Arno - Тяжёлая вода [СИ]

Всеобщий интерес к заморским землям родил бешеный спрос на корабли. А также на команды для них (когда из трактиров исчезли последние едва стоящие на ногах пьяницы-моряки, пришлось открыть даже тюрьмы — оттуда, по большей части и появилась команда Палавена), а также, на рабочую силу — невольников. В империи разом кончились все негры. Целые флотилии отплывали из Граты в порты Ривы, чтобы купить кабальных черных рабов по резко взлетевшим ценам и отплыть с ними в Море Цепей. Но и этого было мало. Так что в Авантии, неслыханное дело, почти официально, средь бела дня заработали бригады охотников за головами. Улицы авантийской столицы, по словам Грота, стояли мертвые и пустые, как после чумы. С них быстро исчезли все, кто был хоть немного чернее белого, пропали из подворотен даже самые худые бродяги и нищие, добирали последних беспризорных детей. Осмелевшие и набравшиеся опыта охотники за головами выходили на большаки и тракты, уже довольно удачно опробовав схемы охоты на чавалские таборы (именно такой судьбой те чавалы и загремели в кандалы, в трюм клеббы), и вскоре должны были перейти уже и на обычных крестьян из деревень и сел. Представители рыночных механизмов пытались, как умели, удовлетворить внезапно взлетевший до небес спрос на живой товар.

Короче говоря, решил Джаг, в империи сейчас творится натуральный хаос и бардак. Повезло, что удалось вовремя свалить оттуда.

С другой стороны, бардак этот на всех парусах направляется сюда, в Море Цепей. И довольно скоро уже здесь, на островах, будет твориться черт знает что…

А уж кто, как не пират, лучше всех других знает, как правильно воспользоваться бардаком и хаосом!

Если раньше Джаг лишь смутно представлял себе, чем собирается зарабатывать на жизнь в этих морях — мотаться по морю и охотиться на корабли, то теперь он точно знал, чем займется Козёл в ближайшие месяцы: в общем-то, тем же самым, будет мотаться по морю и искать корабли.

Только вот кораблей теперь станет намного, намного больше. А вместе с этим больше станет и добычи.

Поэтому к неудаче с чавалами Джаг отнесся философски. Теперь, когда было ясно, что самый лакомый кусок еще впереди, нечего было горевать о былом невезении. С этим настроем Джаг приступил к своим делам на острове.

Первым делом, как рассвело, он сразу же отправил в джунгли людей на разведку — выяснить, далеко ли до Порт-Луля. А в это время велел получше укрыть корпус корабля ветками и зеленью. Такая маскировка не поможет, если смотреть даже с другого берега этой бухты. Но вот против наблюдения с моря, километров с двух-трех, может сработать.

Разведчики стали возвращаться к вечеру. Оказалось, что эти леса почти необитаемы, людских деревень и лагерей никто не видел, зато, если пройти на север километров пятнадцать, то найдешь хорошо накатанную дорогу, которая, по всей видимости, ведет к городу.

Пришло время задуматься о том, как попасть внутрь. С большим отрядом из двух десятков человек Джагу было, безусловно, спокойнее. В случае беды есть возможность отмахаться железками и отбиться от стражи, выиграв время для побега. Но такая толпа вооруженных людей на входе в город точно вызовет как минимум лишние вопросы и разговоры. А вот если идти небольшой группой, в два-три человека, то есть все шансы остаться незамеченными и на входе, и на улицах, сделать все тихо и так же незаметно убраться восвояси. Порт-Лиль большой город, тысяч десять человек здесь живет. Есть патрульная стража и целый войсковой гарнизон. Сколько солдат точно — кто его знает. Но уж точно больше сотни. А скорее, в целом, со стражей и регулярным ополчением, сотни три, если не четыре.

Джагу шум и пыль в этом деле были ни к чему. Порт-Лиль — не Такьярманка. Власть империи здесь крепка и имеет широкие возможности на всем острове. Если вдруг что пойдет не так, губернатор может мобилизовать все свои войска на поиски шайки Джага, и против двух или трех сотен солдат его команда никак не выстоит. Потому решено было действовать тайно.

— Мне нужны двое способных людей, которые пойдут со мной, — сказал он, собрав всех своих офицеров и атаманов шаек.

Первыми показали готовность Сурбалла, Мубаса и Соловей. За ними, не мешкая, ступили вперед все остальные.

— Не, — сразу сказал Джаг, помотав головой. — Это дело не для черных. Вы подумайте сами, это ж авантийский город. Свободный ниггер там будет как прыщ на коленке. С вами тайной операции никак не выйдет.

Сурбалла, Мубаса, Ваба и Кужип, подумав пару мгновений, согласились с этим суждением и отступили, хоть и слегка недовольно. Остались пятеро: Соловей, Атаульф Тяжелый, Борво Глазастый, Гаскар Монтильё и Кехт, тот, что по прозвищу Грот, из перебежавших солдат.

Джаг отрезал, долго не думая:

— Соловей, ты в своем уме? На твою физиономию каждая баба будет шею выкручивать. В город тебе соваться нельзя, сиди на Козле. Борво, с твоей повязкой там вовсе делать нечего, нас еще у ворот спеленают, потому как видно по роже твоей — пират! А ты, Атаульф, тоже не пойдешь. Негры черные, а ты уж больно белый. Харя у тебя для здешних мест непривычная. Гаскар…

Джаг призадумался, глядя на его лисью физиономию.

— Ты, пожалуй, пойдешь. Да, точно. Ты подходишь.

Гаскар пожал плечами, и на губах его появилась тень, только лишь тень довольной ухмылки, а лисья морда так и осталась непроницаемой.

Все другие обратили к нему свои пристальные и немного возмущенные взгляды. Каждый думал одно и то же: чем это он меньше меня выделятся. Но вслух возражать никто не стал. Все ж, не о дележке добычи шел разговор, а об опасном и хрупком деле, которое довольно легко загубить.

Из офицеров остался только один — Кехт Грот. Все взгляды переместились на него, и все разом подумали: неужто и этот тоже капитану на дело годится?

— Не-е, — Джаг покачал головой, словно предлагая Гроту самому признать очевидное.

— Не, брат. Ты уж никак не подходишь. С твоей-то мордой в тюрьму можно бросать безо всякого суда и разбирательства. Стража в тебе разбойника почует за версту, а нам такое без надобности.

Тот лишь пожал плечами, соглашаясь с логикой.

Но теперь встал другой очевидный вопрос. Джаг собирался взять с собой двоих…

— Так кто ж с тобой третьим пойдет, капитан? — спросил Борво. Остальные глянули сначала на Борво, а потом уставились на Джага, соглашаясь с резонностью вопроса.

— Я могу.

Это сказал не кто-то из них.

Все повернулись на голос.

Это был Росанто Герера. Молчаливый идальго, неразговорчивый и вообще ни с кем на борту не общавшийся сангрит. Про него легко было забыть, потому что он как-то умудрялся никогда не попадаться на глаза.

Насколько помнил Джаг, это был первый раз, когда идальго заговорил сам с того момента, как Джаг принял его в команду.