Сергей Барк - Дракон. Северные нагорья [СИ]

Шайс вздохнул, переплетая пальцы Алияса со своими.

— …только они мои младшие братишки, — словно объяснив этим все, пожал плечами Шайс.

— И ты ушел.

— Сбежал, пока не передумал. Нагорья всегда были моим домом.

— Думаешь, Эрибу и Янгусу это помогло?

— По крайней мере они не превратились в пустое место. Ты же видел их друзей и поклонниц на Прощании.

— А еще заметил твой собственный гарем. — Шайсу не стоило напоминать Алиясу о том, с чем он пока не мог разобраться.

— Ревнуешь, золотце?

Взгляд прищуренных, с поволокой, глаз выбивал почву из-под ног. Серьезность испарилась утренней росой.

— А стоит? — нарочито холодно спросил Алияс, игнорируя две тяжелые ладони, обхватившие его за пояс.

— Дай подумать, — Шайс поднял глаза к утопающему в сумраке потолку, словно раздумывая над возможными перспективами.

«Вот же…» — выругался про себя эльф, продолжая скрывать досаду под маской безразличия.

— Драконы очень любвеобильны, и я не исключение, поэтому тебе стоит быть внимательней к тому, хорошо ли отдыхает муж в собственной постели.

Во второй раз в жизни Алиясу захотелось кому-то вмазать. В тот памятный первый раз это был Нортон, и после эльф сильно жалел, что не пошел на поводу желания.

— Знаешь, — прошипел супруг на полувыдохе, слегка прикрыл веки и без стеснения облизнул губы. — Однажды мне говорили, что Светлые очень неразборчивы в связях.

Горящие лавой глаза выжигали вызов прозрачно-небесных напротив.

— Ты холоден как буран, дорогой, и так же притягателен.

Сравнение показалось необычным.

— И чем же тебя так манят ураганы? — полушёпотом.

— Снежный вихрь способен убить каждого, но только не дракона. Горящим изнутри нужна освежающая прохлада. Никогда не задумывался, почему мы забрались так далеко на Север?

Пожалуй, Алиясу действительно не пришло бы такое на ум…

— Значит, я могу не переживать о неприкосновенности нашего ложа? — задал он вопрос, словно эта деталь едва ли стоила внимания.

— Золотце, однажды ты сведешь меня с ума, — и Шайс впился голодным ртом в губы напротив, стирая интригующую надменность, так удивительно шедшую скромному учителю истории…

Одежды полетели прочь.

Они чудом очутились на шкурах, рухнув, прижимаясь друг к другу. Шайс слишком сильно сжимал его бедра, отросшие когти царапали кожу и причиняли боль, но Алияс ни за что бы не остановил дракона. Он не знал, откуда вдруг вспыхнула жажда покориться силе дракона, испытать на себе всю страсть целиком, без оглядок и компромиссов.

— Я хочу видеть дракона, — прошептал он, стоило чужим губам отпустить на секунду. Шайс уставился на него сквозь дико раскрытые черные дыры зрачков.

— Уверен? — гортанный голос отозвался глубоко в груди и Алияс напряженно раскрыл колени шире, позволяя поедать себя взглядом.

Больше Шайс не стал спрашивать, голодно сглотнув. Лицо его исказили звериные черты — он перетекал в полуформу, не в силах отстраниться от супруга, позволившего воплотить желание зверя.

Алияс ощущал, как тяжесть увеличивающегося тела вдавливает в шкуры, крупнее становятся ладони, теряя привычные формы.

Сердце трепетало в груди, при виде того, как муж смотрит демоном. Укрытый мелкой черной чешуей, с продолговатыми прорезями глаз, треснувшей и потемневшей радужки, стершей ярко-желтый и тускло воспламеняясь горьким золотом… Взгляд незнакомого существа наполнялся первородными инстинктами, вгоняя Алияса в дрожь.

Ноздри вытянулись щелями и удлинились к скулам, проступившими плотными широкими костями, заостряя лицо… или то, что от него осталось. Звериная морда смотрела с завораживающим сосредоточением. С трудом продолжая дышать, Алияс не смел пошевелиться.

Свет над ними погас, как только огромные кожистые крылья раскрылись за спиной дракона.

— Не бойс-ся, — прошипел зверь, слыша, как из чужой груди вырывается сердце.

Шайс осторожно склонился над супругом, обдав кожу влажным дыханием, замер у кромки рассыпавшихся льняных волос, глубоко втянул запах, едва коснулся виска, опустился к прозрачной раковине уха, заставив Алияса вздрогнуть.

Хрупкое тело напряглось в пугающем ожидании, соски затвердели жемчужинами. Длинная тонкая лента огненного языка прошлась вдоль горла, полоснула ухо, смачно сглотнув слюну.

— Боиш-ш-шься?

Алияс не знал, увидел ли Шайс испуг на его лице или страх имел свой особенный, ни на что не похожий привкус. Но кивнул.

— Можеш-шь отказать мне. Я пойму.

Они глядели друг на друга так долго, словно время навсегда остановило свой ход.

— Не могу, — прошептал эльф.

Он чувствовал искренность своих слов и сам не понимал, откуда взялась решимость, страх пробирал до костей, но оттолкнуть великолепное чудовище не хватало сил.

Алияс знал, что между драконами близость в полузвериных ипостасях естественна — принадлежать друг другу до сдавленных хрипов и исполосованной в порыве страсти кожи. И он желал.

Желал испытать на себе весь ад страсти дракона, зная, что расплата будет кровавой и горькой. Но такова цена собственного желания.

Зверь тихо, гортанно заурчал. Звук походил на низкое рычание, причину которого можно было лишь почувствовать, но не понять разумом. Инстинктивно Алияс опустил глаза, признавая собственную слабость.

Сдаваясь перед сильным.

Мощное тело чуть сдвинулось, задевая супруга твердой чешуей. Лапа коснулась белоснежного плеча, медленно опускаясь вдоль руки.

Алияс не шевелился, во рту пересохло.

Дракон потянул его в сторону, заставив лечь на бок. Сам скользнул за спину, прижимая добычу к жесткой груди, давая ощутить всего себя.

На миг эльф захлебнулся дыханием, чувствуя, что желание обойдется ему очень дорого, когда язык огладил основание шеи, лапа перехватила грудь, коготь подцепил острием сосок. Движение длилось короче мгновенья, но от томительного напряжения он не удержал сдавленного в горле вздоха, безотчетно прогнулся, огладив огрубевшее тело своим.

В затылок рассыпался натужный рокот, заставивший замереть и проглотить предательски подскочившее сердце.

Еще миг, и его резко рванули назад, заставив снова распластаться на чужом теле. Лапа перехватила волосы на затылке, другая жадно терзала грудь, впалый живот, бедра. Шайс терся о напряженные ягодицы своим естеством.

«Духи!» — Алияс трясся от страха и болезненного возбуждения, понимая и все еще не веря самому себе — сможет ли он принять свою пару?

— На ж-ш-шивот, — приказало чудовище и чуть ослабило хватку, позволив немного отстраниться.

Ослушаться он не посмел, да и не желал. От собственной сумасшедшей глупости кружилась голова.

Живота коснулась мягкая шерсть невиданных животных, но лишь одно занимало его мысли целиком и полностью. То, что дышало ему в спину, гладило мокрым языком ключицы, подмышки, спускалось вдоль позвоночника.