Ева Фёллер - Потайная дверь [litres]

– И это тоже картина, от которой зависит наша судьба?

Мистер Тёрнер ненадолго задумался.

– Нет, это не тот случай. По крайней мере, ничего такого я не почувствовал.

– Тогда до встречи. Можно, мы скоро навестим вас?

– Но я надеялся, что вы скажете мне, что изображено на картине, – мистер Тёрнер беспомощно указал на полотно под мышкой у Себастьяно. – Я хотя и написал её своими руками, но понятия не имею, что это.

– Мы сами хотели бы это знать, – Себастьяно уже тянул меня к выходу. И сказал шёпотом то, что было предназначено только для моих ушей: – По крайней мере, мы знаем, где это.

Оглянувшись, я заметила, что мистер Тёрнер озадаченно смотрел нам вслед.

– Ты уверен, что мы немедленно должны отправиться туда? – с тревогой спросила я.

– Совершенно уверен. Возможно, каждая минута на счету. – Себастьяно шагнул к наёмным дрожкам, стоящим на углу, и коротко переговорил с возницей. Мы тут же сели, и повозка помчалась с головокружительной скоростью. Себастьяно напряжённо выглядывал из окна: – Вроде никого не вижу. Кажется, мы доберёмся до цели без сопровождения.

– Разве что перевернёмся по пути. – Я обеими руками вцепилась в поручни, когда повозка угрожающе накренилась на повороте, не снижая скорости. – Почему мы так несёмся? Я имею в виду: там ведь всё равно слоняется какой-нибудь шпик Фицджона и увидит, как мы подъезжаем. Фицджон знает, что мы здесь были вместе, нас привозил сюда Джерри. – И я горько добавила: – Могу спорить, Фицджон выбил из него это признание, как, впрочем, и остальное, перед тем как… – Я сглотнула, и конец фразы повис в воздухе, потому что я не в силах была его выговорить. И со слезами на сей раз не могла справиться.

– Фицджон точно держит там кого-нибудь на посту, – согласился со мной Себастьяно. – И можно предположить, что сейчас же пошлёт туда подкрепление. Или явится сам.

– Но ведь для этого он должен знать, что мы туда едем!

– Если он уже сейчас не знает этого, то будет знать в ближайшие полчаса, – спокойно заявил Себастьяно. – Преследователь Тёрнера гарантированно заметил, что тот намеренно ушёл от преследования, и тотчас дал об этом знать Фицджону. Тому не оставалось ничего другого, как ждать Тёрнера на Харлей-стрит. Там он его разговорит и заставит описать содержание картины.

Разговорит… Это звучало не так, как описание дружеской беседы. Комок снова застрял у меня в горле.

– Фицджон ничего ему не сделает, – продолжал Себастьяно. Кажется, он догадался, о чём я думала. – Самому крупному живущему художнику Англии. Потому что другого такого не будет в том крошечном универсуме, который он мечтает отщепить от остального времени. Что, конечно, не значит, что он не выжмет из него нужные ему сведения другим способом. У каждого есть свои слабые места.

Слабым местом мистера Тёрнера был его отец. Все знали, как нежно он привязан к старику. Мне стало дурно при мысли, что Фицджон будет угрожать ему применением силы, чтобы надавить на мистера Тёрнера.

Казалось, мы ехали вечно, но, наконец, добрались до Джеймс-стрит. Повозка резко остановилась. Себастьяно тотчас распахнул дверцу и выпрыгнул. Я незамедлительно последовала за ним, хотя сердце колотилось у меня, доставая до горла.

Себастьяно огляделся по сторонам и напрягся. Вся его поза сигнализировала о готовности к бою. Я не так быстро заметила фицджоновского шпика, как он, но потом сразу стало ясно, что это никто иной: кроме типа с сигаркой, поблизости была лишь старая женщина да двое играющих детей. Сообщник Фицджона стоял, прислонившись спиной к дереву, и скучающе попыхивал своей сигаркой. Но всё это разом осталось позади, как только он увидел наше появление. Он бросил сигарку и стремительно сунул руку за борт сюртука. К этому времени Фицджон уже явно дал указание раз и навсегда обезвредить нас, где бы мы ни появились, поскольку шпик с пугающей быстротой выхватил пистолет.

Нож просвистел в воздухе и попал шпику в плечо. Это произошло так быстро, что я не успела заметить, как Себастьяно его метнул. Шпик стоял и таращился на рукоять ножа, торчавшего в его плече наподобие ещё одной конечности, внезапно выросшей там. Себастьяно пошёл к нему как ни в чём не бывало. На расстоянии в один шаг от него он остановился и поднял пистолет, упавший на землю.

– Оставьте нож в ране, пока не доберётесь до врача, – деловитым тоном посоветовал он убийце. – А не то потеряете много крови. – Он спрятал пистолет в карман, и, пока я в ужасе наблюдала, как раненый заковылял прочь, Себастьяно уже подходил к дому. – Иди скорее, – он нетерпеливо повернулся ко мне, – нельзя терять ни минуты.

Я была так шокирована, что не могла выдавить из себя ни звука. Правда, я смогла последовать за Себастьяно, хотя и спотыкаясь и испытывая острую потребность за что-нибудь ухватиться. И как он мог так хладнокровно держаться? Я имела в виду – эй? Ведь это была уже вторая смертельная атака за промежуток времени не больше двух часов. Ну хорошо, пусть трёх часов. Всё равно. Моих нервов таким темпом хватит ненадолго.

Себастьяно не стал задерживаться ради того, чтобы постучать в дверь, а просто открыл её. При том шуме, какой исходил изнутри, стука всё равно никто бы не услышал.

– Добрый день! – крикнул Себастьяно.

Мужчина растерянно обернулся к нам.

– Какие гости! – Мистер Стивенсон вытер свои перепачканные мазутом пальцы о тряпку, прежде чем пожать нам руки. – Как хорошо, что вы пришли навестить меня! Как раз вовремя поспели к испытанию! – Он с сияющим лицом указал на гремящую, пыхтящую машину, окутанную облаком шипящего пара, которая едва ли не во всех подробностях походила на то, что было изображено на картине мистера Тёрнера. – Я только сегодня всё закончил. Правда, пока не знаю, на что она способна, но она просто невероятная! Смотрите! – Он повернул ручку регулятора и потянул рычаг, потом дал отмашку рабочему, который на заднем плане бросал лопатой уголь, и по этому знаку тот бросил пару дополнительных лопат в жаркую разверстую пасть в конце монструозного аппарата.

Поршни, которые ходили ходуном с оглушительным стуком, бились всё быстрее, пока глаз уже не поспевал следить за ними. Масляными молниями они сверкали вверх-вниз. Я спонтанно едва не отпрянула, что-то в этой монструозной штуке напугало меня, но вместе с тем что-то в ней неудержимо притягивало и заставило меня подойти ближе. Между снующими поршнями зародилось свечение.

– Это портал! – взволнованно крикнула я.

Странный аппарат мистера Стивенсона был машиной времени. Это был один из козырей, о которых говорил Хосе!

– Хосе? Хосе, ты там, внутри? – Выкрикивая это, я ощутила противоестественный жар, как будто слишком близко подошла к огненной печи, и меня задело её теплом. Однако это тепло на моей коже исходило не от машины, а от маски, которую я все эти недели носила в мешочке на шее. Оттуда же исходил и мерцающий свет. Он соединился с белым свечением, которое исторгала могучая пыхтящая аппаратура. За доли секунды вспыхнуло яркое сияние, заполнившее всё помещение. Я хотела закрыть ослеплённые глаза, но посреди болезненно-яркого света возникло тёмное туннелеобразное отверстие. В следующее мгновение оттуда вышел, пошатываясь, Хосе, весь окутанный паром, и угодил прямо мне в руки. Через долю секунды раздался громовой удар, и проход захлопнулся. Яркое свечение погасло, и машина, шипя и отплёвываясь, заглохла.