Алексей Самочётов - Сюрпризы Лебяжьего озера

Отборным матом Магз разразился, когда во время очередного рывка щуки не удержал ручку катушки, шпуля прокрутилась, и плетенка вместо натянутой струны образовала пышный «парик». Пытаться его распутать сейчас и здесь не имело смысла. Поэтому Магз отбросил спиннинг, схватил плетенку руками и стал тянуть на себя сопротивляющуюся рыбину. Он справился, вытащил щучищу, но какой ценой! Когда Магз выбрался из кустов и передал трофей егерю для взвешивания, тот, взглянув на его порезанные плетенкой во многих местах окровавленные ладони и пальцы, ахнул – с такими ранами продолжать ловлю было невозможно…

Тапир передал очередного пойманного окуня назад, Гэдульдихту, и привычно приложил к губам серебряную монету, болтавшуюся у него на шее, на шелковой веревочке. На обычных рыбалках он не целовал свой талисман, но на соревнованиях – обязательно, веря, что это гарантированно принесет ему очередную поклевку. Андрей Тапиров очень хорошо ловил рыбу, но, в отличие от большинства своих знакомых, никогда не брал ее домой – либо отпускал, либо кому-нибудь отдавал.

Он не любил есть рыбу, в каком бы виде она ни была приготовлена, и не мог объяснить – почему. Но Тапир обожал чувствовать, как она сопротивляется на крючке во время вываживания, обожал побеждать в таких единоборствах, обожал раз за разом доказывать, что ловит рыбу лучше многих и многих спиннингистов. Возможно, ему помогал талисман? Серебряный полтинник с изображением на аверсе герба РСФСР, а на реверсе – мускулистого кузнеца, замахивающегося молотом, чтобы ударить по наковальне!

…Тапир не просто дорожил талисманом – с ним было связано одно из самых ярких воспоминаний детства. Полтинник достался Тапиру в семилетием возрасте, за несколько дней до похода первый раз в первый класс. Достался не просто так.

Андрюха Тапиров жил в так называемой коробочке – пятиэтажном кирпичном доме, в котором на каждом этаже было по четыре квартиры. В квартиру напротив летом приехала погостить к родственникам девочка Катенька. Она была примерно на год старше Андрюхи, а в том возрасте такая разница имела огромное значение. Все называли ее цыганкой – за роскошные черные вьющиеся волосы, густые ресницы, большие карие глаза. Катенька оказалась очень компанейской девчонкой и ненадолго стала чуть ли не лидером в компании сверстников: и в футбол охотно играла, и в лапту, и во все другие игры, а некоторые придумывала сама.

Но вот наступил день, когда Катеньке пришло время уезжать к родителям. Андрюха, которому цыганка очень нравилась, поинтересовался у нее, когда снова увидит свою соседку. Она ответила, что не знает, но хочет оставить ему на память сувенир, сказала, что сейчас за ним сбегает, а он пусть подождет в дальнем углу двора.

Для детворы то самое уютное местечко, с двух сторон огороженное дощатым забором, с двух других – густым кустарником, считалось чем-то вроде штаба. Андрюхе показалось, что ждать пришлось долго, но наконец-то Катенька появилась, держа на ладони серебряный полтинник. Он не имел большой ценности, тем более что у самого его бурта какой-то вандал просверлил дырочку, зато сгодился бы как бита, для игры в монетки. Но отдавать сувенир девочка не торопилась, сказала, что полтинник перейдет к Андрюхе, если он исполнит три ее просьбы. От него всего-навсего требовалось два раза поцеловать Катеньку и один раз пощекотать.

Андрюха согласился. Для первого поцелуя Катенька царственно поднесла к его губам свою руку. Слегка смутившись, он чмокнул ее в верхнюю часть кисти. После этого девочка приподняла платьице и так же царственно велела ему поцеловать свою правую коленку. Андрюха смутился еще больше, но все же присел на корточки и исполнил пожелание.

Катенька его поблагодарила, но сказала, чтобы с корточек он пока не вставал, что так ему будет удобнее щекотать своими длинными ресницами ее попу. И, не дав опомниться, повернулась к нему спиной, спустила с себя трусики и задрала платье. Голая попа девочки оказалась в каких-то сантиметрах от его лица. Андрюхе очень понравилось ее разглядывать, он хотел бы ее погладить, но щекотать ресницами?! Хотя щекотать – это не целовать, к тому же они с Катенькой были здесь только вдвоем, да и заиметь серебряный полтинник ему очень хотелось. Он вплотную приблизил лицо к ее попе и быстро-быстро заморгал, стараясь касаться ресницами беленькой кожи. И в тот самый момент, когда он подумал, что достаточно, что третье пожелание Катеньки выполнено сполна, девочка изогнулась, отклонилась, обхватила руками его затылок и сильно прижала мальчика к себе. Не только прижала, но и заелозила попой вверх и вниз, влево и вправо, словно подтираясь его лицом и при этом начала задорно хохотать.

Когда Андрюха вырвался из ее рук и отпрянул – весь красный, то к еще большему своему стыду услышал, что кроме Катеньки смеются еще и другие девчонки, которые, как ни трудно было догадаться, спрятались за забором и подглядывали за ними. Коварная соседка сдержала слово, – продолжая смеяться, бросила к его ногам сувенир и, обозвав напоследок «щекоткой», убежала…

Это прозвище – Щекотка – прилепилось к Андрюхе надолго. Он никогда больше не видел Катеньку и в первое время ненавидел ее, но с годами вспоминал то «приключение» со все большей и большей ностальгией. Ну а полтинник, ставший для него талисманом, носил на шелковом шнурке с того самого дня.

– Ты очень хочешь победить? – обратился Гэдульдихт к Тапиру после того, как взвесил окуня на электронном безмене и отпустил того в родную стихию.

– Конечно, – отозвался Тапир, не оборачиваясь.

– Тогда зачем время теряешь?

– В плане?

– Не мое, конечно, дело, но вот послушай. Есть у меня знакомый один спиннингист, некий Олег Сютин. Так он всякий раз, делая забросы правой рукой, после этого перекладывает спиннинг в левую и начинает крутить катушку правой. Но когда Сютин подтаскивает к себе попавшуюся на крючок щуку или там судака, окуня, он вновь перекладывает спиннинг и хватается за подсачек опять же левой рукой.

– И в чем проблема? – Тапир резко подсек и начал вываживать очередного окуня.

– Ненужная потеря времени – вот в чем проблема, – усмехнулся Гэдульдихт в пшеничные усы.

– Ерунда!

– Это на простой рыбалке – ерунда, – возразил егерь. – Во время соревнований, бывает, каждая секунда дорога. Вот и прикинь, сколько Олег Сютин из-за этих перекладываний времени теряет.

– Вы это к чему?

– Да к тому, что ты тоже время теряешь всякий раз, когда свой талисман целуешь.

– Я привык. – Тапир подвел окуня к урезу воды, вытащил, снял с крючка и передал Гэдульдихту.

– Понятно, что привык, но время-то в любом случае теряешь, – вновь усмехнулся тот, принимая рыбу.