Людмила Минич - Кровь ниори

– Ничего себе… по-доброму. – Леки дернулся в веревках, пытаясь прислониться к стенке погреба.

– Ты, парень, и ведать не ведаешь, как оно бывает, не по-доброму, – нехорошо ухмыльнулся кандар. – Да узнаешь, если будешь помалкивать. – Ухмылка раздвинулась, оскалив белые, крепкие зубы.

Леки стало неуютно.

– Да и говорить-то нечего, – хмуро ответил он. – Я того южанина плохо знаю, в дороге с ним повстречался. Он меня и уговорил в Эгрос податься. – Он старался ронять слова как можно небрежнее. – Расписывал, какие там большие друзья у него, говорил, что и меня в тэйр какого-нибудь тигана пристроит… Ну, я уши и развесил. – Леки досадливо сплюнул. – А в Эгросе он возьми да и скажи: дескать, есть дело одно, если помогу, то будет мне место в самой что ни на есть Гвардии Короны. Я с ним и подался, будь оно неладно…

Кандар, ссутулившись, чтобы не цеплять макушкой притолоку, мерил ножищами погреб, взад-вперед. Что ни говори, а услыхать довелось совсем не то, что хотелось… Но уж очень видна была досада Леки. Может, и правда…

– Ты вот что, – перебил кандар складный рассказ, – ты врать мне брось, я ж тебя насквозь… – Он сощурился и уставился Леки в глаза.

Леки обиженно моргнул.

– Не угодишь вам всем! Подавай южанина со всеми потрохами… – Он подпустил злости. – Да мне-то откуда знать? Он ведь меня первый бросил! Как безмозглого олду надул!

Кандар удивился.

– Чего это, бросил? А дело секретное? А Гвардия?

– Вот я и говорю – надул. – Леки ожесточенно уставился в пол.

– Ну? – не выдержал кандар его молчания.

– Ну… вышла у нас в лесу встреча с лиходеями… – Опять начал мяться.

– Ну! – еще суровее приказал кандар.

– Меня дубиной и отходили. До сих пор плечом еле двигаю, – пожаловался он. – А еще молодчики твои…

– И чего, так сразу тебя и оставил на дороге подыхать? – недоверчиво уронил кандар, готовясь уже рявкнуть для острастки.

– Почему сразу? Сначала за собой тащил, видно, думал, что скоро отойду. А я… того совсем. Ну, он разузнал у местных, где тут знахарь или лекарь есть, да и свез. Благо, рядом совсем. Вот там его и встретил. – Леки кивнул на Триго, увенчав свою историю хоть какой-то правдой. – А он тут же и скрылся, натянув мне шапку по самый нос. – Леки снова плюнул. – Так-то.

– И больше не видал?

– Не видал, – подтвердил Леки.

– И куда подался, конечно же, не знаешь? И в какую сторону?.. – Голос кандара не предвещал ничего хорошего.

– Да его с коня уже без памяти снимали, – вмешался вдруг Триго, – он видеть ничего уже не мог, даже если б захотел. А не веришь, так проверь: у него наверняка следы на теле остались.

Кандар задумался.

– И ты не видал? – спросил у ниори.

– А мне он зачем? Тогда уже ночь была. Меня помочь попросили, раненого в дом отнести, я и помог. А до того, второго, мне и дела не было. – Триго спокойно воззрился на кандара.

– Ладно, – с явной досадой пробормотал тот. – Устроить бы вам счас дознанье настоящее – все б выложили, как миленькие. – Он вожделенно оглядел их, больше даже Леки одного. – Ну да ничего, вот приедет завтра поутру человечек один, так он разберется. Не хотите по-хорошему, будет как хотите, колдуны проклятые! – Кандар замысловато ругнулся, выражая крайнюю досаду.

– Какие ж колдуны? – Леки нахмурился снова. – Вот были б колдуны, не попались бы так запросто.

– Ничего, там разберутся, – мстительно пообещал кандар, от которого уплывали вожделенные королевские золотые.

«Где?» – чуть было не вырвалось у Леки.

– Коли разберутся, то хорошо, – довольно, но не оставляя своей мрачности, уронил он вместо этого, – а то надоело почем зря связанными тут валяться. Коль я не колдун, – он посмотрел на кандара, – как мне морду ни бей, я ж все одно колдовать не смогу.

– Ничего, там разберутся, – снова повторил кандар. – И тебе там не только рожу начистят – места живого не оставят!

Он гордо выпрямился и тут же припечатался затылком о притолоку. Охнул от неожиданности и, бросив злобный взгляд на незадачливых колдунов, поспешно вылез по приставной лесенке. Двое стражников – за ним. Света им на этот раз не оставили, и вокруг воцарилась полная тьма.

Леки с усилием перевел дух. Устал от этой игры с кандаром.

– А ведь ты прав, – подал он голос наконец. – Кандар еще какого-то «человечка» ждать будет. Не иначе как истармовского.

Триго молчал.

– Слыхал?

– Да, – раздалось из темноты. – Зря ты все это затеял. Лучше вообще молчать было.

Леки напрягся. Ему как раз показалось, что все сошло как нельзя лучше, но спорить с ниори сейчас не хотелось, усталость брала свое.

– Я тут умом пораскинул, – заметил он как ни в чем не бывало, – в дороге и в самом деле сбежать будет легче. Мы ж не день и не два в пути будем?

– Легче, чем отсюда, – да, – ответил ниори после непродолжительного молчания, – но совсем не легко. Но если Великая Мать будет с нами… – Он снова умолк.

– А с кем? С ними, что ли? – хохотнул Леки и тут же сам ощутил неуместность своего веселья.

– Силу Великой Матери можно черпать бесконечно, – строго ответил Триго из ниоткуда, – а вот терпение…

– Ладно, – примирительно отозвался Леки. – не будем испытывать ее терпение…

– Хорошо бы. – Триго вздохнул. – Мы и так его уже истощили.

Холодок пробежал по спине Леки, но не от слов, а от голоса ниори. Нет, так нельзя, его обреченность вязала Леки по рукам и ногам, не давая вздохнуть.

– Ничего, выберемся. – Нарочитая бодрость глухо прозвучала среди темноты, фальшиво, и он пристыженно притих.

– Может быть, – отозвался ниори. – Может быть.

Леки только позавидовал его ровному голосу, как будто Триго все равно, что с ним будет, что случится.

– Ты боишься? – неожиданно спросил ниори.

– Нет, – отрезал Леки.

Некоторое время мрак молчал, потом снова подал голос, ровный, как и прежде.

– А я боюсь. Что бы там ни говорили… а я не готов.

Леки сполз по стене и уткнулся щекой в солому. Бессильные слезы злости окропили ресницы, злости на все и всех. На Дэйи, по глупости лезущего в ловушку; на проклятого мага, надоевшего до смерти; на безумного Истарму и непонятную тварь, припершуюся откуда не звали; на безмозглого кандара и его дружков-охотников, чтоб их разорвало; на луини, бросивших их на произвол судьбы в самый потребный час; и даже на Триго, ввергавшего его теперь в уныние, вместо того чтобы вместе, вдвоем, стремиться к свободе и строить планы спасения. Разговаривать больше с ним было не о чем.

Так, в молчании, они и провалялись в погребе долгий и томительный день, если верить кандару. Еду приносили лишь раз, да и то не ту, что вчера, – жалкие объедки. Стражники зато наведывались не однажды, с шумом, ругней, лязгом железа и режущим отвыкшие глаза пламенем факелов, проверяя, не исчезло ли случаем колдовское семя из погреба. Леки лишь недовольно щурился на свет. Совсем другое заботило его. Нет, даже не будущее избавление, теперь он уверился, что оно еще придет. Но как? Как распознать удобный случай? И он все пытался увидеть его, чтобы потом уж никак не упустить, если выпадет.