Андрей Лукин - Две половинки демона

Он оглянулся на Боеслава. Тот закивал, улыбаясь. Княжич близко к сердцу принимал всё происходящее с демонами и вокруг них, он разве что на драконе ещё не успел полетать, хотя, кажется, такая мысль его уже посетила.

Серафиан, который к затее с поединком относился крайне недоброжелательно, отговаривать Степана, тем не менее, даже и не пробовал и строгого родителя (фиктивного дядю из Дремучих Медведей) изображать из себя не пытался. Понимал, что пути назад нет и что отказаться от боя без потери лица демону уже невозможно. Да и не согласится демон на такое. Чересчур упрям и норовист.

— Желал я тебя, помнится, Истинным Пламенем прижечь, — вздохнул пожилой чародей. — А пламень этот, как я погляжу, у тебя и без того в груди пылает. Или под вашим небом все отроки таковские, что очертя голову готовы за чужую обиду под меч бросаться?

Смущённый Стёпка пожал плечами. Никакого пламени в груди он не ощущал, а вот противный страх чувствовал очень даже хорошо.

— Не знаю, — сказал он. — Я тоже не таковский… Просто само так получилось… Случайно.

Серафиан только вздохнул в ответ, потом подтолкнул:

— Иди уж, избавитель. Да поостерегись там, не покалечь кого ненароком. И ещё… Вижу я, что тебе и самому поединки не слишком по нраву. Вот и постарайся одолеть Всегнева так, дабы более никто иной против тебя выйти не пожелал. Ежели, конешно, ты сам того не восхочешь.

— Не восхочу, — замотал головой Стёпка. — А как это сделать?

— Тебе виднее. Кто у нас здесь демон — ты или я?

Ванька, когда увидел вышедшего из шатра Стёпку, несколько минут только рот мог беззвучно разевать, настолько обалдел.

— Ну, ты даёшь! А мне ни слова не сказал! Друг, называется. А я-то всё гадал, об чём вы там всё шепчетесь…

— Не бухти, Ванес. Это не настоящая кольчуга, это видимость одна. Мне Глукса с Серафианом наколдовали.

— А зачем?

— Чтобы все думали, что я тоже в доспехе.

— Толку-то тогда от неё, — покривился Ванька.

— Толку как раз и много. И мне не тяжело, и все думают, что я защищён.

— Сам придумал?

— Гузгай подсказал, — пошутил Стёпка. Но Ванька, кажется, поверил.

— Всё равно этот гад тебя порвёт. Там, знаешь, какие дядьки бьются — ого! Как врежет, так и улетишь вверх тормашками.

— Может, и улечу. А там что, так всё круто?

— А ты думал! Рубятся всерьёз, только щепки летят. И знаешь, мне тебя уже жаль. Всё-таки ты не самым плохим другом был. Я тебя иногда вспоминать буду. Честно-честно.

— Дурак ты, Ванес! — рассердился Стёпка. — Под руку такое говорить! Лучше бы подбодрил как-нибудь… Думаешь, я железный.

— Так я тебя и подбадриваю. Чтобы ты разозлился посильнее.

— Я пока только на тебя разозлился. Щас как дам больно!

— Меня бить нельзя, я полезный в хозяйстве демон. Я пригожусь, если тебя после боя лечить придётся.

— Ты опять?!

— Не опять, а снова. Нефиг было на этого Всегнева рыпаться. Вот и расхлёбывай теперь.

— Уж как-нибудь расхлебаю.

Слушая их перебранку, Купыря только вздыхал: «Недоросли легкоумные».

Оказалось, что одного поля, на котором все сражаются по очереди или все вместе, здесь не было. Бились на нескольких заранее подготовленных площадках под присмотром, естественно, судей-чародеев и опытных воинов. Стёпку это обрадовало. Не грозят ему ни беснующиеся толпы зрителей, ни окровавленный песок арены. Это всё же были не гладиаторские бои, а просто такой праздник оружия и воинской славы. Хороший повод позвенеть мечами, себя показать, людей посмотреть… И заодно отвлечь застоявшихся бойцов от уже ощутимо накопившегося напряжения. Чем больше они потратят сил в дружеских схватках, тем меньше опасность того, что начнут резать друг друга по малейшему поводу или просто от безделья. И надо сказать, что колотили поединщики друг друга азартно и от всей души — треск и звон стоял на всё Предмостье. А пока простые воины хвалились своими умениями и валяли противников в пыли, предводители спокойно решали свои дела, вели переговоры, подкупали, уговаривали, создавали союзы и торговались… деля Таёжный улус.

Маг-распорядитель — худой неулыбчивый весич с пронзительным взглядом — вежливо поздоровался со Степаном, пригласил к судейскому шатру. Отступать было поздно, да и некуда. Стёпка задавил предательскую неуверенность, криво подмигнул Ваньке и пошёл подтверждать свою готовность к бою (каковой у него, между нами демонами, было не так уж и много). Секрет его доспеха опытные судьи разгадали с первого взгляда, и пришлось давать клятву на очень древнем мече с безжалостно выщербленным лезвием, что демон идёт в таком виде на поединок по доброй воле и ни к кому никаких претензий иметь не будет, если вдруг что.

— Если что, тебя унесут ногами вперёд, — очень к месту прошептал Ванька. Он, как верный оруженосец, пробрался следом.

— Отстань, дурак, — шикнул в ответ Стёпка, затравленно оглядываясь на шумящее вокруг многолюдие, чуть ли не на половину состоящее из мальчишек. Все студиозусы, что не уехали на лето по домам, сейчас наслаждались невиданным зрелищем. Подобных состязаний Летописный замок не видел давно, — разве могли горячие юные сердца устоять перед таким соблазном. Пацаны вертелись тут и там, они кричали, во все глаза смотрели на поединщиков, затаив дыхание трогали щиты, кольчуги, мечи… Они подбадривали криками сражающихся, восторженно славили победителей, разочарованно гудели, когда проигрывал свой и улюлюкали вслед неудачливым бойцам противников. Именно мальчишки в основном и создавали здесь атмосферу праздника и именно их присутствие заставляло многих не слишком весело настроенных воинов смирять себя и не злобиться на вдруг оказавшихся во временных друзьях вековечных врагов из сопредельных стран. Оркландские рыцари проходили мимо весских дружинников — и не задирали их. Таёжные воины стояли плечом к плечу с элль-фингскими бага-эль-тырами и даже не пытались вызвать их на бой. Ну, разве что только на бескровный поединок. Вурдалаки намеренно не замечали немногочисленных орфингов, а гоблины приглушали ярость в глазах, встречая в толпе вампиров.

— Ожидай, — сказал маг-распорядитель. — Когда придёт черёд, тебя выкликнут.

Пришлось ждать. Время тянулось невыносимо медленно. Хорошо хоть можно было отвлечься, глядя на других сражающихся.

Увиденное, надо сказать, Стёпку не слишком впечатлило. Не потому что он был такой весь из себя супербоец, а как раз потому, что ничего не понимал. Ну, машут два здоровенных потных мужика мечами, ну, рубят друг у друга щиты. Ни красивых тебе фехтовальных приёмов, ни прыжков с перекатами, ни изящных выпадов, как в столь любимых им приключенческих и исторических фильмах. Совсем не похоже на кино. Тяжёлая опасная работа. Поединки завершались в основном очень быстро. Несколько ударов — и всё. Победитель доволен, побеждённый склоняет голову. А затем без злобы обнимает победителя. Впрочем, когда коренастый, обманчиво неторопливый весич красиво обезоружил высокого оркла и остановил свой меч в сантиметре от шеи соперника, оркл обниматься не полез, сверкнул гневно на радостно шумящих зрителей и ушёл, ни слова не говоря. Против здоровенного жилистого орфинга с шипастой дубиной вышел таёжный тролль. Стёпка, разумеется, болел за тролля, однако орфинг оказался проворнее, и тролль, захохотав, умело скрыл разочарование. Следующий поединок — очень красивый и по-настоящему зрелищный — завершился вничью. Пожилой гоблин бился с элль-фингом, тоже не слишком молодым. Бились на элль-фингских узких мечах, похожих на Стёпкину эклитану. Бились так, что искры разлетались веером. Вот тут-то и можно было увидеть и красивые уходы, и удары из сложных положений, и много ещё чего. Оба бойца стоили друг друга. И лишь, когда всё кончилось, до Стёпки по реакции зрителей дошло, что поединок был постановочный. Бойцы просто демонстрировали качество своих мечей, которые, благодаря умело наложенным заклинаниям, после такой жестокой рубки почти не затупились. И элль-финг и гоблин обниматься не стали, но ушли вместе, видимо, отмечать удачное выступление. И оба даже не вспотели. Стёпка не удивился бы, скажи ему кто, что они в недалёком прошлом рубились друг с другом всерьёз, и сейчас, за кружкой пива будут вспоминать те славные дни.