Андрей Лукин - Две половинки демона

Демоны не унимались. И хотя многие из них, испытав на себе разрушительное действие перца, бесславно погибали, меньше их почему-то не становилось. Наоборот, можно было подумать, что они размножаются делением, словно амёбы, — столько вопящих, визжащих и верещащих тварей уже мельтешило по сторонам и вверху. В воздухе кружилась пыль пополам с перечным порошком, паутинные лохмотья, затухающие обрывки заклинаний — на какое-то время реальность положительно сошла с ума. То и дело взгляд натыкался на перекошенную в яростном вопле беззубую пасть или на безумно вытаращенные глаза, проносящиеся не только мимо тебя, но иногда, кажется, даже и сквозь тебя…

Это был какой-то взбеленившийся во всеобщем упоительном саморазрушении дурдом. Самосветки, напитавшись до предела энергией высвободившихся заклинаний, мигали всеми цветами радуги, а одна — прямо над Стёпкиной головой — вдруг вспыхнула маленьким солнцем и лопнула, превратив на миг картину беснующегося сумасшествия в отчётливый негатив.

Стёпке повезло первым прорваться к выходу, счастливо отделавшись всего лишь вырванным клоком волос и несколькими синяками. Ванька пятился следом, отмахиваясь костью от наседающего джина. Как ни странно, джина это нешуточно пугало, он старательно уворачивался от ударов и даже прятал за спину свои лапы, не прерывая, правда, попыток хоть чем-то уязвить своего перепуганного освободителя.

С шумом и грохотом, почти вслепую они вывалились в коридор. За спинами орало, шумело, визжало и бесновалось призрачное воинство. Ни одна из тварей не сумела вырваться наружу вслед за ними. Видимо, на комнату чародея было наложено какое-то неотменимое заградительное заклинание. Ванькин джин метался перед порогом в поисках исчезнувшего противника, дверь не видел в упор и это бесило его просто неописуемо. Стёпка швырнул в него последней щепотью перца. Пробитая насквозь сразу в нескольких местах тварь шустро ускакала подальше от двери. И никакой это был не джин — просто обычный (или не очень обычный) демон-охранитель-разрушитель-или как там его.

Минут, наверное, пять мальчишки с наслаждением чихали, кашляли, фыркали из одежды пыль с перцем, отчего вновь принимались чихать.

— Вот это… я понимаю… приключение! — наконец еле выговорил Ванька. — Я думал… они меня там и порвут. А где ты столько перца взял?

— Да его же здесь навалом. Это такое чародейное средство от злобных демонов.

— А на нас оно не действует, — обрадовался Ванька. Он тут же чихнул и поправился. — Ну, почти не действует.

— Мы же не злобные.

— Это как посмотреть, — не согласился Ванька. — Видел бы ты свою рожу со стороны, когда от этих гадов отбивался.

Они захохотали, отходя от пережитого… ну, не ужаса, конечно… от пережитого стресса. Всё-таки не каждый день приходиться сталкиваться с полчищами обезумевших магических созданий. На героическую битву случившееся сражение не тянуло совершенно. В нём было что-то несерьёзное, как в приключенческом фильме. Много шума, много врагов, чуть-чуть невзаправдашних страшилок, благополучное спасение, все целы и невредимы. И все чихают.

Волнения и переживания, однако, на этом ещё не кончились.

На повороте к лестнице друзей поджидал довольно неприятный сюрприз. Когда они приблизились к скелету прикованного охранника, тот вдруг ожил. Видимо, какое-то заклинание всё же вырвалось наружу из зачарованной комнаты и вселилось в скелет, заставив полуистлевшие останки вспомнить старую службу. Скелет с хрустом поднялся, подхватил топор и преградил дорогу остолбеневшим мальчишкам.

Зрелище было поразительное. Ничем не скреплённые кости, кое-как прикрытые обрывками одежды, уверенно держались на своих местах и двигались так, словно хозяин их никогда не умирал. Разрубленный череп без нижней челюсти угрожающе поводил пустыми глазницами, и казалось, что он в самом деле всё видит. Пыль, невесомыми струйками высыпающаяся из черепа, дробилась о рёбра и обволакивала ноги мутным клубящимся облаком. Скелет не представлялся серьёзным противником, но топор в его руках был настоящий, хоть и предельно ржавый. Получишь таким по голове — и кончится твоя жизнь самым печальным образом. И будут лежать у входа уже не один, а два скелета — большой и маленький. Или три.

Ванька опомнился от испуга, засопел и двинулся вперёд, как самый настоящий отважный воин. Чего ему это стоило, можно было понять по его побледневшему лицу и закушенной губе. Он держал перед собой ту палку или кость, которой отбивался от урода, и на полном серьёзе собирался биться ею против топора.

Такой дури Стёпка допустить не мог. Он обнажил эклитану… И ударить не успел. После успешного бегства из комнаты чародея Ванесс видимо возомнил себя непобедимым героем. Он принял красивую фехтовальную стойку и вытянул вперёд кость наподобие шпаги. На что уж он рассчитывал, бог его знает, но эффект от его показушного выпада получился знатный.

Скелет отпрянул, споткнулся о цепь и грянулся всеми своими нескреплёнными костями на камни. Взметнувшаяся пыль вновь осела на бренных останках, словно бы укрывая их от чужих взоров.

— Вот теперь проверено, — гордо сказал Ванька. — Видал, как я его.

Стёпка не стал дожидаться продолжения и несколькими ударами разрубил пытающиеся подняться останки на несколько частей. Скелет ещё раз дёрнулся и умер окончательно. Из трещины в черепе лениво выползла струйка выдохшегося заклинания.

— Я бы и сам с ним справился, — возмутился Ванька такому произволу. — Чего ты всё лезешь со своей эклитаной куда тебя не просят?

— Так надёжнее, — сказал Стёпка. — Пошли отсюда. Вдруг ещё какое-нибудь заклинание наружу вырвалось. Здесь мертвецов полно, сейчас как начнут на нас бросаться.

Они добежали до выхода, выскочили из пещеры и остановились, зажмурившись. Снаружи было светло, солнечно и очень тепло. Ни дракона ни Смаклы поблизости не наблюдалось. Видимо, гоблину наскучило сидеть без дела и он уговорил дракона полетать.

В глубине пещеры металось злобное эхо. Там выли и бесновались призрачные демоны. Надо было спешить, пока они не вырвались на свободу.

Стёпка с помощью ножа откупорил медведьмину скляницу (хорошо что не забыл положить её в карман, в последний момент ведь вспомнил) и вылил немного заговорённой воды у входа в пещеру.

В скале хрустнуло, огромный многотонный кусок её, размером чуть ли не с трёхэтажный дом, просел, закрывая вход, намертво запечатывая его так, что уже никто и никогда — даже при всём желании, даже с помощью самый сильных заклинаний — не смог бы его открыть. Стёпка выждал немного, потом приложил руку к оказавшемуся почти у самой земли отпечатку ладони. Ничего не произошло. Магия кончилась. Но на всякий случай он вылил немного воды и на отпечаток.