Андрей Лукин - Две половинки демона

Нетерпеливый Ванька уже почти вошёл в пещеру. Уже почти переступил порог, осторожно потрогав носком кроссовки верхушку опустившегося входного камня: не рухнет ли ещё глубже? Камень лежал прочно, проваливаться дальше не собирался, но сделать первый шаг Ванька, тем не менее, побаивался.

— Веди, — сказал он, пропуская Степана вперёд. — Ты здесь бывал, все ловушки и повороты знаешь.

— Нет здесь никаких ловушек, — разочаровал его Стёпка. — Одни повороты. Но всё равно интересно.

Факелы светились всё так же уверенно, хоть и не ярко. Гулкое эхо отражалось от стен. Особенно, когда Ванька нарочно заухал, изображая не то вампира, не то Горлума. Ну-ну, ехидно думал Стёпка, поглядывая на раздухарившегося друга, посмотрим, как ты ухать будешь, когда мертвяков увидишь. Будет тебе сюрприз и удивление, экзепутор ты наш бесстрашный.

По стенам прыгали кособокие тени, Ванькины глаза горели азартом первооткрывателя (и плевать, что до него здесь уже прошёл Стёпыч, всё равно интересно!), некоторые самосветки тревожно мигали, растрачивая в последних усилиях выдыхающуюся магию… В затхлом воздухе отчётливо ощущался гниловатый привкус застарелой смерти. Это для знающего Степана. Для ничего же не подозревающего Ваньки пещера пахла ненайденными сокровищами и волнующими тайнами.

Перед лестницей Ванька остановился, окинул попорченное временем каменное великолепие восторженным взглядом и выдохнул, потрясённый до глубины души:

— Мория, блин. Стёпыч, это же вход в Морию!

Стёпка вспомнил своё первое пребывание в пещере и поморщился. Потому что есть такая поговорка, что у дураков и мысли сходятся. Мысли у них с Ванькой сошлись — признавать себя дураком не хотелось. Неправильная поговорка. На самом деле мысли сходятся у тех, кто одни и те же книжки читает и одни и те же фильмы смотрит. Но его всё равно не передать как радовало то, что теперь они здесь идут вдвоём, как ему тогда и мечталось. И уже ничуть не страшно, хотя, конечно, и ощущения совсем другие — нет того интереса, потому что всё заранее знаешь и всё здесь уже видел.

— Вперёд, — сказал он. — Это мы только половину прошли.

Стёпка нарочно шёл так, чтобы Ваньке не было видно, что впереди творится, и когда показался скелет первого мертвеца, Стёпка с лёгким содроганием перешагнул через него и пошёл себе дальше, словно бы не заметил или просто не придал значения. А Ванька, естественно, заметил и придал. Ещё как придал.

Такого вопля эти стены давно не слышали. Наверное, даже оставшийся снаружи Смакла подпрыгнул, когда из пещеры долетел до него полный ужаса крик.

— Придурок! — вопил отпрыгнувший к стене Ванька. Волосы у него теперь точно стояли кочкой, как у Людоеда, и глаза от ужаса расползлись почти на всё лицо. — Предупредить не мог, да?! Что тут мертвецы под ногами валяются?! Я же на него чуть не наступил!

— Да он ведь давным-давно уже мёртвый мертвец, — захихикал, не удержавшись, Стёпка. — Он на живых не бросается. Проверено.

Ванька вдоль стены обошёл мертвеца, вытягивая шею и разглядывая расколотый череп. Его испуг на удивление быстро улетучился. Всё-таки он ведь тоже демоном был, ну, или половинкой демона.

— Класс! — восторженно прошептал он. — Видал, как ему башку раскололи.

— Ну и чему ты радуешься? — спросил Стёпка. — Он, может, хорошим человеком был, а его убили.

— Это гоблинский скелет.

— С чего ты взял?

— Такие зубы только у гоблинов. Острее, чем у нас. И мельче. А ещё мертвецы тут будут?

— Будут, — пообещал Стёпка. — Их здесь навалом. В каждой комнате по штуке.

Они стояли у входа в тюремну камеру. Дверь в неё так и осталась открытой после того, как её расколдовал подобранный Степаном браслет. Покрытый пылью череп узника равнодушно смотрел на мальчишек из темноты. Его уже давно ничего не волновало и не тревожило.

— В общем, все умерли, — заключил Ванька. Теперь он мертвецов уже почти не боялся, тем более, что подходить к ним близко ему не пришлось. А издалека — даже самые страшные скелеты кажутся не слишком опасными. Сидят себе тихонько и печально скалятся в пустоту. Ужас, конечно, но обычный такой ужас, унылый и не грозящий никакими неприятностями, вроде укушивания (или правильнее говорить — покусания?).

— Я, кажется, знаю, кто это, — сказал Стёпка, с трудом отводя взгляд от пустых глазниц. — Это Верганий. Он был отцом-заклинателем двести лет назад. Его здешний колдун заманил в пещеру, а потом посадил на цепь. Не знаю, как это у него получилось, наверное, он в самом деле сильным колдуном был, если такого чародея сумел пленить.

— Для чего ему было нужно чародея на цепи держать?

Стёпка пожал плечами:

— Не знаю. Наверное, он хотел, чтобы чароей подсказал ему, как заставить склодомас вызывать Иффыгузов. Может быть, он его даже пытал. Феридорий говорил, что этот Верганий пропал бесследно, и никто не знает, что с ним случилось. А он в этой пещере, оказывается, умер. Вот тебе и отец-заклинатель. Даже магия не помогла.

— А слодомас куда подевался? Может быть, он где-нибудь здесь?

— Вряд ли. Я бы тогда его, наверное, ещё в первый раз нашёл. А тут был только браслет. Хотя… Кто знает.

— А под конец нашей экскурсии — жилище колдуна Благояра, — торжественно объявил Стёпка, перешагивая через последний порог. — Заходи, Ванес. Будь как дома.

Когда он произнёс имя колдуна, эхо испуганно вздрогнуло, и пыль посыпалась со стен, но Стёпка на это не обратил внимания. А Ванька слегка поёжился, потому что, как оказалось, ещё не совсем привык к окружающим его со всех сторон останкам давно умерших людей, и где-то в глубине души побаивался того, что они вдруг оживут и набросятся на незваных гостей.

Разгромленная подземная лаборатория его не слишком впечатлила. Он попинал железки, подёргал вывороченные прутья клетки, присвистнул, разглядывая пришпиленный к стене скелет хозяина, на запылённые покосившиеся стеллажи вообще внимания не обратил, затем повернулся к Стёпке:

— Здорово, но скучно. А что тут ещё есть?

Стёпка показал на стену за его спиной:

— Потайная комната есть. Хочешь посмотреть?

— Валяй, открывай, — Ванька, похоже, уже полностью уверился в том, что для Стёпки ни одна дверь больше не является преградой.

На этот раз ничего не ломалось, не хрустело и не выпадало. Заколдованная дверь просто самым обычным образом приоткрылась, скрипнув проржавевшими петлями. Но внутри мальчишек ждало разочарование. Ожидаемого сюрприза не вышло по той простой причине, что всё развешанное по стенам оружейное великолепие почему-то разом решило заржаветь и превратиться чуть ли не в труху.

— Да, — сказал Ванька, морщась. — Сокровищ тут точно нет.

— Когда я тут был один, все эти мечи сверкали как новенькие, — Стёпка дотронулся до почерневшей рукоятки. — А теперь почему-то… Знаешь, наверное, это из-за того, что я браслет отсюда забрал. Наверное, без его магии здесь всё и расколдовалось. Ну что, пойдём наружу?