Алексей Веллес - Сюрпризы високосного года. Охотники за оболочками

ЯНВАРЬ.

Смерть – двигатель Жизни!

В дверь кто – то настойчиво звонил и стучался. Громов попытался спрятаться под одеялом. Тщетно. В темноте этой пуховой берлоги, долбили басы и барабанили слова:

«Surprise! You're Dead…»

(слова из песни группы «Faith no More»).

Сон как рукой сняло. Удивляло одно – включить радио, кроме кошки, было некому.

«Значит, я забыл выключить его вчера. Вот – осел! Началось в колхозе утро», – подумал Громов.

Звонки и стуки не прекращались. Громов заставил себя подойти к двери. Он понял, что все равно придется открыть, тем более такому, уж чересчур настойчивому «гостю».

– Сейчас, сейчас. Минуту. Не ломитесь так…

«О, Боже! Неужели опять эти газовики неугомонные? Год только начался, а они все лезут и лезут!».

Громов уже три месяца не платил по счетам. Естественно, накопились задолженности и набежали пени. На кухне из динамика смеялся в припеве солист:

«U – A – Ha – ha! Open your eyes…».

«Не дождетесь!», – подумал Громов и посмотрел в глазок.

С другой стороны, на него смотрел чей– то глаз. Громов отшатнулся от двери.

«Что за шутки! Может ткнуть отверткой этому уроду?»

Из-за двери женский голос ответил:

– Даже не думай. Открывай живо.

Громов послушно открыл. Перед ним на пороге стояла очаровательная мадам в мятой черной шляпке.

Она прислонила палец к губам и пропела такт раздававшейся песни:

– Сюрприз! Я к вам.

Потом приложила палец к губам и сказала: «Ш – ш – ш!».

Девушка «прошла» сквозь Громова прямо на кухню.

– Эй, эй, вы куда? Барышня, стойте!

Но его как будто не замечали.

– У – а – ха– ха, – девушка подпела вместе с радио. – Сюрприз. Ты мертв!

– Что происходит? – Громов выключил радио.

– Ничего. Перевожу слова тебе. Зря выключил. Песня хорошая. Итак…

Незнакомка подошла вплотную и провела рукой по голове.

– Хорошенький…

– Уберите руки, – возмутился Громов. – Вы кто?

– Я? Догадайся? – улыбнулась незнакомка.

Громова насквозь «прожигали» два огненно– карих «кошачьих» глаза.

– Вы по поводу показаний счетчика?

– Почти, – девушка громко рассмеялась на мотив недавней песни. – Собирайтесь. Нам пора.

– Да что происходит? – Громов недоумевал от наглости и напора незнакомки. – Объясните.

Незнакомка не обращала на него ни малейшего внимания. Она достала из желтого портсигара тонкую сигарету, щелкнула пальцами, из которых пошел огонь, сделала затяжку, и выпустила клуб ароматного дыма в его лицо. Громов опешил и выдавил:

– Вы что себе позволяете? Уходите быстро отсюда.

– Мы уйдем вместе, малыш.

Громов сжал кулаки. Такой наглости он давно не встречал. Он старался быть спокойным, но руки непроизвольно начали дрожать, дыхание сбилось. Он весь покрылся испариной.

«Вот это сон! Приснится же такое!».

– Нет, дорогой. Это не сон. Это Явь, а точнее – Правь, – прервала его мысли таинственная мадам. – Ты мертв. С чем тебя и поздравляю. Сюрприз!!! Та – дам!

Незнакомка опять рассмеялась.

– Ах, да. Простите покорно. Забыла представиться – Мара. Можно просто – Маруся.

Девушка красиво протянула ему левую руку. Громов робко протянул свою в ответ и нежно сжал кисть. Его обдало холодом. На пальчиках, поверх черного лака, красовались маленькие черепки серебряного цвета.

– Громов.

– Я в курсе.

– Мара!? Та самая, о ком я подумал? – Громов опустил глаза в пол.

– Та самая, дядя. Адресами не ошибаемся.

– Я заметил.

– Приятно навестить умного человека.

– Искренне тронут.

– Да ладно, не кисни, писатель. Выше голову. Самое веселье впереди.

Девушка села на подоконник и подмигнула.

– Ох, устала я сегодня. Громов, ты хоть кофе предложи даме?

И дама выпустила очередную порцию дыму в лицо Громову.

– Бутерброд сделать?

– Благодарю. Не стоит. Я пост соблюдаю…

Незнакомка опять громко засмеялась.

Громов молча насыпал в «турку» молотые зерна.

– Вам покрепче? И сколько сахара?

– Делай как себе.

– Значит, у меня нет выбора, – философски заметил Громов.

– Выбор всегда есть, пока ты еще тут. И не надо нервничать. Я не кусаюсь.

Незнакомка щелкнула зубами. Громов отпрянул к стене. Она наблюдала как нервничает писатель.

– Да не бойся. Впереди новая жизнь, новые приключения.

Девушка затянулась и затушила сигарету о свою руку!

У Громова глаза стали еще шире.

«Во даёт, барышня! Это точно не сон!».

– Я еще не такое могу.

Незнакомка неожиданно взлетела на шкаф и улеглась.

– Вуаля, маэстро. Ущипни себя. Итак. Шутки в сторону. Вари кофе, писатель.

Громов ущипнул себя за ухо. Незнакомка лежала на полке и курила. Затем он подошел к плите и включил газ.

– А ты мне сразу понравился, писака. Ничего, что на я «ты»?

И не дождавшись ответа продолжила.

– Ты похож на потрепанного медведя. Помятый, небритый и такой большой. А глаза почему красные? Опять пил? Понятно! Это нормально. А глаза у тебя красивые, но грустные! Я таких люблю. Мужик должен быть большой. А то бывало придешь к какому – нибудь хлюпику, а тот еще меньше от страха становится. Да еще ныть и плакать начинает. Фу. Противно. А ты молодец, держишься достойно.

– Благодарю за комплимент. Очень вовремя, – пытался пошутить Громов.

– Не во что. А как ты хотел? Какой толк от тебя? Не работаешь давно. Даже твой Ангел на тебя обиделся. Сидит уже год в этом проклятом баре «Преисподняя» и пьет с чертями. Все про тебя говорит и жалуется, что ты обленился. Надо ж было так себя запустить. Ты в зеркало себя видел?

– Давно не смотрю в него, – буркнул Громов.

– А ты посмотри, посмотри напоследок, герой вчерашних дней. Надо же так себя запустить!

В это время на кухню зашла черная кошка Громова и зашипела на него.

– Видишь, даже кошка тебя испугалась.

– Это она вас. Наверно… Хотя… Вы правы. Я сам виноват.

– Естественно. Не я же. Все. Аля – улю, гони гусей…

– И что мне теперь делать?

Громову захотелось курить.

– Муравью член приделать. Сливай воду и туши свет…

Незнакомка опять громко рассмеялась. Потом достала сигарету, прикурила и протянула ему.

– Шантарам. Не парься. Что – нибудь придумаем. Я сегодня добрая.

Громов закурил. В голове поплыло.

Незнакомка спрыгнула со шкафа и взяла кошку Громова себе на руки. На удивление та прижалась и замурлыкала у нее на плече.

– Эх! Нравишься ты мне, Громов. Ведь ты не такой, как все. Все это знают, даже черти.

– Я в курсе. Но зачем? Я же мертвый. Какой смысл сейчас что – то менять?

– Жизнь прекрасна и удивительна! А ты себя уже в покойники записал. Быстро же ты сдался. А может я передумаю. Удиви меня, маэстро. Мы, барышни, такие переменчивые.