Ева Фёллер - Потайная дверь [litres]

Я лепетала что-то нечленораздельное, смеясь и плача одновременно и крепко обнимая Хосе. Так близко я его ещё никогда не ощущала. Его худое тело было на радость реальным. Он не был какой-нибудь там голограммой или проекцией или чем-то ещё вроде этого, он был человеком из плоти и крови.

Себастьяно похлопал Хосе по плечу:

– Однако, чёрт возьми, давно пора, заждались тебя, дружище.

Хосе выглядел измождённым, одежда на нём была грязная. Даже чёрная повязка на глазу была пыльной, и как раз в тот момент, когда он прошёл через туннель, мне показалось, что он был весь холодный как лёд. Но, наверное, мне лишь почудилось это. Когда-нибудь потом я его спрошу, существует ли на самом деле та жуткая шахта из моего кошмара и не оттуда ли прямиком сюда он явился. Но не сейчас. Поскольку я была переполнена бьющим через край облегчением, я едва могла соображать. Наконец-то он вернулся!

Мистер Стивенсон и его рабочий лежали на полу без сознания – неизбежный побочный эффект, когда непосвящённые персоны присутствуют при переходе. Только большие лунные порталы были созданы так, что никто из окружающих не замечал путешествующих во времени.

Глаза Себастьяно сияли от радости встречи. Он с надеждой указал на машину:

– И мы можем теперь её использовать?

– Ты имеешь в виду, чтобы совершить прыжок домой? – Хосе отрицательно помотал головой: – Это не сработает. Будущее всё ещё отрезано от потока времени.

– Тогда откуда же ты пришёл?

– Лучше не спрашивай.

– Но я спрашиваю. Где именно ты был всё это время?

– В своего рода Ничто. В том месте, где времени уже нет. И другого тоже ничего нет.

От такого его ответа у меня мороз прошёл по коже, и я подумала о бескрайней, пустой равнине, в которой я в моём сновидении встретила Эсперанцу. Я потёрла затылок, в котором вдруг сильно зачесалось. Не веря себе, я прислушалась, но сомнений никаких не было. Я снова обрела этот дар!

– Надо уходить! – крикнула я. – Кто-то уже на пути сюда.

Теперь мне стало ясно, кто был в ответе за то, что я на время лишилась этого дара, – лично Фицджон. Когда мы прибыли в дом Фоскери, он снимал с меня пальто и при этом кончиками пальцев провёл по моему затылку. И я ему всё это время доверяла…

– Что, твой затылок снова чешется? – Себастьяно сперва посмотрел на меня, потом удивлённо на Хосе: – Это ты ей вернул? Когда вы обнимались?

Хосе рассеянно кивнул. Он был уже занят тем, что отвинчивал какие-то части со всё ещё тихо шипящей машины.

– Так, – сказал он, с удовлетворением закончив. – Теперь это опять вполне нормальная паровая машина.

Я снова потёрла затылок, потому что зуд стал интенсивнее.

– Нам в самом деле пора уходить, – повторила я.

– Самое время, чтобы ты нам кое-что рассказал о Фицджоне, тебе не кажется? – мрачно сказал Себастьяно.

– Я расскажу вам всё, что знаю о нём, – ответил Хосе. Он спрятал в пустой мешок из-под угля отвинченные части машины и закинул мешок за плечо. – Но давайте сначала уйдём отсюда.

Мы добрались до нашего тайного убежища, где хозяйка нашей комнаты миссис Блэр молча приняла тот факт, что должна приютить ещё одного гостя. Возможно, её готовности поспособствовала золотая монета, которую сунул ей в руку Хосе. По крайней мере, вскоре она явилась снова с полноценным вкусным обедом на три персоны, и он оказался куда обильнее того провианта, которым она встретила нас поутру.

За обедом мы как следует посовещались. Хосе было очень трудно отвечать на наши настойчивые вопросы, он то и дело старался отделаться своими обычными немногословными и ничего не значащими замечаниями, но мы не сдавались. В конце концов, это было не только самое трудное из всех наших заданий, речь шла о гораздо большем. Не только о нашей жизни, но и о будущем мира, обо всех временах до и после 1813 года.

Так нам удалось, наконец, больше узнать о таинственных Старейшинах и их путешествиях во времени. Кое-что из этого мне уже было понятно из намёков Эсперанцы, но кое-что я слышала впервые. Старейшины происходили из глубины пространства и времени, из универсума по ту сторону человеческого постижения. Они не прилетели на космическом корабле, а прибыли через порталы, соединяющие между собой миры и времена. Некоторые порталы они сконструировали сами, а некоторые существовали ещё до них. Лунные порталы как раз и были такими древними проходами. Никто не знал, кто их создал.

– Мы их обнаружили, когда пришли сюда, – рассказывал Хосе. – Мы не знали их создателей, но по их образцу мы делали другие ворота и их разновидности.

Например, маска. Она была, как я уже знала, не чем иным, как видом переносных ворот, которые особым образом связаны с их обладателем, в данном случае со мной. Мой вопрос, идёт ли речь при этом о магии, о физике или биологии, вызвал у Хосе лёгкую усмешку, он сказал, что границы между этими дисциплинами тоже всегда были размытыми.

И большая паровая машина, которую создал мистер Стивенсон, тоже была порталом, сконструированным благодаря познаниям Старейшин, но пока что некоей импровизацией.

– Когда-то нас было много, – меланхолически сказал Хосе. – Но большинство из нас ушли дальше, некоторые навечно, никто не знает, куда именно. Некоторые поддерживали с нами связь после своего ухода, но теперь и их уже редко можно увидеть.

– Как Эсперанцу, – вставила я.

– Как Эсперанцу, – подтвердил он и съел кусочек жаркого из телятины.

Я продолжала смотреть на него:

– А как вы выглядите на самом деле? Я имею в виду, в вашем подлинном облике?

Хосе мельком улыбнулся:

– Дитя моё, этот вопрос мучает тебя уже не первый год, верно?

– Да. И только не говори теперь, что эта информация не относится к делу. Может, у вас есть… щупальца или что-то в этом роде? А что у тебя скрыто за этой повязкой на глазу?

Он улыбнулся, набрал на вилку бобов, а потом стянул чёрную повязку вниз. Там была пустая впадина со шрамом. Я лихорадочно сглотнула. Он действительно когда-то лишился нормального глаза.

– Я и есть то, что ты видишь, – дружелюбно сообщил Хосе. – Человек. Правда, очень-очень старый, поскольку наши гены немного отличаются от ваших. Когда-то нам удалось замедлить процесс старения, хотя знание об этом мы в ходе времени утратили.

– В ходе какого времени? – спросил Себастьяно. – Как долго вы уже живёте здесь?

– Первые представители нашего народа являлись сюда сотни тысяч лет назад, но они снова ушли. Небольшая группа, к которой принадлежу я и Эсперанца, пришла через пару столетий после рождества Христова, и с тех пор мы живём среди вас, по крайней мере те, кто ещё остался. И нас уже мало, да. Мы когда-то родились и выросли в том мире, которого уже давно не существует, но он был схож со здешним.