздохнул. Как-то всё слишком внезапно, без подготовки. По идее, следовало бы сначала свои действия обдумать, распланировать, прикинуть что да как. Собраться, вооружиться по-серьёзному (хотя куда уж серьёзнее?), а там и вылетать… А вместо этого — срываемся с места и бросаемся почти наугад… Недовольный гузгай, почувствовав его сомнения, завозился в груди, заворчал и, наверное, если бы мог, отвесил бы хозяину хорошего пинка. Чтобы не колебался и не мандражировал. «Ладно, ладно, успокойся, я всё понял и отступать не собираюсь».

Поставив ногу на драконье крыло, Стёпка оглянулся на Глуксу.

— Я тута остаюсь, — сразу категорически заявил тот. — Налетался ужо по самую маковку.

— Да я тебя и не зову. Мы сами справимся, — Стёпка и в самом деле не хотел брать его с собой, понимая, что в случае чего юный чародей, даже столь многообещающий, вряд ли сможет противостоять на равных опытным магам и оркимагам. — Я о другом спросит хотел. Скажи, когда дракон становится большим, ты силу тянешь или отдаешь?

— И так и этак, — шмыгнул носом Глукса. — Сила ить разная быват. Ту, что в гром уходит и в холод, я в себя тяну. А ту, которая дракону нужна — отдаю. Почто тебе энто знать?

— Почто-почто… Вот когда у Дрэги дети появятся, тогда и узнаешь. Смакла тебе скажет.

— А-а-а, — не удивился Глукса. — Мы с ним об том уже сговорилися. Я ему помогать буду.

— А если дракончиков несколько будет, хватит у тебя силы? Сразу на всех?

Глукса пожал худенькими плечами:

— Поди хватит. Энто ж ещё когда они народятся. Я к тому времени обучусь.

— Вот и славно. Ну, бывай, чародей. Мы-то с Ванесом, может, уже и не вернёмся. Приглядывай тут за Смаклой.

— А как жеж, пригляжу. Прощевайте, тады!

Стёпка вытащил из кармана магическую линзу:

— Вот. Это тебе подарок на память, чтобы нас не забывал. Может, когда пригодится.

— Я об вас и без того не забуду, — смутился гоблин, которого подарками до сей поры не слишком баловали. — Благодарствуем, ага.

Стёпка не слишком ловко вскарабкался на дракона, который и в самом деле стал чересчур большим. Ванька, пыхтя и оскальзываясь на крыле, лез следом.

— Все сели? — спросил чуть погодя Стёпка и сам же ответил: — Все.

Потом посмотрел вниз, поймал внимательные взгляды Купыри и Шкворчака, кивнул:

— Счастливо оставаться.

— Полагаешь, не вернётесь?

Стёпка пожал плечами:

— Не знаю. Если всё получится, то, наверное, не вернёмся. И… спасибо за всё! Поехали, дракончий!

И Ванька за спиной испуганно ахнул, когда земля резко провалилась вниз. А ведь мог бы уже и привыкнуть.

Взлетевший дракон развернулся, завалившись на левое крыло, так что в животе стало щекотно, и Стёпка, глянув вниз, успел увидеть всех, кто стоял у ворот: Глуксу, с запрокинутым и, вроде бы, виноватым лицом, серьёзного Купырю, что-то втолковывающего Шкворчаку, очарованных зевак и, чуть поодаль, княжьих ближников, почему-то суетящихся и вовсю размахивающих руками. Видимо, взлёт огромного и несомненно очень тяжелого зверя с места и без разбега впечатлил даже обычно невозмутимых телохранителей.

— Прощайте! — крикнул им всем Стёпка, помахав в ответ.

Он не знал, что в толпе у ворот стоял сейчас и тот весский маг, которого он мог видеть мельком в Усть-Лишае, а совсем недавно и в Предмостье, и рука которого как раз и толкнула его на Ваньку перед выстрелами убийц. Он этого не знал, а если бы и знал, возвращаться бы уже не захотел, потому что впереди ждали его дела более серьёзные и важные, намного более важные, чем месть за неудавшееся покушение.