Arno - Тяжёлая вода [СИ]

И все же, Мигит не отказывался от променадов. Изредка гулять под конвоем было лучше, чем целыми днями сидеть под присмотром охраны дома. В письме Лейса должно было быть время и место…

Мигит позвал служанку и велел принести все пришедшее за сегодня.

Почты было не много. Мигит еще смутно помнил те времена, когда ему приходили охапки писем. В основном, открыток от тайных воздыхательниц и любовниц. Но эти времена давно прошли, и теперь ему почти никто не писал. Дамский интерес переменчив. Если рядом нет тебя, всегда найдется кто-то другой.

Письмо было всего одно. И еженедельная газета Вестник Империи.

Газету Мигит отбросил на кровать, а сам распечатал конверт. Письмо было, несомненно, от Лейса.

«Дражайший мой друг Рибба, пишу тебе из далекого Форнхаля, и ты не поверишь, как мне тут понравилось…»

Лейс не умел без шифров. И Мигиту пришлось с ним согласиться — сейчас такие меры необходимы. Составив подробную схему вычисления значащих и не значащих слов в письме, Лейс велел Мигиту ее заучить, после чего сжег схему. Она была составлена лично Лейсом, специально для этого случая, и ее стойкость была в этом случае очень велика. Она основывалась не на таблицах и простых правилах, а на математических вычислениях. Срок ее действия мог быть огромным — наверное, тысячи дней, но Мигит искренне надеялся, что настолько это не затянется. Каждый день значащими были разные слова в письме. Мигит мог легко вычислить их, пользуясь календарем и осуществляя в уме достаточно массивные, но, в целом, простые арифметические операции. Главное было — не сбиться и не перепутать шаги. Первый абзац нес подпись Лейса — в каждом значащем слове была одна значащая сигна, и, составив из них слово, Мигит переводил его. Подписями в разные дни служили также разные слова, но в целом, они условились, что это будут породы деревьев. Сверяя их, Мигит должен был убедиться, что письмо действительно от Лейса. Дальше шел сам текст сообщения. Весь следующий абзац — это время и место прогулки. Хитрыми математическими операциями буквы переводились в цифры времени и слова, составлявшие маршрут.

Расшифрованное сообщение выглядело так:

«Янтарное дерево.

С 16 до 18 часов. Площадь Дриска Красивого, аллея Тюльпанов, Олений берег, проезд Маховейников.

Лейс.»

Все ясно. Маршрут на завтра построен. Конвойные в толпе расставлены. Наблюдатели в окнах и на крышах посажены. Бояться нечего. Все под контролем.

Мигит упал на кровать. Полежал, повернул голову направо. Потом налево. Перед ним лежала газета.

Чтение светских хроник и бесполезных глупых вестей о каких-то неизвестных ему людях из разных краев империи с некоторых пор не было в числе его любимых занятий. Но от безделья завоешь и не так.

Мигит потянул к себе газету. Развернул ее. Что-то выпало из нее.

Конверт.

Это еще одно письмо. Такого Мигит не ожидал.

Тут же бросив газету, он схватил в руки конверт. В отличие от Лейсовых писем, он был подписан и, видимо, отправлен через почтовую службу империи: на нем стояла марка, адрес получателя и даже обратный адрес. Пальцы похолодели.

Мигит распечатал конверт, достал из него ровный, сложенный пополам прямоугольник бумаги, развернул.

«Дорогой Мигит

Вы не представляете, как я обрадована вашим ответом! Господь свидетель, я ждала вашего письма более чем всего на свете, и вот, наконец, я держу его в руках. Поверьте, я понимаю что ваша работа требует, наверное, очень много труда и не оставляет времени на прочее, я никак не хотела быть навязчивой, и если я такой выглядела в своем письме, я прошу меня извинить. Я почти не выхожу из дому, вы представляете? Просто не знаю, что делать в городе. Потому и затруднилась сначала выбрать место и время, как вы говорили. Ведь я почти и не знаю никаких хороших мест для встречи…

Но дама Палага иногда, между делом, говорила о том, как хорошо в Грате этой весной, как чисты и красивы набережные Тильбы, и особенно упоминала о столиках на мостовой перед рестораном у моста короля Валды Богатого. Дама Палага не сказала название этого места, а я постеснялась у нее спросить, но, я думаю, это будет хорошее место для встречи. Я буду ждать вас там в пять часов вечера. Не слишком рано, чтобы сильно отрывать человека от работы, и не слишком поздно для хорошей девушки — так говорит дама Палага. Не уверена, что она меня правильно понимает… Но, как бы то ни было, я буду вас ждать.

Греясс.»

В этом письме последовательности не были соблюдены, это было видно невооруженным взглядом, безо всякого криптоанализа.

Враги пытаются выманить, но, скорее, я просто дурень, если думаю так.

Греясс, подумал Мигит, потрясенно глядя на письмо. Слава богу, она ответила.

За всем тем, что произошло с того момента, как он получил ее письмо, Мигит почти позабыл о ней. История, которую Лейс поведал ему в склепе, выбила из него все сомнения — этому делу придется отдать больше, гораздо больше, чем простой работе.

И теперь он не знал, что ему делать.

Прямо сейчас враги могли выцеливать его, ожидать, пока он оступится и совершит неверное движение. Лейс предостерегал его об этом.

Но другая часть сознания уже все решила.

Мост Валды Богатого, думал он.

Это же совсем недалеко от моего маршрута. Это тоже Олений берег, только, наверное, по другую сторону Тильбы, там я видел летние рестораны на улице… Мне даже не придется отклоняться от намеченного пути. Почти не придется. Но, если Лейс не предусмотрел того, что я решу слегка изменить дорогу, то стоит, наверное, усомниться, не подменили ли его наши враги…

Интересно, думал Мигит, а на что я вообще рассчитывал, когда выходил на это… свидание?

Как бы Мигит не хотел себе говорить честно, он понимал, что это было свидание. Не хотела говорить этого прямо и Греясс. Свидание по обоюдному нежеланию — бывает ли такое? Теперь, видимо, да, бывает.

Собираясь на это свидание, Мигит всерьез задумался, а не надеть ли что-то более подобающее вместо повседневной черной одежды с черным же плащом. Но, почувствовав в этой мысли шепот старого, омерзительного ему ныне Мигита-бабника, он твердо решил одеться так же, как и всегда.

Он миновал площадь короля Дриска Красивого, в середине которой находился памятник этому королю. В нем было запечатлено, как бронзовый Дриск, высоко задрав благородный подбородок, любуется, скосив глаза, своим отражением в бронзовом же корыте, которое держит в руках. Такова старинная авантийская традиция — показывать в скульптурах своих мертвых королей их небольшие и забавные пороки. Так делалось, полагал Мигит, для того, чтобы люди негромко посмеивались над мертвыми монархами, вместо того, чтобы ненавидеть их. Весьма практичный подход — дать людям выпустить пар после смерти надоевшего государя. Впрочем, на живых королей такой подход не распространялся — за оскорбление или высмеивание монарха, или его родственников, в Авантии прилюдно пороли и сажали в тюрьму.