Сергей Барк - Гладиатор [СИ]

Я задохнулся, а он не спешил продолжать, просто приставив его к моему входу. Желание жгучим прутом, выкручивало. Я хотел, чтобы он продолжил, взял меня, сделал своим, подчинил… как тогда на берегу…

От этих воспоминаний меня захлестнула новая волна страха и возбуждения. Он творил с моим телом такое, о чем я никогда не смогу рассказать папе, хоть между нами и не было секретов… раньше.

Я попытался потереться о его палец и, забывшись, прикрыл от сладостного ощущения веки.

— Нет, смотри, — сгорая от смущения и не разрывая взгляд, я продолжал двигать ягодицами, пытаясь насадиться на его палец. Как же хотелось, чтобы он ввел его поскорее…

Не удержавшись, я мельком взглянул на то, что у него ниже пояса. Далат хмыкнул и, надавив всей подушечкой, погрузился в сочившееся отверстие. Меня прошибла судорога удовольствия, когда его палец медленно заходил внутрь. Я выгнулся и промычал что-то нечленораздельное.

Шероховатая кожа оглаживала контур колечка, давя и растягивая, немного грубо, но мне это нравилось, и хотелось большего. Руки сами впились в простынь по обеим сторонам. Он убрал палец и, навалившись сверху так, чтобы я ощущал размеры его тела, но не давя, провел языком по набухшим и причиняющим томящую боль соскам… Я изнемогал, прижимаясь к мощному телу. Я хотел его, предлагал себя, а он был так возмутительно спокоен!.. Только глаза какие-то чужие, дикие, страшные… Омега во мне трепетал и в то же время хотел, требовал, захватить этого самца.

Касаясь напрягшимися сосками и задевая членом его пах, я чуть раскачивался, касаясь огненного тела, трясь, и заводясь от удовольствия. Далат не двигался, позволяя мне сходить с ума, тонуть в похоти и желании. Ну почему он так спокоен?! Я упал на постель и руками оттолкнул его назад, заставляя привстать на колени. Он не ожидал, но не сопротивлялся.

Я сам перевернулся на живот и, встав на колени, широко развел ноги. Развернулся к застывшему от удивления альфе и посмотрел сквозь опущенные ресницы, а затем, осмелев от собственных действий, выпятил попу назад, почти дотягиваясь до его огромного естества.

— Ты сам спровоцировал меня, зайка, — прохрипел Далат, уже не глядя мне в лицо. И уже через миг, жестко врываясь во всю длину, не давая осмыслить происходящее, срывая крик с искусанных губ. Он вдалбливался в мою плоть со всей силой, всей яростью зверя. Я бы свалился, если бы крепкие руки не впивались до боли в ягодицы. Он бил меня сзади, ударялся, заставлял содрогаться от животного удовольствия, порабощая мое тело каждым новым толчком. Снова и снова. Ртуть разливалась по венам…

Его твердый, как камень, член прошивал меня до живота, ввинчивался, пронизывал, протыкал насквозь, а я желал лишь одного… чтобы он истерзал мое тело как тогда… нет, больше, сильнее! Я принадлежу ему, и пусть делает, что хочет!

Липкий от пота, задыхаясь от сумасшествия, я потерял разум на члене своей пары. Инстинкты сводили с ума, превращали в ненасытное существо, я хотел, чтобы он не вытаскивал железный кол из моего прохода. Его рука обхватила мой член и, дернувшись, я излился, забрызгав постель. Давление внизу стало нестерпимым… боль головокружительной, когда стенки сдавили каменный фаллос самца, и он взорвался во мне, выплеснулся до конца, прижимая меня спиной к себе и подрагивая внутри…

Последние слабые толчки были продиктованы бешеным ритмом, что слабо затухал в глубине наших тел. Я заурчал, прижимаясь к его бедрам, позволяя сдавливать грудь медвежьими объятьями… и снова распирающее чувство внутри.

Я помнил его… это было божественно. Новые волны оргазма прошивали нас двоих, когда мы без чувств свалились на постель, забываясь в прикосновениях друг друга, глубоко вдыхая запах…

Месяц подходил к концу, накаляя нервозность Офиару до предела. Он плохо ел, выматывал себя тренировками, чтобы хоть чем-то занять мысли, и мог расслабиться только в объятиях опытной пары…

Пусть и ненадолго, но Далату удавалось снять стресс омеги продолжительными ласками и сумасшедшим сексом, что выбивал дурь из маленькой головы на пару дней. Сама свадьба его нисколько не волновала: приготовления шли вовсю, и это мероприятие ничем не будет отличаться от остальных. Но как это переживёт мальчишка, оставалось непонятным, и Далат, волнуясь за непредсказуемость мелкого, приставил к нему личную охрану, которая незаметно наблюдала за ежедневной рутиной омеги.

Была и ещё одна хорошая новость, кажется, они нашли общий язык с Акилой. С тех пор, как бета провел первое занятие, он больше не приходил к генералу и не просил освободить его от роли няньки, чему несомненно порадовался последний.

Офиару и вовсе был в полном восторге от нового учителя, растекаясь песнями о достоинствах и умениях мастера, чем иногда вызывал у Далата дикую ревность… и их постельные развлечения в такие моменты были особо жестокими, впрочем, обоих это вполне устраивало.

Генерал переживал, что слишком груб с мальчиком, но его опасения были быстро развеяны смелым поведением омежки, который с каждым разом чувствовал себя все более раскрепощенным.

Тем временем, помощнику Далата удалось собрать объемную информацию. Под описания разыскиваемого Юлия подходило сто четырнадцать человек. Сорок девять из которых умерли или погибли за это время. После сбора адресов, поверенные разлетелись во все уголки Империи, проверить, подходит ли тот или иной кандидат, под имевшееся внешнее описание. Пока были проверены лишь немногие, но поиски только начались, а значит, со временем они обязательно дадут результаты.

За пять дней до свадьбы было назначено венчание по старым традициям, когда будущий муж надевал на безымянный палец супруга металлическое кольцо, и они подписывали брачный контракт.

Из-за волнения, Офиару едва ли смог сконцентрироваться на происходящем, позволяя альфе руководить собой и процессом. Незнакомые лица окружали омегу со всех сторон. Шумная, развязная толпа не переставала шутить во время пышного застолья после обручения, желая молодым счастья, здоровья и детишек, при этом не забыв смачно сдобрить поздравления откровенными советами кто, как, где и почему, отчего стеснительный омега, готов был уползти под клинию, если бы не Далат, прижимавший его к себе. Альфа остроумно парировал пошлые подколки друзей, особенно одного из них…

У Императора и так язык был без костей, а уж видя, как заливается краской Офиару, он и вовсе вошел во вкус и не переставал вгонять в стыд бедного омегу, пока Далат не пообещал вызвать его на очередную дуэль.

— Какой у тебя занудный муж, Офиару, тяжело будет с таким. Ещё не поздно передумать, — подмигнул он, получив другой угрожающий взгляд от альфы.