Андрей Лукин - Две половинки демона

— Всё, Стёпыч, беги куда глаза глядят! Теперь тебе покоя не будет! Насмерть обслюнявят!

— Да пошёл ты, — сердито отмахнулся Стёпка. — Я этой Негрызге… Она одна у них тут такая дурная. Надо её опять к лавке примагнитить, чтобы не прыгала на людей.

Зря он Ваньку не послушался, зря не убежал. Почти сразу во двор ворвались три девицы, и Стёпка попал в центр восторженного урагана. Застуда, Угляда и Задрыга закружили его, затормошили, затискали, даже ущипнуть успели. Хорошо хоть целоваться не полезли, хотя Задрыга, заметно было, удержалась с трудом, видимо, отвыкла и не сумела перебороть стеснение.

Как оказалось, орклы заявились в корчму часа за четыре до появления Стёпки с друзьями и потому их недолгое «иго» почти не оставило следов. Если не считать, конечно, выбитого у Сгрыквы зуба и рубца от кнута на Збугнятовой щеке. О, надо было видеть, как сиял юный вурдалак, когда ему с подробностями поведали о постигшем Ц'Венту заслуженном возмездии, какими глазами смотрел он на Ваньку, что тому, само собой, чрезвычайно льстило. Вот так, Стёпыч, это тебе не свистелкой шаманить, это почти настоящий подвиг, скажи ведь! Да-да, соглашался Степан, великодушно не уточняя, что победу над девчонкой — пусть даже она и злобная орклита — настоящим подвигом можно назвать с очень большой натяжкой.

В корчме вновь стало оживлённо, шумно и людно. То и дело заглядывали соседи — полюбопытствовать на удивительного дракона и отважных мальцов, не оробевших турнуть чёрно-серых хозяев. Уже вся улица была в курсе произошедшего, а то и почти вся Протора. Лёгкость, с какой были изгнаны наглые пришельцы, до того всех обрадовала и воодушевила, что народ на время забыл о скором, почти неизбежном нашествии орклов.

Это ужасно Стёпку удивляло. Ему ведь как представлялось владычество Оркланда. Ему представлялось, что когда враги во главе с оркимагами займут Протору, это будет похоже на то, как, например, фашисты захватывали какой-нибудь наш город и принимались в нём хозяйничать, грабить, казнить и угонять в плен. Беспросветный страх, отчаяние и ужас. По улицам не пройти, тут и там виселицы и патрули. Все сидят по домам и боятся. Но… Но, кажется, местные жители на всё это смотрели иначе, причём, настолько иначе, что в голову нет-нет да и закрадывались сомнения насчёт того, что, может быть, и в самом деле всё не так уж и страшно, что тогда, может быть, и сопротивляться завоеванию не стоит, что жизнь-то ведь не кончится и всё равно нужно будет работать, ухаживать за скотиной, сеять, косить и молотить, в общем, точно так же, как и всегда… Однако потом Стёпка вспоминал холодные глаза статс-негоцианта, кнут в руках Ц'Венты, смотрел на перекошенное лицо Збугняты и неуютные предательские мысли развеивались в одно мгновение.

В самый разгар этих непростых размышлений его отыскал Сгрыква, уже успевший с помощью примочек подлечить разбитую губу:

— Там хозяйка просит тебя зайти. Поговорить хочет.

Тётка Милава встретила его улыбкой:

— Здрав будь, Стеславушка, — она взъерошила его волосы, улыбнулась не слишком весело. — Спасибо тебе, что вы с вашим зверем сюда явилися. Вовремя этих орклов вытурили. А не то Збугнята ведь уже ватагу собрал, дружков своих подговорил корчму отбивать. С кухонными ножами супротив здоровенных мужиков… Искалечили бы их орфинги.

— Они вернутся? — спросил Стёпка. — Мы ведь не сможем всё время вас охранять.

— Знамо, вернутся, — легко согласилась женщина. — Но мы теперь учёные. Мы всё своё увезём отсюдова к сестрице моей на подворье, а там видно будет. Корчму нам новые хозяева не оставят. Всё одно заберут. Грамота у них, князем жалованная, — она вздохнула. — Вы, верно, изголодались уже. Скоро мы вас накормим. Зверь-то ваш, как, не шибко кусачий? Чем его угощать будем?

— Он только для врагов кусачий, — улыбнулся Стёпка. — Пироги очень любит. Но вообще-то, если он проголодается, он себя сам накормит. Улетит в лес и там оленя поймает или кабана.

Во дворе пацаны шумным роем вертелись вокруг «кусачего, но добродушного» зверя. Дрэга мужественно терпел дёрганья за хвост и вскарабкивания на спину. Заглада сидела рядом с его лежащей на траве головой и что-то очень с уморительно серьёзным видом ему рассказывала. Иногда дракон приоткрывал один глаз и косился на девчушку, как бы говоря: я слушаю-слушаю, говори.

Стёпка смотрел на всё это с верхней ступеньки, и на душе у него было смутно. Тяжкие сомнения продолжали терзать его душу. Остаться здесь, чтобы охранять корчму, нечего было и думать. Но и улетать, бросив друзей на произвол судьбы, тоже выглядело не слишком приятно. Предательством это выглядело, подлостью самой натуральной и малодушием. Стёпку разрывало пополам. Что делать и как быть? Самые главные в жизни вопросы, на которые почти никогда нет удобного ответа.

— Ты чё на весь свет набычился? — спросил его Ванесс, выходя на крыльцо с большим куском свежего хлеба, щедро намазанного вареньем. — Хочешь? С демоникой.

— Не хочу, — отмахнулся Стёпка. — И ты много не ешь. Говорят от демоники у демонов сила магическая пропадает.

— А у меня этой силы и не было, — без сожаления заявил Ванька. — Так что пусть себе пропадает.

— Надо орклов из Проторы так прогнать, чтобы они сюда больше вообще не вернулись, — сказал Стёпка. — Только у нас так не получится. Вот ведь гадство какое!

— Всех не победишь, — вздохнул Ванька. — Даже если очень хочется.

Стёпка с подозрением покосился на друга:

— Тебя что, вампиры успели покусать?

— Тьфу на тебя! — испугался Ванька. — Никто меня не кусал.

— А зачем тогда слова вампирские повторяешь? Всех не победишь, всех не победишь… Я и не собираюсь побеждать всех. Я друзей защитить хочу, понятно! Мы-то домой вернёмся, а они здесь останутся.

— Ну и останутся. До нас как-то жили — не пропали. И без нас не пропадут. У них вон ополчение какое собралось уже, турнут орклов за милую душу. Разве нет?

— Не знаю. Хорошо бы, конечно, если так.

Когда Смакла придумал покружиться над Проторой, чтобы все увидели дракона и никто больше не посмел покусится на корчму, ребятня на какое-то время замерла, ошарашенная открывающимися перспективами. Увидеть полёт дракона! Увидеть, как он взлетает и садится! И даже, может быть… Если разрешат… Если очень-очень попросить… Стёпка поймал отчаянный взгляд Вяксы, подошёл к Смакле и сказал:

— Слушай, возьми его с собой, а? Пусть он тоже полетает.

К его удивлению Смакла возражать не стал, и притихший Вякса несколько минут спустя уже сидел за его спиной, упираясь босыми пятками в драконьи бока. И лицо у него было такое, словно он получил вдруг всё, о чём мечтал и даже больше. И вскоре с небес донёсся его отчаянный визг, и все остальные пацанята с нескрываемой завистью смотрели в небо, в котором, оказывается, есть место не только для пришлых демонов, но и для обычных гоблинов, живущих по соседству и ничем от тебя не отличающихся.