Arno - Тяжёлая вода [СИ]

Через несколько мгновений заорал второй лейтенант. Джаг повернулся посмотреть: тонкая и длинная (и, видимо, очень острая) пиерда идальго Гереры пронзила его насквозь, так, что ее окровавленный конец выглядывал из спины офицера — она прошла между ребер. Грудную клетку не так-то легко проколоть даже очень острым мечом, к тому же насквозь.

Взгляд лейтенанта застыл, он медленно осел на колени. А идальго безжалостно вытащил лезвие пиерды из его тела, резво развернулся, и теперь уже они оба с Джагом смотрели на капитана корабля.

Тот выхватил меч. Джаг зыркнул на идальго, и тот отступил, понимая, что в дуэль капитанов вмешиваться не следует.

Джаг шагнул к парикастому. Звякнула сталь.

Нет. Он не был и вполовину так хорош, как его лейтенанты.

Джаг подловил его на детской шутке, уклонился от простейшего удара, пропуская врага мимо себя, ударил ему локтем в затылок, посылая на пол, и еще до того, как тело грохнулось на палубу, сильно рубанул мечом под основание черепа, отделяя голову от тела.

Голова, уже мертвая, покатилась по доскам. Белый, местами запачканный кровью парик свалился с нее, оставшись лежать на палубе. Джаг шагнул к отделенной голове, наклонился, и схватил за редкие настоящие волосы ее бывшего хозяина, после чего повернулся к палубе, где звенела рукопашная, воздел перед ними голову капитана, и заорал:

— Стойте! Все замерли, мать вашу! Всем ни с места!

И его рев был услышан. Сражающиеся солдаты компании и пираты расходились, опускали оружие, глядя на Джага и текущую кровавыми каплями голову в его руке.

— Ваш капитан мертв! — объявил он, потрясая отрубленной головой. — Все кончено! Всем сложить оружие в кучу вон там!

Спустя несколько мгновений вновь звякнул металл. Но уже не так, как от столкновения с другим металлом. Звенел он глухо и тяжело. Потому что падал на дерево палубы.

Бой закончился. Команда Джага полностью овладела захваченным кораблем. Потери обеих команд были примерно сопоставимы: клебба, как выяснилось, именуемая Палавен, потеряла в целом от артиллерии, мушкетов и в ходе рукопашной около шестидесяти человек убитыми. К ним прибавилось с дюжину тяжелораненых, которых Джаг приказал добить, чтобы не мучились. Уцелевших осталось человек сорок — среди них чуть больше дюжины бойцов в красных мундирах — солдат заморской компании, остальные — простые моряки. Всех вместе Джаг велел связать и усадить на палубе, так что теперь куча пленников сидела со связанными руками под грот-мачтой, как когда-то Джаг с неграми и пиратами покойного Барбо Нурги.

Козёл же потерял убитыми сорок пять человек: половину из них поубивало ядрами, картечью и пулями еще на подходах к абордажу, половина легла в рукопашной от меча.

Самая неприятная и темная часть разбойного дела осталась позади, а впереди была самая приятная. Разобравшись с порядком на палубе, Джаг немедленно отправил людей обыскать корабль и вытащить все добро, какое можно продать. А сам направился к пленникам. Их охранял Атаульф Тяжелый со своей немного поредевшей в бою шайкой йорсов. Зло боя и крови он впитал хорошо, а потому как следует возненавидел своих врагов, и под его мрачным и злым взглядом пленники боялись даже пошевелиться.

Джаг остановился перед усаженной на зады кучей пленников, обвел их взглядом, уделяя особенное внимание солдатам. Его еще при первом осмотре заинтересовало то, что на солдат эти люди едва ли походили. Да, в мундирах, да, в париках. Но морды у них совсем не как у честных служак.

Более внимательный взгляд подтвердил смутные догадки: если это и солдаты, то набранные из отборного сброда и шпаны. Физиономии у людей были разбойничьи, хоть это было непросто понять из-за того, что они были бледными от страха и понимания, что их жизни находятся в руках более удачливых, но оттого едва ли благодушных разбойников. Джаг также отметил у некоторых уголовные татуировки на тех частях тела, которые не покрывал мундир: у одного сзади на шее — штурвал за решеткой, у другого — буквы на костяшках пальцев.

Укрепляясь в подозрениях, Джаг приказал:

— Ну-ка живо все встали и сымайте мундиры и рубахи!

Пленники стали переглядываться меж собой, неуверенно поднимались на ноги. Атаульф Тяжелый прикрикнул на них:

— Кому не ясно, гады? Капитан сказал — всем заголиться по пояс! Живо, а не то за борт отправитесь!

Угроза подействовала, пленники стали работать живее, неловко стягивая с себя рубахи через голову связанными руками. Тем, кто был в мундирах, стали не самым деликатным способом помогать люди Атаульфа, выворачивая мундиры вместе с рубахами через верх или просто разрывая им одежду на груди.

— Так-так, — сказал Джаг, осклабившись. — Это что же за команду себе набрала заморская компания? Ни одной честной морды, одни скоты да висельники! Откуда вас таких взяли?

Он прошелся перед оголенными по пояс пленниками, разглядывая зеленые наколки, что покрывали их тела.

— Вот ты… — он ткнул пальцем в грудь одного пленника, — я смотрю, ты сидел в тюрьме?

— Ну дык… Два раза, миссир. Один раз по озорству, другой — за грабеж…

— А ты, — Джаг присмотрелся к другому и разглядывая татуировку в виде перекрещенных весла и меча, — на галерах, стало быть, служил?

— Так точно, миссир, — сказал тот. — Пять лет на весле, а потом сбежал да в пираты пошел. Да вот, не повезло, поймали, в тюрьму посадили. Два года отсидел, миссир. А вот зимой меня заморская компания на это судно выкупила…

Джаг задумался:

— Как понять, «выкупила»? Прям из тюрьмы?!

— Так и есть, миссир, — бандит даже попытался криво и нервно улыбнуться, — вот я тогда обрадовался. Мне ж еще восемь лет надо было сидеть! А тут — море и парус дают за так… Считай, воля!

— Нас тут таких, почитай что все, миссир, — осмелился сказать кто-то из толпы.

К нему решительно направился йорс, намеревавшийся проучить излишне разговорчивого пленника и наглядно показать всем, что будет с теми, кто заговорит, если к нему не обращается капитан. Но Джаг остановил его взмахом руки, подошел поближе к пленникам, чтобы видеть его лицо.

— Иди сюда, — позвал он. Пленник вышел из толпы.

Джаг окинул взглядом его избитое зелеными расплывшимися рисунками туловище.

— У тебя послужной список солиднее, как я погляжу, — заметил Джаг, изучая довольно качественно сделанную, хоть и потерявшую четкость от времени наколку в форме мачты с надутыми парусами у него на торсе. Основание мачты лежало у моряка где-то в штанах, а вершина подходила под самое горло. Паруса были широкими во всю грудь. Кроме этого шедевра живописи, на коже матроса было много других изображений: на плечах — зеленые офицерские эполеты, на левой руке ниже локтя — змея, на правой — кинжал.