Катерина Полянская - Сдаюсь на вашу милость

Безумие.

— Реальность, — уверенно шевельнулись губы.

По рукам, вверх, к плечам побежали мурашки. Ну нет, я не поддамся! Не в этот раз и не так легко.

Ощущение схлынуло, стоило внутри окрепнуть уверенности.

Примерно в этот же момент в дверь громко постучали.

Возиться с ларцом времени не было, и я просто сунула ожерелье в карман. Поправила юбки, вроде не заметно. Уверенно направилась к двери. Берясь за ручку, я уже точно знала, кого обнаружу по ту сторону.

Последняя выжившая из василисков была рыжеватой, с золотистым цветом кожи и узкими каре-золотистыми глазами, обрамленными короткими медными ресницами. Родинка на щеке, как у меня. И фигура такая же гибкая.

Сестра, надо же. Ну, наполовину.

Странно, но я вообще ничего по этому поводу не испытывала.

Она тоже все это время внимательно изучала меня.

— Забавно. — Меж пухлых коралловых губ мелькнул тонкий раздвоенный язычок. — Ты совсем не похожа на нее.

Мама была красивее, насколько я помню.

Холодные пальцы сомкнулись на запястье и с силой дернули, вытаскивая меня в коридор. Перед глазами полыхнуло. Когда же проморгалась, мы стояли в маленькой комнатке с приличной, но довольно скромной обстановкой.

— Вот теперь можно нормально поговорить, — не скрывая предвкушения, кивнула сестрица. — Не трясись, я отправила записку твоему Змею. Он нам понадобится.

Я передернула плечами, пряча нервную дрожь.

— А о чем говорить? Ты спуталась с Сархом, пыталась меня убить…

— Я задурила жадному до власти идиоту голову, и он тепленький отправился к нашему Змею. Иначе вы бы еще несколько месяцев за ним гонялись. Что же до вчерашнего… уж извини, я просто проверяла, сколько в тебе силы. Оказалось, тебе ничто не передалось от отца. Но я не собираюсь тебя убивать, сестренка. — Она перевела дыхание… и в ее глазах взметнулась темно-золотая ненависть. — А вот ты… Твоя мамаша превратила жизнь во дворце в кошмар. Потом родилась ты, противореча всем законам нашей природы. А теперь ты выдаешь себя за меня и даже вышла замуж за моего жениха.

Виновата я, пожалуй, только в последнем.

Но так получилось.

— Мы женаты. — Я враждебно покосилась на сестру и, сделав несколько шагов, встала так, чтобы нас разделял небольшой столик. — Ты все еще хочешь оставить меня живой?

Улыбка у нее… змеиная. В неприятном смысле.

— Брак с ашьей не может считаться действительным, — упиваясь моментом, сообщила она. — Кстати, ашья не может владеть имуществом. Ты можешь только служить. И будешь служить нам.

Она протянула руку и тронула прядь моих волос.

— Не волнуйся, я буду доброй госпожой.

Руки чесались швырнуть в нее чем-нибудь, но тут дверь с грохотом распахнулась.

— Где она? — рявкнул Ант.

Нашарил взглядом меня.

Свистяще выдохнул.

— Заботливый, — только что не облизнулась эта змеища. — Мне нравится.

Антшесс беззвучно закрыл за собой дверь. И в этом коротком движении было в разы больше угрозы, чем если бы он принялся все здесь крушить.

— С тобой мы потом разберемся, — сузил глаза Змей. — Эйза, она ничего тебе не сделала?

Я энергично потрясла головой.

Знала ведь, что все может как-то так и закончиться! Знала. Но хотела урвать кусочек счастью. Урвала. Видимо, настал черед расплаты.

— Сам с ней разберешься, когда она расскажет правду, — злорадно предрекла сестрица. Затем скомандовала мне: — Выкладывай, что застыла!

Губы приоткрылись… но я только облизала их. Слова не шли. Я не могла просто так взять и разрушить свою жизнь.

Антшесс недобро глянул на незнакомую лично для него девицу и, кажется, собрался прекратить это представление, но у нее был припасен для нас сюрприз.

— Расскажи все, — каким-то другим, мягким, чарующим и обволакивающим голосом потребовала она. — Я приказываю!

Странное, тянущее чувство.

Я просто не могла не сделать, что велено.

— Я дочь ашьи и шатора василисков, — слова полились легко и естественно, но в душе я ненавидела себя за них. И всю эту ситуацию заодно. — Я все-таки существую. А она — дочь моего отца от законной жены. То есть, я пытаюсь сказать, что она чистокровная.

Эта ее совершенно счастливая змеиная улыбка отвратительна. И тонкий язык с раздвоенным кончиком.

От ашьи мне передалось больше, чем от змеев. Я не могу противостоять чистокровным.

— Еще! — явно упиваясь моментом и своей властью надо мной, затребовала она.

— Я знала об этом еще тогда, в пустынном поселении. Мне рассказала их одаренная. — Глаза жгло от слез. — Я пыталась все рассказать… тогда и в ночь свадьбы… но не смогла.

Когда василиски бледнеют, их кожа приобретает неестественный сероватый цвет. Ант сейчас напоминал жутковатую статую.

— Не верю, — почти одними губами произнес он. — Это все ложь. Ты снова загипнотизировала ее.

Та, что годилась для него куда лучше меня, весело рассмеялась.

— Ты знаешь, что нет. — И вновь призвала властную надо мной силу. — Вот, еще смотри…

Желание подчиняться опять стало нестерпимым. Понятия не имею, что и где у меня тянуло и болело. Какой-то несуществующий кусочек существа. Но контролировать это было выше моих сил. Намного выше.

— Отдай мне ожерелье! — приказала сестра.

В этот раз она использовала больше власти. Намного больше. Старалась, чтобы Змей все хорошо разглядел и осознал как следует. Я охнула, потому что тянущее чувство причиняло почти боль, запустила дрожащую руку в карман и протянула ей украшение из хитро сцепленных между собой камней, горящих грязно-красным.

— Видишь, — победно ухмыльнулась она.

Василиск не прореагировал.

Змея подалась ко мне, чтобы забрать драгоценность, которую считала своей по праву. Такое чувство, что она мою жизнь забирает…

Дальше произошло неожиданное.

Коснуться камней она так и не успела — замерла, из горла вырвался странный хрип.

— Как полноценный шатор, я ощущаю намерения всех василисков, которые слабее меня, — отрешенно сообщил Ант. — И твои мне не нравятся.

Один шаг.

Ужас в ее глазах.

Его руки на тонкой загорелой шейке.

Неотвратимо осознавая, что он сейчас сделает, я зажмурилась. Проклятые джинны… Ох. Надо было закрывать и уши.

Тихий хруст. Еще какой-то звук. Тело мягко осело на пол.

Разлепив глаза, я ошарашенно уставилась на мужа. Он ведь еще мне муж? Или все правда не считается? Не узнаю, если не спрошу, но голос не слушался. А то, что он сделал… Он бы не уничтожил одну из себе подобных просто так, уж я-то знаю. Видимо, с ней действительно было все плохо. Я тоже чувствовала ее злость, переходящую в ненависть, жадность и еще целый коктейль всякой мерзости.

Поморгала.

Вроде бы начало понемногу отпускать.

Антшесс отвел от меня взгляд и, не сказав ни слова, покинул комнату.