Андрей Лукин - Две половинки демона

Первый, слегка пугающий, взрыв восторга миновал, но гномлины и не подумали успокаиваться. Они сходили с ума. Они хохотали и хлопали себя по бокам, они гладили Дрэгу, они бегали вокруг него в восторге и упоении. Они были похожи на обкурившихся наркоманов. Государи затерялись в толпе своих подданных и ничем от них не отличались. Только из нестройного шума и гама вырывался порой хриплый голос Чуюка: «Демона они захотели! Жвыль им смердючую в хлебало, а не демона!» Или подбегал к Стёпке Тютюй в скособочившемся шлеме и говорил торопливо: «А мы не верили! Давно уж слухи по тайге ходят, а мы поверить не могли! Да и кто поверит пятколизам Долибаевым! А ведь свершилось! Узрели!» И убегал к дракону. Важный Топтычай, тяжело дыша, гудел: «Ну, демон! Горой за тебя!.. Все, что хошь тебе… Все, что хошь, окромя золота! Слово государя, не будь я верхнегорский гномлин!» Дрэга блаженно жмурился и позволял неуёмным коротышкам вскарабкиваться на спину, бегать по ней, дёргать за хвост, гладить чешую, чесать за рожками и просто стоять, таращась в немом восхищении. Чуюк прикладывал свой меч к нарочно выпущенным драконовым когтям и кричал восторженно: «На два вершка длиннее будут! Справные коготки!»

Стёпка смотрел на них и уже начал подумывать, что как бы то ни было, а дракона он гномлинам не отдаст. Ни за что на свете. Даже за золото. Даже за большую гору золота.

Однако какое-то время спустя всё устроилось наилучшим образом. Гномлины исчерпали свои силы, устали восторгаться и восхищаться, угомонились и пришли в себя; государи вспомнили, что они государи, а простые воины вспомнили, что у них есть и свои драконы, хоть и не такие большие.

— Ну, демон, ну, уважил! Ну, обрадовал, — твердил Чуюк, дёргая себя за уже изрядно встрёпанную бороду. — Ну, штрезняк, просто не знаю что и сказать. Эх, пойдут у нас теперича дела и свершения, эх, пойдут!

— Ты, Стеслав, в Летописный замок на Драконе летишь? — спросил Тютюй, так и не удосужившийся поправить сползший на бок шлем.

— Да, — кивнул Стёпка.

— Ну, тогда мы не прощаемся. Свидемся вскорости, — пообещал Тютюй. — Сбереги дракона-то, хочется нам ещё разок на него взглянуть.

Гномлинские государи дружно поклонились, взобрались на своих дракончиков и один за другим взмыли в ночь. Суматошное войско с шумом оторвалось от земли. Перед тем как улететь, все они ещё раз пронеслись над костром — их точно было несколько сотен. Разомлевший Дрэга лениво поглядывал вверх. Ему, похоже, нравилось быть в центре внимания. С отлётом гномлинов погасли и магические огоньки. Только тот, что запутался в Глуксовой голове, угасать не спешил, напоминая своим васильковым перемигиванием о недавнем ураганном сумасшествии вокруг дракона.

— Ну что ж, демон, — сказал Бурзай, повернувшись к Стёпке. — Пора и нам отправляться до дому. Ты не будешь ли против, ежели мы ещё раз твоим драконом воспользуемся? Пёхом-то нам и за месяц не добраться.

Стёпка, само собой, противиться и не подумал. Только Дрэгу всё-таки попросил, чтобы тот к утру вернулся, если успеет, конечно. И уже вслед улетевшему дракону озаботился очень простой, но отчего-то не пришедшей ему раньше в голову мыслью: каким образом Дрэга всего за несколько часов успел слетать до отнюдь не близкого Усть-Лишая и обратно? Может быть, гномам какое-нибудь ускоряющее заклинание известно, какой-нибудь Большой Драконий Уговор?

А вслед за этой мыслью пришла и другая, ещё более озадачивающая: ладно усть-лишайские, а Зебур-то со своими как сюда попал? Не пешком же через тайгу притопал.

— Ну энто-то проще-простого, — хрюкнул Бранда. — Али не догадался?

Стёпка пожал плечами, не знаю, мол, уж просвети неуча.

— Купил у кого-нитось амулет спешного перехода да и всё, — пояснил упырь. — Денежки у него, видать, ещё водятся.

— А меня он как нашёл? Откуда он узнал, что я сейчас именно здесь? Да и другие откуда узнали?

— По монетам и узнали, что у тебя в кармане лежат. Али ты полагал, что гномы своё золото забавы ради знаками тайными клеймят?

Бранда шуровал в костре обгорелой веткой, от чего в тёмное небо то и дело взлетали стремительные искры. Разглядеть сейчас в ольховом упыре умудрённого жизнью мудреца, заседающего в совете Летописного замка, было довольно трудно. Нахохлившиеся гоблины сидели напротив, завороженно глядя в огонь. Стёпка обводил взглядом почти неразличимую в полночном мраке поляну, по которой, казалось, ещё бродят отголоски недавнего гномлинского сумасшествия. Это же надо, как их дракон возбудил!

— С чего они так взбаламутились? — спросил и Смакла. — Я даже испужался, что они захотят у нас Дрэгу отобрать.

Бранда улыбнулся, пошевелил хоботком:

— Предсказание у них ходило, что род верхнегорских гномлинов в силу войдёт и над другими родами возвысится, когда явится в тайгу Большой Дракон. Колдун какой-то в давешние лета сбрехнул, не подумавши, а они поверили. Который уже век Большого Дракона дожидаются. И поди ж ты — дождалися.

— Выходит, не сбрехал колдун-то, — веско заметил Глукса. — Колдуны, они правду наскрозь видят.

— Да, — согласился задумчиво упырь. — Выходит, не сбрехал. Только не начнётся ли теперь у гномлинов великая замятня? Навряд ли прочие роды согласятся идти под руку верхнегорских. Навряд ли.

— А много ли тех родов? — спросил Глукса. Удивительный мир разворачивался перед очарованным гоблином из глухой деревни, хотелось знать и увидеть всё.

— По числу не скажу, однако же, десятка два точно наберётся. Долинники есть, овражники, боровые гномлины, поречные, заутёсники… да всякие.

— А у нас гномлинов и в глаза не видали. Отчего?

— Лошадки гномлинские вековую тайгу не шибко жалуют. Зверя хищного боятся. Особливо куниц да кикиморов.

— Энто да, — согласился Глукса. — Зверя у нас шибко много.

— Слушай, Бранда, — решился наконец спросить Стёпка. — А ты там, в замке, не видел, случайно, ещё одного демона? Ванькой его зовут. На меня похож, только волосы светлее, и конопатый весь. Он со мной сюда попал, да я потерял его где-то. Найти не могу.

Бранда подёргал хоботком, подождал несколько томительных секунд, затем нехотя выговорил:

— Ну и дружка ты себе выискал, Стеслав. Энтот твой Ванесий не шибко мне глянулся, я тебе прямо скажу. Так и шлындат по замку, так и шлындат. Нос свой конопатый куда только не засунул. Покоя от него нет. Со стены мало не сверзился, с вурдалаками дружбу водит, уважения упырям не выказыват.

Стёпка шумно выдохнул, он, оказывается, даже дыхание задержал, ответа ожидая. Оглянувшись на Смаклу, он сказал, улыбаясь счастливой улыбкой от уха до уха:

— Ну вот, я же говорил, что Серафиан нас обманул. Там Ванька, в замке остался. Никуда ты его, Смакла, тогда не заколдовал.