Arno - Тяжёлая вода [СИ]

Два выстрела в минуту, отметил Джаг. Очень неплохо. Не самая точная стрельба. Но быстрая.

А это, даже и важнее.

Как бы ни были мушкеты смертоносны, они наносили в бою кораблей очень малый урон. Они могли ослабить врага на несколько человек, и это тоже достойно похвалы. Орудийный огонь уносил больше жизней, но и после артиллерийской дуэли на обоих кораблях обычно хватало здорового и готового к бою народу. Мушкетная стрельба сильнее ранила боевой дух врага. Она заставляла трястись от страха, прятаться, искать укрытие вместо того, чтобы работать и биться.

Решающим во все времена был и оставался таковым сейчас только абордажный бой. Команда против команды, лицом к лицу. Одни мужики против других на длину меча. И никак иначе. Без пощады, без компромиссов. Победителю — корабль и добро. Проигравшему — кишки на палубу.

Клебба была уже всего метрах в двадцати. Почти вплотную. Слышались сухие выстрелы мушкетов. Кто-то падал замертво. И на клеббе, и на Козле. Но время перестрелки подходило к концу.

— Кидай кошки!

Два десятка крюков на веревках улетели на вражеский корабль. Моряки дергали их, проверяя, зацепились ли они. Все прижались к фальшбортам, лишь изредка выглядывая.

— Тяни! — рявкнул Джаг.

Внизу, на шкафуте, моряки заорали от натуги, натягивая веревки, и клеббу потянуло к Козлу.

— Еще! — орал Джаг. — Навались!

Он сидел у фальшборта со своими абордажниками. Никто не смел показать головы. Только изредка — встать, пальнуть из мушкета, и снова упасть вниз, пока не посекло ответной стрельбой.

Джаг взглядом отмечал своих людей: Ваба с мечом наголо, Кужип, проверяет пистолеты, Атаульф со своей бандой, все при мечах и топорах, Борво со своими ребятами. Сурбалла — скорчившая негритянскую мордашку от серьезности.

Он считал секунды.

Две.

Одна.

Корабли негромко стукнулись друг о друга тяжелыми деревянными телами.

Джаг встал во весь рост, обнажая клинок.

— НА АБОРДАЖ!

Его рев, подхватываемый ревом сотни глоток, содрогнул воздух. Все, кто сидел под фальшбортами, поднялись в едином порыве, разряжая во врагов заранее заготовленные пистоли и мушкетоны. В ответ прозвучали выстрелы противника. Люди падали. И с клеббы, и с Козла. Но с клеббы больше.

На фальшборты легли длинные деревянные мостики, которые служили дорогой с одного корабля на другой. Джаг первым взлетел на мостик, поставленный Сурбаллой.

Он видел своих врагов — людей в красной форме заморской компании. В той форме, какую сам когда-то носил. Но никакого стыда от убийства бывших «своих» он не чувствовал. А только гнев, ярость и жажду, утолить которую можно было только пролитой кровью.

Он влетел на корабль первым, врубая тяжелое лезвие палаша прямо в треуголку оказавшемуся на пути солдату компании. Следом перелетали на палубу клеббы его верные разбойники — Атаульф Тяжелый, с топориком наперевес, Борво Глазастый со своей бандой, которая орудовала очень неприятными на вид, но действенными орудиями вроде тяжелых бронзовых чеканов и зазубренных кошкодеров, Кужип со своими страшными отморозками и Сурбалла Бесстыжая с неграми, врывающаяся на борт, с громким и лихим воем срывая с себя рубаху.

Джаг рубился без оглядки, сражаясь то с одним, то с другим. Но, словно по внешнему велению, ноги направляли его на квартердек. Дорогу по лестнице ему преградил кто-то из солдат. Джаг кинулся в бой, зазвенела сталь, но, после нескольких атак, поняв, что перед ним щегол, Джаг увел его очередной удар далеко мимо себя, дал податься вперед по инерции и вонзил клинок в спину.

Солдат пал на колени и развалился на палубе не шевелясь, а Джаг взбежал вверх по ступеням. Капитана он узнал сразу — за службу он навидался эполет и мундиров. Тот был ниже его ростом, под треуголкой виднелся белый парик, но лицо достаточно выветрено, чтобы выдавать в нем человека, знающего море и его законы.

А человек, знающий законы моря, знает, что для человека законов в нем нет.

На квартердеке было еще два бойца в форме офицеров заморской компании — лейтенанты этого капитана. И по его молчаливой команде они направились прямо к Джагу с мечами наголо.

Драка с двумя бойцами сразу — дело тяжелое. Джагу приходилось сражаться и с тремя, и с четырьмя. Но то были не бойцы, а чертовы дети. Но когда против тебя выходят двое умеющих держать меч, — тогда держись, каким бы хорошим фехтовальщиком ты ни был.

Лейтенанты таковыми сразу себя и показали. Джаг едва отразил выпад одного, как сразу напал второй. Лезвие его меча прошло чуть ближе, чем Джаг рассчитывал: его край глубоко царапнул плечо и рубаха на нем набухла темным.

Трудный будет бой, сразу понял Джаг. И крохотная, глубокая частица сознания шепнула ему, что, скорее всего, с этими двумя он никак не справится…

Они были хороши в драке. Он отражал удары лейтенантов, постоянно отступая, и понимая, что скоро отступать станет некуда, но в какую-то секунду на квартердек скользнула неясная тень.

Она пронеслась мимо капитана, который вытащил меч и собирался рубануть ее. Но тень обогнула его и врезалась плечом в одного из лейтенантов.

Это идальго, — с удивлением понял Джаг. Теперь он легко узнал его по шляпе и скривленной морде.

Идальго встал в пару с лейтенантом, которого выбил плечом. Джаг, задней мыслью прославляя свою удачу, ринулся на оставшегося соперника. Драться с одним намного проще. Намного, намного проще.

Снова зазвенела сталь, и Джаг чувствовал себя уже гораздо увереннее. Зато его партнер заметно растерялся, что и стоило ему жизни. В какой-то момент он слишком отвлекся на защиту верха, совсем позабыв про низ. И напрасно. В подвернувшийся момент Джаг даже не рубил, только лишь слабо, украдкой, резанул его в ногу, в области паха. Еще с четверть минуты лейтенант сопротивлялся, пытался махать мечом, но силы быстро оставляли его: кровь выходила из него стремительно, лилась ручьем из раны и из штанины, заправленной в сапог, который, судя по неприятному чавканию, с которым шагал лейтенант, был уже наполнен кровью.

Занося меч для удара, он вдруг нелепо рухнул на пол. Лицо его было зелено из-за отошедшей крови, глаза смотрели широко и с недоумением. Он не понимал, как же это, он, мог вдруг оказаться умирающим. Да еще из-за такой пустяковой царапины. Но Джаг-то знал, что пустяковой она не была. В паху проходят важнейшие кровеносные пути. Те пути, что наполняют силой ноги и чресла мужские. Перережь их, и врагу придет конец быстрее, чем сам поймешь, что сделал.

Он умер без единого звука, и глаза его застыли. Хорошая смерть. Быстрая и достойная, если так можно сказать о смерти. Джаг видел смерть в разных проявлениях. Люди вопили, молили о пощаде, призывали на помощь, обоссывались, обгаживались. Когда предстаешь перед ликом смерти, невозможно контролировать свои людские позывы. Хорошая смерть — решил Джаг. Я убил достойного человека. Стоит ли горевать об этом? Нисколько.