Сергей Барк - Дракон. Второй шанс [СИ]

— Ты, парень, смотри, я не из любопытства спрашиваю. Если вместе, то лезть наши не станут, — альфа сделал паузу. — А если нет, то не обессудь — такого красавчика грех мимо пропустить, даже не попытав счастье.

Все внимательно прислушивались — никаких поддёвок или глупых смешков. Альфа говорил за всех.

Откровенничать с почти незнакомыми существами не было никакого желания, уже не говоря о том, что многие из них имели на Алияса определённые виды, об этом не трудно было догадаться по взглядам, которые следовали за Алиясом по пятам. Шайс наблюдал это не раз.

Но деваться было некуда, когда у тебя ни магии, ни силы, кроме грубой, да и то, один на один, и твоя пара в придачу плевать на тебя хотела.

— Мы не вместе, — прозвучало в тишине. — Сейчас. — Каждое слово давалось с трудом. — Я облажался. Круто облажался, — выдавливал из себя Шайс почти шёпотом. — Но если кто-то обидит… Убью.

Остальные поверили сразу. Пара едких замечаний о том, каким же надо быть дебилом, чтобы просрать такого омегу, так и остались на языке. Каждый в этот момент думал, как повезло заполучить невозможного красавчика и как, наверное, хреново его потерять.

— Завтра все альфы равны, — произнёс сержант. — Так что к нему подойдут. Не наши, так другие. Такова жизнь.

Слова предназначались лишь для одной пары ушей.

Шайс и сам это прекрасно понимал. Завтра настанет единственный вечер недели, когда отдыхали абсолютно все, и на следующее утро позволялось явиться на место службы после полудня. Никто в здравом уме не пройдёт мимо Алияса — за недолгое время Шайс понял, что среди живущих в Холделе нет никого красивее его Пары.

— Но шансы одинаковы для всех, Шайс. Так что всё в твоих руках.

Похоже, сержант пытался его поддержать, но для Шайса это не имело никакого значения. Все свои шансы он уже использовал.

Следующий день разительно отличался от всех предыдущих. Волнение витало в воздухе, Шайсу казалось, что он очутился в растревоженном улье, стоило переступить порог столовой. Да и на тренировках в зале сослуживцы получали замечания заметно чаще. И дело было не только в Диерте, хмуром и взъерошенном, будто он всю ночь не сомкнул глаз, но и в солдатах, то и дело пропускающих удары.

Всё это жутко бесило, и Шайс не стал отказывать себе в удовольствии спустить пар и оставить несколько синяков на тупых мордах. Пусть у него не было никаких личных счётов к новым товарищам, но сегодня вечером у каждого из них будет возможность приблизиться к Алиясу.

Нельзя было не признать, что именно странные порядки, царившие в Холделе, были виной тому, что взрослые существа напоминали подростков впервые узнавших о интимных отношениях.

Увы, помимо уродливого мира, наложившего отпечаток на самое существование, численный перевес одного из полов сделал картину ещё более мрачной. То обстоятельство, что люди жили в каменном мешке, казалось недостаточным жестоким местным духам, они прогневались на своих детей настолько, что ради выживания вынудили тех загнать себя в мешок физической и социальной аскезы.

Строгое следование порядку и дисциплине не ограничивалось тяжким трудом. Глубоко личные отношения между альфами и омегами претерпели не меньше перемен и лишений.

Шайс уже знал, что поведение сильного пола обусловлено желанием нравиться. Альфы работали над собой в зале, обливаясь потом, не боялись вызываться добровольцами на самые рискованные задания, никогда не отказывали в помощи, и всё было только ради того, чтобы выглядеть достойным в чьих-то глазах. Омеги обладали правом выбора, и каждый альфа спал и видел, как выбор падёт на него.

Однако было бы наивно полагать, что на этом новая система общественных отношений ограничила собственное вторжение в чужую интимную жизнь. Существовали и другие непреложные положения, коим все должны были подчиняться.

Когда трудовой день был окончен, сержант отвёл Шайса в сторону и, пока другие готовились к вечеру, рассказал о жизни Холделы немного больше.

Оказывается, омега делал выбор только на один вечер. Он мог позвать к себе в комнату любого альфу, не получившего приглашения от другого. Но паре принадлежали только ночь и утро, после альфа отправлялся по месту службы, и если он желал снова увидеть омегу наедине, приходилось дожидаться следующей недели и надеяться, что тот повторит свой выбор.

Этого могло и не случиться.

— Удивительно, что вы ещё не вымерли, — позволил себе замечание дракон.

— Понимаю твою растерянность, — кивнул сержант. — Все, кто попадает сюда снаружи, не сразу втягиваются. На самом деле всё просто, если копнуть поглубже. Пока омега молод, он хочет активных отношений и готов давать потомство. Но, видишь ли, вести себя необдуманно и делать что придёт в голову, когда о личном пространстве не может быть речи, чревато. Для всех. Получая один день в неделю, все молодые находятся в равном положении. Всем приходится терпеть, — цедил Диерт, едва ли желая растолковывать прописные истины половозрелому альфе. — Со временем омега определяется с выбором и, как правило, не меняет партнёра. По достижению тридцати лет он может заключить долговременный союз, если от выбранного партнёра у него появился хотя бы один ребёнок. Или оставаться свободным.

«Как романтично», — подумал Шайс, но вслух ничего не сказал.

— Соответственно, ты понимаешь, что ни о каких метках в короткие встречи думать не стоит.

Диерт смотрел в упор на новичка, ожидая понятливости, и Шайс кивнул для успокоения сержанта, не догадываясь, что имел в виду тот, говоря о метках.

— Метка ставится только после заключения союза. Иначе — изгнанье. — Диерт взял паузу. — И ещё кое-что. Если во время течки омега хочет видеть кого-либо рядом, с альфы временно снимают все служебные обязанности, и пару дней он… свободен.

— Тебя отправляют в рай, — вклинился Левс, переодевавшийся в чистую отглаженную форму у своей койки. — А потом ты возвращаешься в ад.

— Вопросы? — вернул себе внимание Диерт, стремившийся поскорее окончить разговор.

Шайс отрицательно покачал головой и сержант, удержав вздох облегчения, поторопился по своим делам.

Площадь в самом центре бункера была освещена сотнями тусклых желтых огоньков, похожих на пламя свечей. Света было достаточно для того, чтобы обозреть уходящее в глубину пространство и сравнительно низкий потолок, неприятно нависавший над головой огромной глыбой. На ум пришли воспоминания о тронном зале…

На какой-то момент Шайс поразился тому, что за всё это время ни разу не вспомнил о доме. Он не скучал по семье и его не тянуло обратно. Его реальная жизнь вдруг потянула вялой зыбью, обретая расплывчатые черты сна.

Это казалось странным, но он ни секунды не сомневался в причине своей забывчивости. Эта причина только что проплыла мимо него в гордом одиночестве.