Сергей Барк - Дракон. Тихий Омут [СИ]

Душераздирающий крик поднял меня с постели молниеносно. Я ринулся вдоль коридора, успокаивая себя тем, что ничего серьезного произойти не могло. Скорее всего, дура наткнулась на паука и нервы не выдержали.

Мы столкнулись на середине просторного холла. Она влетела в меня на полной скорости и, горя в полумраке приглушенного освещения обезумевшими глазами, залепетала:

— Привидение! Оно напало на меня!

Позади, там, откуда явилась девушка, послышался шум. Что-то тяжелое упало на пол и разбилось. Герда вздрогнула и, кинув затравленный взгляд назад, вырвалась из моих рук, несясь к входной двери.

Останавливать я ее не стал, предпочтя избежать чести унимать чужую истерику. Вместо этого, подождав, пока захлопнется дверь, я жестом остановил появившихся на лестнице слуг и направился в кухню.

Острое зрение позволяет видеть любому дроу при малейшем источнике света. В моем же доме всегда горели магические свечи, на случай, если мне взбредет в голову отлучиться из собственной спальни среди ночи, да и о слугах я заботился. Не желаю, чтобы из-за скаредности кто-то свернул себе шею.

Мне понадобилось несколько вдохов, чтобы рассмотреть помещение.

Кухня, куда я редко заглядывал, была просторной, с мебелью из вечного черного дуба, вывезенного из Темных лесов еще прадедом. Она опоясывала комнату по кругу, оставляя сферу незавершенной благодаря внушительной каменной печи с толстым дымоходом. Посреди громоздился широкий стол, за которым могли работать пятеро существ одновременно, не мешая друг другу.

Я собирался шагнуть вперед, когда неожиданно различил едва шелохнувшуюся тень.

На дальнем краю стола взгромоздилось то самое привидение. Оно подобрало под себя ноги, сложив их по-восточному, ссутулилось, и с интересом меня разглядывало фосфоресцирующими оранжевым глазами, не забывая при этом обгладывать толстую кость, белевшую чужой жадностью с одной стороны, пока тварь впивалась мелкими острыми зубами с другой, безошибочно отыскивая мясо, по-прежнему не отводя от меня глаз.

— Так, — произнес я, на что недопривидение дернуло длинным острым ухом, торчащим из-под спутанных лохм, выдававшихся растрепанным ореолом на фоне рассеянного света свечи. — Значит, это ты без спросу пробрался в мой дом, — негромко говорил я, медленно обходя стол по кругу, — и неумело корчишь из себя душу ушедшего?

Тварюшка продолжала жевать как ни в чем не бывало, изредка подергивая прозрачными кисточками на ушах.

Чем ближе я приближался, тем лучше мог рассмотреть существо.

Оно было очень худым. Хребет тянулся вдоль спины, выступая каждым позвонком. Заостренные плечи, отчетливо очерченные ключицы, проваленный живот, и бедра, на которых держалась какая-то тряпица. И два огромных темных глаза отсвечивали в темноте с каждым новым шагом. Цвета кожи не разглядеть — слишком темно.

Я не был уверен, кусается ли тварь, но серьезных опасений ее внешний вид не вызывал. Никаких устрашающих лап — все те же худощавые конечности, тонкие пальцы и, кажется, мелкие коготки. Едва ли она доставала мне до плеча, так что справиться с ней я собирался без помощи заклинаний. Хотя, если возникнет такая необходимость, я всегда наготове. Еще один шажок и …

— Хозяин, — донесся голос дворецкого из коридора. Должно быть, слуги заволновались тому, что я долго не появляюсь, и решили проверить, все ли со мной хорошо.

— Все в порядке! — стараясь не сильно повышать голос, отозвался я, мельком взглянув на зияющий чернотой проход, в котором отчётливо грелось пламя нескольких свечей.

Но когда я обернулся обратно к твари, той не было на месте.

Спешно оглядываясь, я желал убедиться, что та не решила забраться ко мне за спину, чтобы напасть. Её не нашлось ни под столом и ни в одном темном углу. След простыл, как не бывало! Она словно растворилась в воздухе, не издав ни малейшего шума.

«Невероятная прыткость, впрочем, свойственная мелким вредителям», — признал я, досадуя что проглядел докучавший мне все это время полтергейст. Но ничего страшного не случилось. Я решил, что утро вечера мудренее и завтра, без спешки, я разберусь с вторженцем раз и навсегда. Тем более, в школе зимние каникулы и дел не было никаких. Кроме получения удовольствия, конечно.

Сказано — сделано.

Встав пораньше, первым делом, я опросил слуг, слышали ли они или видели нечто подозрительное. Все признались, что не раз замечали странные звуки, но решили, что неупокоенный дух Галена вернулся в дом после казни. Эрцен, дворецкий, тоже кое в чем сознался. Оказывается, из кладовой пропадали продукты, и он, подозревая одного из прислужников в воровстве, решил разобраться сам, сначала собираясь отловить вора, а уж затем представить его на мой суд. Только как бы тщательно он не следил за всеми, воришка ни разу не попался, в то время как продукты продолжали покидать полки с неуклонным постоянством. Отчаявшись, он даже ставил простые магические ловушки, на которые хватало энергетического потенциала, но увы, находчивый вор оказался хитрее.

Я не стал отчитывать Эрцена, потому что и сам не сильно преуспел в ловле крысы. Однако строго наказал докладывать мне о всех странностях, происходящих в особняке и за его пределами.

Что ж, значит, незваный гость докучает не только мне, но и остальным домочадцам. Пришло время избавиться от неугодного присутствия.

Испробовав десятки заклинаний, мне пришлось поумерить пыл и признать, что сделать это будет не так просто, как казалось на первый взгляд. Чтобы я ни делал, какие бы заклинания ни использовал, результат оставался прежним — тварь не спешила возникнуть перед моими очами, дрожа и моля о пощаде — впрочем, сильно сомневаюсь, что она умеет разговаривать. Не было никакого толка от простых призывающих заговоров, не помогли графические заклинания начертанные мелом, не сработала просьба к дому — он не пожелал выдать непрошенного обитателя, как и его местонахождение.

Раздосадованный неожиданным провалом, я глубоко задумался, не понимая, почему моя магия бессильна? Более того, на территории моих кровных угодий. Почему дом молчит, несмотря на все мои просьбы и увещевания? Почему он отказывается выдать крысу?

И как вообще она проникла внутрь? Ведь заклинания, охраняющие поместье и вековые стены, даже не пошли слабой рябью, от того, что кто-то вознамерился нарушить границы…

В сотый раз размышляя над странной ситуацией, я не заметил, как уснул, когда за окном принялся развеиваться сумрак.

Проснулся я от того, что мне захотелось чихнуть. Нос щекотало мягкими перышками. Я недовольно скорчился, стараясь уйти от назойливого прикосновения. Но противно свербеть вокруг ноздрей не перестало.