Майлз Кэмерон - Разящий клинок

Предводитель повстанцев поежился. Он наполовину извлек свой фальшион [14] Фальшион – европейское клинковое оружие с расширяющимся к концу коротким клинком с односторонней заточкой. Основное предназначение – нанесение мощных рубящих ударов (острия фальшионов часто делали закругленными). из ножен, но тот застрял – на лезвии виднелась ржавчина, исчезавшая в глубине футляра. Клинок был самым ценным его имуществом, поэтому Редмид рассердился и одновременно опечалился. Проверив кинжал, он покачал головой над луком и колчаном, затем повесил колчан на ель, прислонил огромный лук к стволу между густых высохших веток и растянул на них плащ, прикрыв оружие.

– Пошли, – бросил Билл.

Его решимость испарилась через десять шагов. Потом он осознал всю тщетность блужданий в кромешной тьме, и пронизывающий холод затяжного дождя обрушился на него, словно ушат ледяной воды на голову.

Тайлер что-то бормотал сам себе, и Редмид заволновался, не началась ли у него снова лихорадка. Они с шумом продирались сквозь кусты, то и дело натыкаясь на поросль ольхи и елей. Затем Билл серьезно оступился и съехал с берега, угодив ногой в шерстяном чулке прямо в ледяные воды Кохоктона. Обернувшись, он увидел костер, пылающий, будто огненная глыба, всего на расстоянии полета стрелы у них за спиной. Его сердце упало.

– Я бы ни за что не вернулся назад в этой треклятой темноте, если бы не ты, Билл, – признался Тайлер. – Господи Иисусе, надеюсь, я смогу отыскать этих парней. Они перепугались до усрачки и больше мешали, чем помогали. Надо было оставить их с тобой.

– Надо же им когда-то учиться, – не задумываясь, возразил Редмид.

Всегда ставить одну ногу впереди другой – вот что занимало все его мысли в подобные моменты. К тому же основную работу выполнял Тайлер. Он выискивал следы, гадая, где спрятались беглецы. Биллу лишь оставалось следовать за ним и морально поддерживать.

Они шли и шли, пока все мысли не улетучились из головы Редмида. Ему стало казаться, что он шагает во сне. И все же Билл упорно продолжал брести в бесконечном океане дождя. Ливень заглушал все звуки, тьма была хоть глаз выколи, поэтому он следовал за блеском насквозь промокшей котты своего товарища, за тусклым мерцанием кожаного ремня и подвешенной к нему кожаной же фляжки, за очертаниями головы Тайлера на фоне стены дождя. Они переходили от дерева к дереву, поскольку было слишком темно, чтобы идти прямо. Друзья давно сошли с тропы, поэтому постоянно натыкались на низкие ветки – это сильно изматывало и, казалось, никогда не закончится.

Затем Билла что-то ударило.

За мгновение до этого у него возникло какое-то смутное предчувствие, правда, он не успел полностью его осознать. Но именно оно заставило его пригнуться и чуть развернуться – наконечник копья, нацеленный ему прямо в шею, сильно оцарапал голову и вошел в плечо. Редмид ощутил резкую вспышку боли, но сам удар не был настолько мощным, чтобы остановить опытного воина. Он схватился за древко. Его разум еще не до конца проснулся, однако Билл, крепко сжав копье, резко крутанул его, вырвав из рук нападавшего существа, и с силой обрушил на него. Тварь с диким воем отлетела куда-то в сторону. Папоротники под ногами просто кишели ими…

– Боглины! – крикнул он.

Тайлер, почувствовавший неладное чуть раньше, уже успел обнажить свой клинок. Редмид увидел, как лезвие промелькнуло настолько близко от его щеки, что, если бы не темнота, он мог бы увидеть в нем свое отражение. Затем до него донесся чавкающий глухой удар, и брызнул теплый ихор.

Билл принялся яростно орудовать копьем. Темнота тоже была его врагом, но Редмид никогда не сдавался. Вогнав каменный наконечник в двух или трех чудовищ, он почувствовал острую боль в лодыжке, говорившую о том…

…Тайлер оказался рядом, рубя направо и налево. Он отбросил боглинов от Редмида, и друзья прижались спинами к стволу гигантского дерева.

Противники исчезли.

– Я ранен, Нэт. – Еще никогда в жизни Билл не был настолько испуган. Он чувствовал, как кровоточит его лодыжка, и видел, как шевелятся папоротники вокруг.

Тайлер сплюнул.

– Вот тебе и союзнички, – сказал он.

– Жан де Вральи? – переспросил король, резко и пискляво. – Он сейчас в Новой Земле? Замечательная новость. Для нас всех.

Придворные захихикали. Некоторые нахмурились.

Сенешаль д’Абблемон рассмеялся:

– Он прислал письмо, ваше величество.

Монарх закатил глаза.

– Я даже не знал, обучен ли он грамоте, – заявил он, а дамы прыснули со смеху. – Что ж, читай.

От благородного рыцаря Жана де Вральи его царственному сеньору и господину, сильнейшему и могущественному повелителю Пенсейских гор, защитнику…

– Абблемон, пощади. – Писклявый голос короля резал слух, словно острый нож.

– Понял, ваше величество.

Приветствую Вас. Странствуя по миру, дабы доказать, что я действительно достоин титула «Лучший рыцарь в мире», коим меня наградили многие благородные люди…

– Ваше величество, тут так и написано.

Сенешаль скорее походил на разодетую в шелка гориллу, нежели на человека. На его лице было чересчур много растительности. Вьющаяся борода, выдающиеся вперед челюсти, испещренный морщинами лоб, нависший над почти плоским носом, и пара огромных ноздрей довершали картину. Придворные острословы спорили, на кого он больше похож – на свинью или на собаку, но почему-то к нему прилипло прозвище Жеребец.

Несмотря на столь уродливую наружность, он долгое время оставался фаворитом короля. А может быть, как раз благодаря ей, поскольку на его фоне правитель выглядел красавцем, что придавало ему уверенности в себе. Поговаривали, будто из-за других фаворитов, матери и особенно жены и королевы он то и дело ее терял.

Жеребец глянул на монарха, едва заметно усмехнулся, прочистил горло и продолжил:

Снискав расположение короля Альбы и всех рыцарей при его дворе, я отправился с ним на войну в северной части его королевства, где столкнулся с великим множеством серьезных противников, а именно демонами, вивернами, похожими на небольших драконов, ирками и новым видом чудовищ, которых альбанцы называют боглинами. Сами по себе эти мелкие создания ничтожны, но представляют серьезную опасность, когда их много. Там я сражался с таким бесстрашием и свирепостью, что одержал великую победу над силами зла…

Король зевнул.

– Неужели он в самом деле ожидает, что мы поверим в эти красивые сказки?

Архиепископ Лютеса нахмурился.

– Ирки и демоны всегда были слугами врага рода человеческого, ваше величество.

– Кто-то видел хоть одного из них живьем в этом столетии? – язвительно заметил правитель и обратился к Абблемону: – Там что, всё в том же духе?