Сергей Барк - Гладиатор [СИ]

Небольшая компания погрузилась на одно из затаившихся в гавани суденышек и, прячась от плавящих лучей золотого диска, отправилась на богами забытый островок, застывший песчинкой среди братьев.

Крошечная горстка суши застряла между Средиземным и Эгейским морем, предоставив малочисленным жителям выбор: нежиться в сладкой ряби на южных берегах или нырять за губками в волнующихся водах Греческого моря — так римляне прозвали Эгейское море в память о том, что когда-то вся земля, покуда хватает глаз, принадлежала эллинам, потомки которых так и не исчезли в пыли новой Империи.

Остров Сими, приносивший доход исключительно благодаря рыбной ловле и добыче живых губок, представлял собой довольно печальную картину. Несколько десятков классических построек с традиционными треугольными крышами и парой колонн, украшающих фасад, были окружены всевозможными жилищами неопределенных размеров и форм, круто уходящими вверх по обе стороны заостренной вглубь гавани.

Рыбацкие лодки глухо бились друг о друга, лениво взбудораженные волнами от входящего судна. Глаз не мог остановиться ни на едином предмете, упиваясь ядом красок южного острова, жители которого посчитали уместным добавить вакханалии оттенков, выкрасив узкие лестницы и домики в сочную палитру радуги, доведя цвет до вызывающего. Омега бездумно смотрел на живописную картину, сравнивая со светлым серо-белым цветом римских камней, находя ее странной и непривычной, пока кораблик наконец не причалил и Оринг не ступил на незнакомую землю.

Выбор Дэля показался необычным. Впрочем, перед отъездом сын предупредил, что это весьма тихое место, и там папа сможет отдохнуть от пыли и суеты Рима.

Оринг не смог вспомнить, жаловался ли он хоть раз, но Дэль был неумолим, говоря, что тот и так не отходит от Креона и вскоре вымотает себя окончательно. Старший омега был настолько счастлив, что оба его сына живы и здоровы, к тому же согреты и любимы (а внук и вовсе приводил Оринга в судорожный трепет), что поупрямившись немного, он сдался, рассудив, что должно быть был слишком назойлив и его детки хотят получить больше свободы от родителя.

Герцог поселился в одном из прибрежных домов с южной стороны, выделенном самим правителем острова. Возбужденный бета, Илук, кажется, болтал без умолку, встречая высокого гостя, письмо о котором, подписанное самим Императором, пришло из столицы со специальным курьером.

Жилище было прибрано и благоустроено. Несколько средних размеров комнат в голубых тонах, кухня, небольшая купальня, уютный садик, увитый той же зеленью что и весь остров, выходил прямо к морю, оставляя крошеный песчаный пляж длиною в восемь шагов.

Оринг не сразу приметил укромное местечко. Тропинка, что серпантином вилась по уступам камней, скрывалась за двумя вазами, в которых кто-то посадил ярко-розовые вьюнки, захватившие крошечный балкончик, где одна ступень служила входом в собственный маленький рай.

Стража несла караул по двое у входа, не тревожа уединение омеги. Впрочем, и остальные здешние обитатели быстро сообразили, что омега ищет тишины и постарались не докучать более, когда герцог отказался от всех приглашений кроме первого, где показался лишь чтобы соблюсти приличия.

Иногда в ранние часы омега прогуливался вдоль гавани, с любопытством взирая на происходящее. Торговцы спорили с рыбаками о стоимости улова. Ныряльщики за губками пытались продать свой товар подороже, часами обсуждая цвет и жесткость губки, говорившие о том на какой глубине она была сорвана. Самые отчаянные ныряльщики погружались на глубину более сорока! метров — эти смельчаки редко переживали свой сороковой год.

Заинтересовавшись, Оринг тоже приобрел себе парочку чудо-губок, скорее от любопытства и безделья, нежели соблазнившись обещаниями торговца вернуть молодость после нескольких купаний.

Пребывая в прекрасном расположении духа, омега вернулся домой, решив немного поплавать.

Оринг накинул легкую тунику и стал спускаться вниз. За очередным поворотом ему пришлось резко остановиться. На его песчаном пятачке развалился незнакомец, беспечно подставляя бронзовую кожу теплому, еще по-утреннему ласкающему солнышку.

Понять, к какому полу он принадлежал, было невозможно. Ветер будто нарочно избегал заглядывать в эту часть острова, являясь благословением и напастью одновременно. И сейчас омега сетовал, что не может определить, кто это. Омега — исключалось, скорее альфа или бета, судя по бронзовому загару подтянутых мышц и росту чужака.

«Все же альфа», — сделал вывод Оринг, оценив щедрый волосяной покров, украшающий торс, подмышки, ребристый живот и длинные ноги. На лице незнакомца покоилась соломенная шляпа с широкими полями. Такие носили крестьяне, прячась от испепеляющего солнца во время работы в поле.

Поймав себя на том, что рассматривает мужчину, герцог одернул себя и спешно развернувшись, попытался скорее покинуть пляж. В конце концов, он здесь просто гость, и если какой-то местный решил позагорать, будет неудобно беспокоить охрану и уж тем более злоупотреблять гостеприимством людей, временно приютивших у себя омегу, выгоняя незадачливого отдыхающего словно какой-то сноб.

Оставшись довольным собственным решением, герцог позволил незнакомцу отдыхать столько, сколько заблагорассудится, а поплавать можно и завтра.

Но и на следующий день чужак занял пляж раньше, заставив Оринга клацнуть челюстью и удалиться.

И на следующий.

Омега был раздражен, обнаружив наглого мужика на четвертый день.

— Скажите, милейший, — громко осведомился Оринг, пытаясь быть вежливым, хотя все же нотка раздражения улавливалась в тоненьком голоске. — Вы еще долго собираетесь занимать пляж? Мне бы тоже хотелось немного поплавать.

— Места много, — добродушно ответил чужак хриплым спросонья голосом.

«Нет, он еще и задрых!» — возмущенно подумал омега.

— Да, но… я бы предпочел отдохнуть в одиночестве.

— Как скажешь, парень, — незнакомец не сдвинулся с места.

«Он что, идиот?» — Оринг закусил губу и перешагнул с ноги на ногу.

— Простите, — вскипел вконец растерянный омега, — но это жилище временно занимаю я, как и этот пляж. Я был бы премного благодарен, если бы вы избавили меня от своего присутствия!

— Попроще, котик, — хмыкнул мужик и закинул ногу на ногу. Руки его были заложены за голову и казалось, что ничто в мире не способно пронять толстокожего осла.

— Я вам не котик! И если вы немедленно не уберетесь, я позову охрану.

— Ой, страшно!

Насмешка в голосе переполнила чашу терпения, заставив омегу слететь с лестницы вниз.

— Вы что, действительно идиот, или вам заняться нечем?

Мужчина вздохнул и, отняв шляпу от лица, сел, открывая герцогу широкую спину с вытянувшимися вдоль мышцами. Настоящий пловец, хоть и немолод.