Сергей Барк - Дракон. Тихий Омут [СИ]

— Я услышал тебя, любимый. И я обещаю — я не сделаю ничего, что могло бы разлучить нас. Я не поставлю себя под удар необдуманным поступком и не разочарую тебя.

На меня смотрел мой муж. Смотрела моя пара. Смотрел мой дракон. Хищный взгляд не позволял сомневаться в присутствии зверя здесь и сейчас.

С другой стороны, у меня не было причины не поверить его словам. Он говорил от сердца — сомневаться не приходилось… вряд ли он придушит дроу темной ночью и закопает на школьном дворе.

— Я верю тебе.

— Рассказывай.

И я рассказал все, в мельчайших подробностях, упомянув книгу и мою глупую, как виделось теперь со стороны, надежду на то, что сумею откупиться деньгами. Шайс не прерывал, заключив меня в кольцо рук и внимательно слушая.

— Думаю, он просто хотел тебе отомстить.

— Неужели его так зацепила та встреча?

Шайс имел в виду то злополучное утро, когда Нортон предложил мне помощь и возможность расплатиться с драконом. Тогда директор застал в моем доме его самого. Рано утром. Наполовину одетого. А точнее сказать, раздетого…

— Дело не только в этом, — я опустил взгляд. — Он очень давно намекал, что не прочь перевести наши профессиональные отношения в более интимные, однако, раз за разом получал отказ. Мне кажется, его зацепило мое нежелание сдаться ему. Тебе же, в мгновение ока, удалось то, чего так долго добивался он сам.

Чувствуя румянец на своих щеках, я не смел встретиться с Шайсом взглядом, надеясь, что и у моего дракона хватит такта промолчать — смущения на сегодня для меня более чем достаточно.

— Видимо то, что мы пара, недостаточно сильный аргумент.

— Нортон очень горд, — «как и ты, любимый», — подумал я, но, конечно, мне хватило ума придержать язык. — Не вижу другой причины, зачем ему это понадобилось.

— Ты прав, — Шайс сжал мое тело так крепко, что невольный вздох вырвался из груди, заставляя меня поднять подбородок.

Поймав мои губы в плен, он завладел ртом, стирая любое напоминание о подлом дроу: долой с моего тела, вон из моих мыслей. В такие моменты мы словно оставались наедине, мир прекращал существовать, оставляя одно-единственное желание — никогда не разжимать объятий, никогда не раскрывать глаз.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. И поцелуй, увы, не может длиться вечно.

Наконец позволив мне вдохнуть, дракон посмотрел очень серьезным взглядом, давая мне несколько секунд, чтобы вернуться из параллельного мира.

— Но и ты должен понимать, что так просто я не могу это оставить.

— О чем ты? — Сознание усиленно не желало возвращаться, а первые тревожные колокольчики уже дрогнули вдали.

— Нортон должен понять, что не смеет тебя касаться, ты для него табу. — И выпустив меня из рук, попросил, — налей мне пока чаю, золотце. А я отправлю уважаемому директору сообщение.

От нового испуга я не смог сдвинуться с места.

— Ничего не бойся, — огладил мои волосы муж. — Я доверился тебе, теперь и ты должен мне поверить.

С этими словами Шайс подошел к столу и сел. Закатив рукава, взмахнул когтистыми руками — и пальцы дрогнули в сложной музыкальной композиции неслышимых нот. Нити серебра и прозрачной бирюзы натянулись меж ладонями, переплетаясь в замысловатый рисунок.

Следуя едва заметным движениям, энергия сплеталась в кокон сообщения. Никогда в жизни не думал, что возможно создать это сложное заклинание так быстро и настолько безупречно! Каждое движение отточено до мелочей, ни одного лишнего жеста, ни единой помарки. Я залюбовался, застыв посреди кухни с чайником в руках.

— Нортон Фьярд Грен Фех-Яренохунен. Я, известный под именем Шайс Крештус Арбидус Ньернен, вызываю тебя на дуэль Двух заклинаний за оскорбление моей истинной пары. Место и время за тобой. — Запечатав заклинание, дракон щелкнул пальцами, и сообщение растаяло в воздухе, отправившись к адресату.

Чайник выпал из моих рук, разлетевшись вдребезги. Брызнувший на ноги кипяток я совсем не почувствовал — слова о дуэли Двух заклинаний все ещё барабанили в ушах.

Я до сих пор не мог поверить, что Шайс вызвал Нортона на дуэль Двух заклинаний — один из смертельных способов выяснить отношения между расами, избегая вмешательства закона.

Конечно, никто не надеется, что Отдел правопорядка самоустранится и не проконтролирует происходящее, тем более учитывая разрушительную мощь, что порой призывали дуэлянты на головы оппонентов. Более того, Совет магов разработал защитные камни-амулеты, устанавливаемые по периметру поля, где должна состояться схватка. Амулеты сдерживали смертоносные волны заклятий, не давая вырваться наружу и навредить природе или случайному зрителю.

Дуэль могла продолжаться как до первой крови, так и до истребления противника — все зависело исключительно от рвения существ, выступивших друг против друга. Гибель одного или обоих представлялась как возможный и приемлемый исход, учитывая всю серьезность задействованных чар. Слишком древняя магия сплетала нерушимый договор, окропленный святым долгом чести.

Магия Справедливости представала разрушительной силой в нашем мире, оттого прибегать к ней не спешили. К тому же, смельчак, рискнувший обратиться к этому источнику энергии, должен действительно чувствовать себя вправе потребовать отмщения и восстановления справедливости, так же, как и иметь внутреннюю причину призвать ее.

В противном случае существо могло погибнуть гораздо раньше наступления самой дуэли. Магия могла посчитать себя оскорбленной неправомерностью призыва и наказать олуха самым серьезным образом.

Принимая вызов, участники спора заключали между собой нерушимый договор.

Они обязывались выступить друг против друга. Отказ сражаться с противником после того, как вызов был принят, влек за собой неминуемую смерть струсившего. Если же родные и близкие, возжаждав мести, решались поднять руку на победителя, сила заклинания карала за кощунство любого, имевшего преступный умысел. И наказание представлялось поистине страшным: мучительные недуги, от которых не существовало исцеления, стремительное увядание рода и потеря силы виделись не самыми страшными исходами для посмевших осквернить древний закон справедливости.

Дуэлянты могли использовать только два заклинания, сражаясь друг с другом, пока один из них не посчитает себя удовлетворенным и не прекратит схватку. Соперник, в этом случае, мог еще дышать, а мог навсегда остаться недвижимым телом, оплакиваемым родными.

Иногда схватки длились по многу часов, но в большинстве случаев выяснить, кто сильнее и опытнее, удавалось гораздо скорее.

Однако же, дуэли происходили крайне редко, слишком безжалостная сила по ту сторону мира, слишком большая ответственность. Вышедшие на тропу войны отрезали себе путь назад, не зная, смогут ли остаться в живых.