Сергей Барк - Гладиатор [СИ]

Месяц назад.

— И о чем же вы хотели поговорить со мной? — Оринг настороженно глядел на Торциуса. Его сердце не раз трогало опасение, что его ежедневные визиты не напрасны.

— Я хотел бы попросить руки вашего сына.

Оринг напрягся. Страхи обретали реальность… Но императору не нужно было его разрешение, и все же он просил…

— Он обещан другому, в следующем году у него свадьба.

— Уже, нет.

Омега напрягся.

— Могу я узнать, чем вызвано ваше желание связать судьбу с моим сыном? — от напряжения на лбу выступила испарина.

— Конечно, — Тор уверенно глядел на герцога, ни тени улыбки или лукавства. — Ад — моя пара.

Герцог встал с ложа и прошел вдоль стола.

— Простите, что проявляю неучтивость, но вы уверены? — беглый взгляд на альфу.

— Абсолютно.

Сцепив руки в замок позади, Оринг снова прошелся вдоль комнаты.

— Сложно поверить в такое совпадение, — размышлял он вслух. — Офиару пара вашего генерала, а мой сын ваш… — от этих слов Орингу стало дурно. — Вы же понимаете, что в это совпадение трудно поверить? — он хотел сказать невозможно.

Оринг боялся, что император придумает какой-нибудь изощрённый способ отомстить Аду за наглость… но такой?

Возможно, он не мог лишить его жизни, потому что тот является братом супруга генерала, с которым, как догадался герцог, они друзья, но связав его браком, он будет волен делать с Адом все, что захочет… и все же, зачем так усложнять себе жизнь?..

— Лично я не вижу никакого совпадения, скорее обыденность.

Оринг перестал расхаживать.

— Боюсь, я вас не совсем понял.

— Я говорю, что в том, что две семьи находят себе пары среди друг друга, нет ничего неожиданного.

Окончательно смутившись, Оринг бессмысленно хлопал глазами. О чем вообще говорит Торциус?

Действительно, если бы семьи было две, это все бы объясняло. Видимо что-то в крови притягивало членов одной семьи к другой, и нередко возникало две, а то и три пары. Но в данном случае речь шла о трех семьях — семья Оринга, Далата и Торциуса…

— Но разве вы связаны с Далатом кровными узами.

— Нет, зато имею отношение к вашей семье… в некотором роде.

— Кажется… вы что-то не то говорите, — Оринг начинал злиться.

Торциус сел и посмотрел в сад через окно.

— Насколько я знаю, герцог, очень давно вы потеряли свою пару, его звали Юлий, не правда ли?

Оринг почувствовал как кровь отхлынула от лица.

— Откуда вы знаете?

— Я император и знаю всё, что происходит на моих землях… но в данном случае, даже намного больше… знаете, запах Офиару мне сразу не понравился, я бы сказал, что он просто отвратителен.

— Это невозможно, — сердце Оринга глухо забилось внутри.

— Отчего же? Вы когда-нибудь видели предыдущего императора, моего отца?

— Нет, — только и сумел выдавить герцог.

— Но ведь вы знаете, как его звали?

— Конечно, — «господи», Оринг думал, что сейчас лишится сознания, — предыдущего императора звали Юлий. Невозможно!

Торциус не торопил, позволяя омеге немного прийти в себя.

— Мой отец никогда не прятался за спинами у легионеров и сам шел в сражение в первых рядах. Часто он сам одевался как простой солдат, — Тор усмехнулся, он все так же не смотрел на разбитого правдой омегу. — Небритый, в простой одежде, в нем с трудом можно было признать владыку империи, да и те изображения, что чеканили на монетах или лепили в бюсты, едва ли показывали живого человека. Скорее величественный, грозный идеал для народа. А мой отец был совсем другим…

Снаружи щебетали птицы. Оба молчали.

— Помните, когда вы только увидели меня, вы спросили, не знакомы ли мы.

Оринг не мог произнести ни слова.

— У меня его глаза… в остальном я похож на папу… Они не были истинными. Сначала до жути неприятный запах Офиару я списал на случайность, но после того, как я почувствовал аромат Ада, у меня не осталось сомнений — всех нас связывает нечто большее.

Оринг понимал, о чем говорит Тор. Запах между кровными родственниками призван отталкивать, чтобы избежать инцеста и не породить слабое потомство.

— Ваш запах мне тоже приятен, Оринг. Но Ад… просто сводит меня с ума…

Все встало на свои места.

Торциусу противен запах Офиару по той простой причине, что они сводные братья, поделившие отца, но между Тором и Адом нет никакой прямой связи. И все же он носит гены, притянувшие когда-то Юлия к Орингу, а значит, эти самые гены точно так же тянут Тора к Аду.

— Совпадение, что Офиару — пара моего генерала, и только.

Пытаясь справиться со своими эмоциями, Оринг поднял взгляд, но вопрос так и не сорвался с губ.

— Он умер, мне жаль.

Герцог знал, что услышит именно это и все же…

— Его ранили в последнем сражении за Лотарингию. Он умер быстро, не мучаясь.

— Спасибо, — шепотом прошелестело вокруг.

Император ждал, когда омега будет снова в состоянии говорить.

— Торциус, я знаю, что ваша власть безгранична, и вы в любом случае поступите так, как считает нужным… но вы же видели моего сына… он не примет никого…

— Тогда зачем вы так рано решили выдать его замуж? — перебил император.

— Потому что, как его папа, я желаю ему счастья. Я надеялся, что он сможет построить семью…

— И его альфа не прибьет его за длинный язык в первый же день?

Герцогу нечего было сказать, он и сам этого боялся.

— Семейство Ваенг живет недалеко от нас, и я надеялся, что смогу помочь сыну приспособиться… а потом, если бы у него появились детки, может его маленькое сердечко оттаяло бы…

— Вы мечтатель, Оринг. Ни один альфа не станет терпеть заносчивость и вызов от омеги… кроме пары.

Торциус знал, что был совершенно прав.

— Он вас не примет.

— Он чувствует, что я его пара.

— И все равно, он откажет.

— Почему?

Оринг печально вздохнул.

— Потому что он хороший мальчик и не станет обременять того, кого полюбит… он ненавидит себя.

— Не понимаю.

— К сожалению, мой второй муж был настоящим деспотом, и моим детям пришлось смотреть на все, что он со мной делал… Знаете, Ад почти никогда не смотрит в зеркало. Пусть только внешне, но он копия отца, и этот человек, даже после смерти, продолжает портить жизнь нам всем. Мне кажется, Ад чувствует свою вину.

Торциус внимательно слушал герцога, многое в поведении малолетнего омеги стало понятным. Его злость, его агрессия на всех и вся.

— Я не уверен, что он сможет быть счастливым, — безнадежно закончил герцог.

— У меня нет выбора, Оринг. Он моя пара, и я не думаю больше ни о чем с тех пор, как увидел его. Вы поможете мне?

Прекрасная статуя омеги на миг ожила, а вдруг еще не все потеряно…

Оринг так и сидел на полу, прижимая сына и гладя темные волосы.