Майлз Кэмерон - Разящий клинок

– Справедливости ради стоит отметить, он разбил флот имира при Надиа.

Мужчины обменялись долгими взглядами. Монарх смотрел то на одного своего советника, то на другого.

– Великие планы сопряжены с огромными рисками. Полагаю, сотрудничество этого ужасного человека – не самая большая опасность, с которой мы столкнемся при покорении Новой Земли, – подытожил монарх, покружив вино в золотом кубке, и встал. – Да будет так, – объявил он, и де Марш улыбнулся.

– Ваше величество, – с поклоном обратился к королю купец, – он здесь, ожидает внизу.

Правитель побледнел, его рука взметнулась к груди.

– Я не собирался встречаться с ним лично! – гневно воскликнул он. – Отправьте его воевать с язычниками и дайте мне желаемое, но не ожидайте, что я стану терпеть этого мерзавца в своих покоях.

Торговец сделал шаг назад и низко поклонился, точно следуя правилам этикета. Монарх смягчился и протянул руку для поцелуя, и де Марш отвесил еще один глубокий поклон.

– Я одобряю то, что вы делаете, – тихо произнес король.

Абблемон едва заметно улыбнулся – точно так же, как когда король выказывал свою благосклонность к леди Клариссе.

«Все было бы гораздо проще, – подумал он, – если бы люди просто доверились мне». Для кампании сэра Хартмута у него давно имелся готовый план, завершавшийся завоеванием Альбы и империи, Арле и Этрурии в придачу. Сенешаль сомневался, что доживет до этого, но привлечение Черного Рыцаря было ключевым шагом.

– Ему потребуются осадные орудия, – заметил Абблемон.

– Зачем? – поинтересовался король.

Де Марш уже покинул зал для совещаний.

– У нас уйдут годы на то, чтобы построить в Новой Земле порт, – ответил сенешаль. – Куда проще захватить его.

– Чувствую, ты уже даже выбрал какой, – вздохнул король.

Улыбка тронула губы главного советника:

– Один из величайших замков в мире – Тикондага.

– Никогда о нем не слышал, – пожал плечами монарх и откинулся на спинку стула. – Теперь-то я могу послать за леди Клариссой, Жеребец?

Сенешаль поджал губы.

– И зачем нам нападать на столь мощный замок?

– Это значительно сократит затраты на содержание гарнизона, послужит серьезным предостережением вашим врагам, а еще прославит ваше величество, – поклонился Абблемон.

– А если Черный Рыцарь не справится или же совершит что-то нечестивое?

– Тогда мы отречемся от него и вдоволь наговоримся о жадности купцов и наемников, – сказал сенешаль.

Большим пальцем он потер маленький герметический амулет на поясе, по виду напоминавший заклепку. И он наиграл на ухо Клариссы де Сартрес тихую мелодию, подав знак явиться. Именно таким необычным способом Жеребец обеспечивал то, что она всегда случайно оказывалась где-то поблизости.

Монарх сухо усмехнулся своему придворному и произнес:

– Да будет так.

Питер, Нита Кван, ни за что бы не вернулся в Ифрикуа, даже если бы ему предложили летучий корабль и компанию гурий в придачу.

Он размышлял об этом, лежа на спине под великолепным кленом и наслаждаясь видом округлого зада своей жены, пропалывавшей тыквы мотыгой с наконечником из бронзы, который он собственноручно отлил из обломка пришедшего в негодность доспеха.

Скорее всего, она носила их дитя, однако это ничуть не уменьшило ее красоту, равно как и не навело Питера на мысль, что ему следует подняться и размахивать мотыгой вместо нее. Это женская работа. Три огромные шкуры, растянутые на рамах за его спиной, свидетельствовали о его непосильном вкладе в благополучие семьи.

Очертания ее ягодиц, прикрытых лишь тонкой оленьей шкурой, их ритмические движения… Жена повернулась и взглянула на него из-под густых ресниц. И залилась громким смехом.

– Я шаман и могу читать твои мысли.

Затем она вернулась к прополке, двигаясь вдоль ровного ряда тыкв. Она рубила сорняки, словно убивающий боглинов воин, – столь же умело и безжалостно. Питер и не представлял, что она настолько хороша в сельском хозяйстве. Правда, убив ее мужа и объявив женщину своей, он не знал о ней ничего, кроме того, что у нее мягко между бедер.

Теперь она двигалась вдоль рядов кукурузы – зрелой, в человеческий рост. После того как матроны собрали первые початки, все девушки подходящего возраста бросились играть среди стеблей в догонялки с парнями. Повсюду слышался громкий смех и лились галлоны доброго сидра, а Ота Кван взял себе молодую жену.

Супруга Питера остановилась и сорвала спелый початок. Медленно очистила его от обертки из листьев и шелка. Их взгляды встретились. Ее губы коснулись верхушки кукурузы…

Нита Кван вскочил и подбежал к ней.

Она отступила в заросли кукурузы, скидывая обернутую вокруг бедер юбку.

– Помни о малыше, – сказала она и рассмеялась ему прямо в рот.

Новая супруга Ота Квана была дочерью верховной матроны Синий Нож. Ее отец – тихий мужчина, одаренный охотник и глубокий мыслитель – совсем не интересовался управлением людьми.

Девушку звали Амийха. И она была совсем юной – едва доросла, чтобы бегать среди кукурузы, как сказали бы сэссаги. Зато отлично смеялась и была готова развлекать своего новоиспеченного супруга, как подобает верной жене. К тому же она происходила из влиятельного рода. Ее многие любили, и для Ота Квана такой брак означал укрепление собственного положения. И он удивил всех, охотясь на оленей, расставляя ловушки и даже работая в полях рядом с новой женой. Свою хижину Ота Кван покрыл сохнущими шкурами, а после войны, пробыв дома целый месяц, предложил возглавить людей и отправиться на поиски меда. Огромные запруды с медом Диких ежегодно смещались на запад, но отряд смельчаков всегда смог бы их отыскать. Когда он выступал с этим предложением перед матронами, правившими людьми в мирные времена, его теща проследила за тем, чтобы зять проявил должное смирение. Жена поддержала Ота Квана, и матроны дали согласие.

Питер успел сменить набедренную повязку и поставил кипятиться воду для чая в отличном медном котелке – едва ли не единственном трофее, доставшемся ему после летней военной кампании. Он продолжал размышлять о своей счастливой жизни, и насколько она лучше той участи, которой он ожидал, попав в рабство, когда тень Ота Квана закрыла дверной проем.

– Мир этому дому! – поздоровался тот. – Привет, брат. Можно войти?

Нита Кван отодвинул оленью шкуру и закрепил ее.

– Жена говорит, что так мы зазываем внутрь мух, – заметил он, – а мне сдается, наоборот.

Ота Кван быстро обнял его.

– Полагаю, королева Альбы приводит тот же довод, но король все равно оставляет окна открытыми, – заявил он, развалившись на груде шкур. – А ты времени даром не терял.