Сергей Барк - Вампир из Трансильвании [СИ]

Влад никогда не говорил о том времени, но я видела шрамы после того, как спустя годы, потеряв отца и Мирчи, которых подло убили, он вернулся. Вернулся один, оставив младшего брата в плену.

Я спрашивала об этом. Но Влад ничего не отвечал, — Лала обняла себя за плечи. — Только ненависть пылала в его чёрных глазах. Тихая, гибельная для всего живого ненависть.

Не знаю наверняка, что происходило в плену, кроме того, что братьев учили, но ни для кого из нас не были секретом предпочтения турецкого султана. Об этом шептались взрослые, когда думали, что мы спим. Женщин султан жаловал, имея огромный гарем, но и красивые юные мальчики не избегали взора извращенца.

Раду навсегда остался в Турции, — резко выпрямилась Лала, позволяя на лице отобразиться неприкрытой гадливости и отвращению. — Предатель выставил меч против своих земляков, семьи. Стал подстилкой для султана, одним из многих, кого использовала османская империя, продолжая своё нашествие словно саранча. Они прозвали его Раду Третий Красивый. В историю вписали именем шлюхи. Я бы удавилась от позора! — прорычала вампирша. — Коварный и хитрый завистник в конце концов получил власть, заняв трон Валахии, свергнув брата. Уверена, он мечтал об этом всегда.

Однажды Влад рассказал, что встретился с ним на поле боя — меч против меча. Он уже занёс сталь, когда Раду стал кричать, якобы это он был тем, кто уговорил султана отпустить Влада домой из плена. И рука Влада дрогнула. Тогда он ещё верил словам. А после, когда всплыло, чью постель греет дорогой братец, многое стало на свои места. Султан отпустил Влада, чтобы тот, заняв место отца по праву и тем самым вызывая как можно меньше возмущения жадных до власти бояр, продолжал исправно слать дань: серебро, скот, людей. Раду, ясное дело, он отпускать не хотел, — Лала фыркнула, словно не могла понять чего-то.

— Но об этом мы узнали гораздо позже.

Я была рада, когда увидела Влада снова, — улыбка расцвела на сухих губах. — Пусть он очень изменился, растеряв всю радость жизни, вместе с беспечностью и наивностью, Влад всё равно оставался хорошим. Уже парнем. Он всё ещё верил в справедливость и надеялся стать достойным правителем.

Он никогда и не думал прохлаждаться в плену. По возвращению он знал турецкий и прекрасно разбирался в военном деле. Мы воспряли духом, думая, что всё может быть не так уж плохо.

Анна была просто счастлива и плакала следующие пару дней, Влад не отходил от неё ни на шаг, утешая старую подругу. Он ей всегда нравился. Даже когда мы все ещё под стол пешком ходили. Влад тоже не был равнодушен, как бы ни старался отводить взгляд. Я всё прекрасно видела. Но… но она была дочкой подмастерья. У них не было шанса, — повторила Лала слова, которые я уже слышала в эту ночь ни единожды.

— Так и случилось. Несмотря на то, что турки исправно получали дань и не тревожили Валахию, оставались бояре, чьими руками турки расправились с отцом и Мирчи. Вокруг были предатели. Мы были окружены. Под игом иноверцев. Влад искал выход и нашёл поддержку в Венгрии.

Домой он вернулся воодушевлённый, отыскав общий язык с сыном венгерского короля Матеасом Корвином и завязав с ним дружбу. Они мечтали вместе выступить против турок и сбросить власть ненавистных иноземцев, сосущих кровь их родных земель. Но союзы не повисают в воздухе. Союзам необходимо поручительство и гарантии. Из Венгрии Влад привез жену — дочь одного из местных бояр, приближённого короля.

Юлиана собиралась отдать свою любовь богу, но судьба распорядилась иначе, — взгляд Лалы был направлен в сторону загнивающей головы, продолжавшей валяться в пыли и грязи. — Анна была ранена в самое сердце, но ничем этого не выдала, улыбаясь Владу, как и всегда. Он стал избегать её, чувствуя себя, должно быть, виноватым, и только причинял больше боли. Но им ничего больше не оставалось; Анна отказалась выходить замуж, ничем не объясняя свой выбор, Влад продолжал исподволь наблюдать за ней. Они ни разу не приблизились друг к другу на опасное расстояние.

Но Юлиана, как ни странно для браков по расчёту, стала хорошей женой. Она его любила. Полюбила, привыкнув смотреть только в его сторону. Честный, храбрый и открытый Влад легко завоёвывал уважение и любовь. Венгерка не стала исключением.

Не знаю, но мне всегда казалось, что Юлиана знала об Анне, но никто из них не пытался рушить тот хрупкий мир, что образовался вокруг Влада. Остальной мир рухнул без их участия.

Влад всегда готовился к тому, что однажды получит возможность освободить Валахию. Он продолжал платить туркам, но завязывал узы, которые впоследствии хотел использовать для борьбы с завоевателями. Собирал и готовил собственную армию. Строил укрепления и крепости. И вот возможность наконец представилась.

Папа Римский предлагал материальную поддержку против султана. Это были времена крестовых походов. Влад с радостью принял предложение, написав в Турцию, что выплат больше не будет и объявив Валахию независимой. Турки, конечно, были в ярости, но тогда вели сражения с Грецией и на некоторый срок оставили дела как есть, не влезая в войну на два фронта.

То были пусть и суровые, но всё же незабываемые годы для всех нас. Влад взялся за Валахию с удвоенной силой. С нашей поддержкой, помимо строительства, он стал активно менять законы, сделав такие преступления, как кража, насилие и убийства табу. За любое из них полагалась смерть.

Тогда, после показательных казней, можно было не опасаться за кошелёк, потерянный на дороге или украшение, забытое в гостях. Никто не смел тронуть чужого, понимая, какая за это следует расплата.

Нищие стали работать. Кто не хотел, мог убираться восвояси или сложить на плахе голову за собственную лень и невоздержанность. Местным купцам были позволены послабления, давшие возможность активно развивать торговлю, чужаки были обложены данью. Первый же бунт трансильванских торгашей, вознамерившихся обойти новые законы, Влад жестоко подавил, казнив виновных прилюдно.

Чтобы ни утверждалось в анналах истории, Влад не был ни параноиком, ни мракобесом. Четырежды заговорщиков раскрыла я. И казнила их собственной рукой.

Жестоко? — неожиданно обратилась ко мне Лала, но не ждала ответа. — Тебе, наверное, будет трудно, если вообще возможно представить нашу жизнь. Но даже несмотря на волну казней, мы не помнили лучшей жизни. Вырезав всю гниль, чернотой разъедавшую нашу страну, мы были почти счастливы.

Бояре больше не могли творить, что вздумается. На улицах не грабили и не насиловали. Всё работали, строили и торговали. А кому жизнь без чужого добра, в лености и праздности казалась невыносимой, — глаза вампирши угрожающе сузились, — для тех всегда можно было отыскать тёплое место на орошённой кровью таких же добропорядочных граждан плахе. В палачах недостатка не наблюдалось. У Влада было много друзей и соратников, не гнушавшихся замарать руки.