Андрей Колесник - Меч и плеть [СИ]

Упоминание о Дрейнах завело толпу еще сильнее, хотя глядя на потрясающих саблями и мечами Вольных, казалось, что больше уже некуда. Голодные до борьбы и богатств, которые сулила война, они имели все, что было нужно. Кроме вожака. Стоящий у кромки людского моря Барлейт с удовольствием услышал, как рев голосов складывается в скандирование:

— Со-кол! Со-кол! Со-кол!!!

Он увидел, как серьезно смотрел на него из первого ряда Грив. В глазах Кривоноса отражались ночные огни, из-за блеска которых он казался существом из другого мира, накинувшим человеческий вид, словно одежду. Губы мага беззвучно шевелились, но Барлейт понял вопрос.

«Да. Черт возьми, да! Я был неправ. Спутал камень, с серой тенью, колышущейся на изменчивых волнах жизни. Я ошибся, и понял это, лишь потеряв. Я всего лишь человек. Но и они тоже люди. И теперь настает их время терять…»

— Нападай, нападай, нападай! — азартно орали, лупя кулаками по скамейкам молодые офицеры, жадно пожирая глазами усыпанную желтым песком площадку, на которой двое одетых в мешковатую тренировочную форму парней состязались в фехтовании. Бой шел в полную силу, поэтому гонористые дворяне предпочли оставить сабли в покое и орудовали деревянными клинками, охотно обрушивая их, друг на друга. Эмоциональные возгласы обряженных в кружева барышень с успехом заменяла эмоциональная брань мужчин.

— Давай, Шаб, я на тебя золотой поставил! — громче всех визжал молодой человек с округлым лицом, похожими на бантик губами и совершенно не подходящими ему нашивками капитана королевской армии. Инвестиция не была напрасной, ибо Шаб — более воинственный и агрессивный, чем его соперник, очевидно и без посторонних подсказок был намерен одержать победу. Нанося почти беспрерывные серии ударов, он с ревом теснил противника, пока не сбил его с ног и не приставил к горлу поверженного кончик деревянного меча. Противник со стоном и усталым смехом поднял вверх два пальца, признавая поражение.

— Да! Да! — закричал капитан, триумфально вскидывая пухлые волосатые кулаки. — Так его! Эй, Хитнер, живо гони мои деньги!

Получив выигрыш, капитан довольно растянулся на лавке, обводя прочих снисходительным взглядом. Пока рядовой состав усиленно тренировался во внешнем дворе, муштрой заслуживая право носить коронованного льва на панцирях, офицеры тоже не теряли времени, совмещая приятное с полезным. Тренировку с азартными спорами.

— Следующая пара! — скомандовал капитан. — Колин и Виз!

Услыхав свое имя, Визерий весело подмигнул компаньону и, распустив гайтаны, сбросил удушливый ментик на скамью, оставшись в свободной светлой рубашке с подкатанными до локтей рукавами. Блеснул, играя на солнце простенький браслет с вправленными в него камешками медово-медного янтаря.

— Ну что, будущий капитан Сотар, — хмыкнул лейтенант Колин, крепкий шатен с невыразительным, словно специально созданным для войн лицом. — Совсем скоро засядешь за картами, и тренировки перестанут быть для тебя постоянной обязанностью — будешь хлестать вино, да следить за соблюдением требований отцов-командиров. Ну да я тебя по старой памяти уважу в дорожку.

— Приятно, что ты решил послужить ковриком на этой дорожке, — в тон ему, проверяя баланс деревянного клинка, откликнулся Визерий. — Обещаю стелить не слишком жестко.

Последние дни слух о скором повышении сына лорда стал главной темой для обсуждения и подшучиваний между его сотоварищами по рангу. Тем не менее, с Колином у Визерия были скорее дружеские пикировки, в отличие от многих других, в чьих взорах Виз не раз замечал ненависть. «Куда смотрит король? Чтобы нами, чистокровными беонтами, командовал какой-то крысиный поскребыш? Грязный велон?» В глаза, однако, такого говорить не рисковали, закономерно побаиваясь кулаков и сабли «грязного велона» заслуженно слывшего в числе лучших воинов королевского полка.

Впрочем, на велона Визерий был похож разве, что черным цветом спадающих на плечи волос. У него было утонченное, немного бледное лицо, краснеющее лишь в припадках гнева, и лукаво блестящие зеленые глаза. Забываясь, он часто насмешливо щурился и кривил губы чуть-чуть в одном лишь намеке на улыбку. В его осанке, манере держаться и неожиданной привычке к иронии чувствовался отпечаток цивилизации, превращающий «дикое» в «элегантное», а «грязное» в «необычное». Иными словами женщинам он нравился.

Они одновременно ступили на песок и шутливо отсалютовали друг другу. Но стоило прозвучать команде, как атмосфера дружественности едва-едва успела вспорхнуть к небу, словно переполошенный криками толстый голубь, гулявший по деревянной балке над головами противников. Серое перо, кружась, опускалось вниз и в какой-то миг, попав под мощный поток загребающих воздух клинков, отлетело в сторону. Этот бой был легким. Несмотря на решимость Колина, и его напористую, сходную с Шабовой манеру атаковать, ничем новым удивить Визерия он не мог. Разумеется, никто не назвал бы поединок, игрой в поддавки — Колин умел заставить любого попотеть, не давая и мига передышки в бою. Но в один прекрасный момент Виз, подметив ошибку соперника, ушел от выпада и, рубанув изо всех сил, просто выбил оружие из рук лейтенанта. Клинок отлетел прочь, взметнув ярко-белое облачко песка, а сам Колин недоверчиво уставился на опустевшие руки.

— Туше, — усмехнулся, утирая с разгоряченного лба пот Визерий. — И знаешь, пожалуй, когда я стану капитаном, я предпочту остаться здесь и напоминать тебе кто здесь главный.

Соперник пренебрежительно фыркнул, но тут же заулыбался сам и поспешил пожать руку Сотара. Визерий пробежался взглядом по лицам зрителей, отмечая привычные для себя эмоции. Ледяная вежливость, иногда высокомерие и совсем редко дружелюбие не зацикленных на родовой чести дворян, но собратьев по оружию.

— Ну как, это все на сегодня? — полушутя спросил он, поигрывая клинком. — Никто больше не желает растрясти жирок?

Шептавшийся с капитаном, белобрысый Ларс Мисгерд один из многочисленного потомства главы королевской разведки неожиданно отозвался:

— А, что велон, раз здешние мужики позабывали яйца дома, я сам преподам тебе урок.

На него тут же недовольно заворчали:

— Полегче с выражениями, мужики в поле пашут!

Но дерзко впившийся глазами в лицо Виза Ларс на это не обратил никакого внимания.

— Только ради чего ж мне вставать, если я не получу ничего кроме удовольствия видеть как наша чернобровка жрет песок? — осклабился он, подозрительно смелый сегодня. — Предлагаю биться на деньги. Исключительно, чтобы прибавить интересу — мы ж, все-таки не рабы в яме!

Предложение встретило у офицеров живое одобрение. Виз же терялся в догадках. С Ларсом у него были, пожалуй, одни из самых худших отношений в полке — этот пуще всех держался своей родословной и кичился дружбой семьи с самими ван Дрейнами, а потому не упускал возможности тактично уколоть Визерия. Но бойцом он был весьма посредственным, и, пользуясь дружбой с капитаном, старался никогда не попадать в пару с Визерием, предпочитая жалить словом. Так что же изменилось сегодня? Отчего он прямо таки лучится предвкушением какой-то выдающейся гадости?